-- Гляди, Васька, а вон и профессор, -- сказал Френкель, указывая на копошившуюся в маках темную фигуру. -- Что он там делает?

   -- Профессор! Профессор! -- закричал Васька, двигаясь по направлению к фигуре. Маки были смяты зигзагами: видно было, что по ним шли, словно чего-то ища. Фигура и верно оказалась профессором. Он и китаец-проводник рыли землю.

   -- Динозаурус, -- восторженно ответил профессор на безмолвный вопрос Френкеля. -- Я рассказал китайцу, чего я ищу, и он привел меня сюда.

   -- Как же вы ему рассказали?... -- начал было Френкель, но не договорил: по дороге и через маковые плантации к ним бежали какие-то люди в белых костюмах и широкополых шляпах. Через минуту всех четверых схватили, скрутили руки за спинами, и, несмотря на ругательства и протесты, куда-то поволокли. Схватившие путешественников молодцы принадлежали, несомненно, к белой расе, были хорошо сложены и обладали здоровенными мускулами, что испытал на себе Васька Свистунов, пытавшийся им сопротивляться.

   Через четверть часа пленники были доставлены к красивому двухэтажному дому в стиле английских коттеджей, обнесенному колючей проволокой, и предстали перед хозяином дома и маковых плантаций -- мистером Гарри Джонсом, красивым и статным англичанином в белом субтропическом шлеме.

   -- Кто вы такие? -- спросил Гарри Джонс, и повторил свой вопрос по-французски и по-немецки. -- На основании какого действующего права вы забрались с целью порчи в мои плантации?

   -- Я -- француз и профессор палеонтологии, -- гордо ответил Дормье. -- Ваши люди поступили со мной как... с китайцем. Я протестую.

   -- Развяжите ему руки, -- приказал англичанин. -- Вы сами виноваты, профессор! Вы должны были знать, что находитесь на территории великобританской колонии, каковой, по существу, является весь Китай. А кто такие ваши спутники? Вы должны дать мне исчерпывающий ответ, потому что я являюсь ответственным представителем Великобритании во всей провинции Шень-Си.

   -- Это -- мои русские спутники, -- начал было профессор.

   -- Русские? -- брезгливо перебил англичанин.

   -- Убрать их немедленно с моей территории! Вы, профессор, должно быть, сошли с ума, если называете своими спутниками боллль-ше-ви-ков!! Только ради вас, профессор, как представителя союзной нации, я не приказываю их немедленно заковать в наручники. Отведите этих грязных разбойников в деревню, -- обратился Джонс к своим подручным. -- Да скажите там минь-туанам, чтобы они за ними присматривали... Их оружие, с вашего разрешения, профессор, я задержу у себя.

   -- Вот-те и Китай! -- с недоумением сказал Васька, когда его и Френкеля привели в китайскую деревушку, водворили в одну из фанз, крепче и благоустроенней остальных, и поставили у ворот вооруженного длинной палкой с ножом на конце китайца.

17. Ночной налет

   Высоко над горизонтом вспыхнула яркая точка и вдруг рассыпалась в темном небе дождем разноцветных брызг, осветив на мгновение грязный двор дрожащим призрачным светом. Вдали глухо зарокотали большие китайские барабаны и слабо донеслось щелканье, похожее на выстрелы.

   -- Праздник какой-нибудь китайский, -- ракеты и хлопушки, -- подумал Свистунов, вышедший во двор глубоким вечером после длинного бездельного дня, проведенного в фанзе в обществе Френкеля и хозяина фанзы -- ту-хао (кулака).

   -- Спать надо идти, Френкель небось десятый сон видит... А нельзя ли как-нибудь отсюда удрать, -- в двадцатый раз пришло Ваське в голову. В это время отблеск какого-то огня на облаках привлек Васькино внимание.

   -- Костры, что ли? -- подумал Васька и влез на невысокий забор. Минь-туан, прислонив свое странное оружие к забору, мирно похрапывал. Васька перемахнул через забор и пошел по направлению к шуму.

   -- А вот и удеру, вот и удеру, -- радостно мелькало у него в голове и колотилось в сердце. Пробираясь узкими проулками, Васька заметил, что слабые отсветы в облаках постепенно увеличиваются, разрастаясь в зарево, охватившее полнеба.

   -- Пожар где-то... -- Васька прибавил ходу. Узкие ворота с нагроможденными, загнутыми кверху, черепичными крышами, были открыты. Сторожа нигде не было. Прямо расстилались ровные поля, кое-где светившиеся маковыми головками. А вдали, километра за два, ярко полыхало пламя. Сквозь неумолчное цирканье цикад до Васьки доносились слабые крики и сухое щелканье выстрелов.

   -- Хунхузы, что ли? -- соображал Васька, выходя в поле. -- Как бы не засыпаться... от одних сволочей к другим. Да тут где-то народная армия расположена... -- смутно вспоминались обрывки лекций, докладов, газетных статей. -- Провинция Шень-Си... Шень-Си, -- так, кажется этот буржуй лопотал...

   Пламя, видимо, разгоралось, расползаясь вправо и влево. Небольшое возвышение мешало видеть горящие постройки. Зато языки огня, высоко вздымавшиеся в безветренном воздухе, ярко выделялись на темном фоне неба. Красный отсвет зарева озарял поля и облака. И вдруг Васька заметил что-то длинное и темное, бесшумно двигающееся по ровному покрову полей. -- Что это: погорельцы в эту деревню бегут? Но почему так тихо? А может -- и не погорельцы.

   Васька опустился на колени и приложил yxo к земле. Глухой топот многих ног был слышен вполне ясно. Васька недоумевающе поднял голову: на светлом фоне зарева четко вырисовались силуэтом контур человека с ружьем, голова, плечи, дуло, лошадиная морда..

   -- Верховой, еще... еще...

   Целый ряд всадников, переваливая через холмы и на мгновение мелькнув по освещенному небу, пропадали в тени полей, сливаясь в длинную извивающуюся змею. Внезапно раздался глухой шум падения, лязг железа и крепкий русский мат, умело и со вкусом закрученный, прорезал тишину ночи.

   -- Тише, дьяволы, -- всех разбудите, морды набью в кровь!!.

   И почтительно-сдерживаемый голос ответил:

   -- Никак нет, ваше сок-родь, -- как курей голыми руками возьмем...

   -- Ну, уж нет, не так-то просто, сволочь белогвардейская, -- пробормотал Васька и рывком бросился к воротам. Тяжелые створки ворот подались с большой натугой. Теперь запор... Где он?.. Да, вот засов! Успею ли?

   И успел. Огромный дубовый брус-засов плотно вошел в гнезда.

   -- Эй, люди -- заорал Васька в сторону деревни. -- Вставайте, здесь бандиты, нападение...

   По ту сторону ворот раздался целый взрыв матерщины, затрещали выстрелы, пули мягко зашлепали по дереву ворот, зацокали по камню ограды, разбитые черепицы зазвенели, падая на землю.

   -- Кто там, такую и так-то? -- загремел чей-то бас.

   -- Ага, сволочь белогвардейская, -- опоздали! На авангард комсомола напоролись! Да здравствует красный революционный Китай! Ура! -- закричал Васька в ответ.

   -- Ах ты, погань советская! Вот мы тебя! Ломай, ребята, ворота!

   Толстые доски затряслись от здоровенных ударов: видно, лупили прикладами. Но деревня уже проснулась: гнусаво заныли большие раковины, затрещали трещотки. Кто-то бежал сзади, кто-то кричал: -- Васька, где ты, черт?..

   -- Френкель, это здорово, -- подумал Васька, и от страшного удара по голове медленно упал на землю.

   -- Перелезли, черти, -- сквозь целый фейерверк огненных брызг и оранжевых каких-то пятен пронеслось в Васькином сознании, и потом все разом погасло, провалилось, утонуло в черной, бездонной мгле...

   И хорошо, что утонуло: иначе Ваське пришлось бы увидеть, как через разбитые ворота лезут загорелые усатые рожи, при свете факелов сверкает оружие, блестят погоны и какие-то темные, юркие люди вволакивают в ворота тяжелый, угрюмый пулемет...

18. Свистунов и неподвижность

   Уже давно качалась над Васькой пасть темная и зловещая, пасть немыслимого, состоящего из одной черной массы, дракона; может быть, динозавра. Пасть покачивалась, хлюпала, угрожала. И смердело из этой пасти стервяным запахом падали, конским навозом, тленом. Изредка подкрадывались или внезапно налетали грохоты, проносились где-то в бездне над пастью; уносились они, -- и вновь равномерно хлюпала пасть.