Тяжело ранен Евгений Овчинников. В бессознательном состоянии он попал в плен. Несколько дней держали его в холодном подвале. Требовали выдать тайну, пытали. Но ни одного слова не проронил герой. Тогда его привязали цепью к дереву, облили керосином и сожгли.
О судьбе Казаева и Овчинникова рассказали летчикам впоследствии жители города Россошь. Однополчане послали письма родителям погибших героев. И вот что ответила мать летчика Казаева: «Я получила печальное известие о гибели моего сына. Велико горе матери, потерявшей [204] сына. Оплакивая своего Шалико, я вместе с тем горжусь, что он умер как воин, как герой, как верный сын своего народа. Он не изменил своему долгу и до последнего дыхания защищал нашу Родину…»
О героической смерти Казаева и Овчинникова узнал весь личный состав Второй воздушной армии. Летчики мстили фашистским извергам за кровь своих боевых друзей. Но как ни велика была ненависть советских воинов к озверелым фашистам, они никогда не допускали глумления над пленными, не проявляли бесчеловечности.
Мне запомнилась одна картина. Через село Давыдовка Воронежской области проходила колонна пленных немецких солдат. Пленных было много, больше тысячи, и шли они по существу без всякого конвоя. Только где-то впереди да сзади сопровождали их несколько наших солдат. Как раз в это время в село вошла колонна советских бойцов, идущая на фронт. Как узнал я впоследствии, это были сибиряки. Рослые, крепкие, стояли они по краям дороги и, потирая руки, посмеивались над немцами.
- Русский зима не корош?
- Ну как, Гитлер капут? - и так далее.
Я смотрел на наших чудо-богатырей и дивился их великодушию.
Враг откатывался все дальше, однако каждый километр земли нелегко давался нашим воинам. Одна из общевойсковых частей соединения генерала С. С. Мартиросяна не могла преодолеть ореховую рощу: фашисты здесь укрепились очень сильно. В помощь пехотинцам было решено послать 12 «илов». «Черная смерть» - так немцы называли эти самолеты. Вскоре «илы» появились над рощей. Штурмовики отбомбились и стали в круг, поливая рощу пулеметно-пушечным огнем. Вражеские [205] зенитчики были настолько деморализованы, что не оказали никакого сопротивления. «Илы» действовали свободно, совсем как на полигоне, и так «обработали» рощу, что пехотинцы заняли ее с ходу. Командующий наземной армией объявил летчикам благодарность.
25 января был освобожден Воронеж, а через две недели Белгород и Чугуев. В этой операции летчики нанесли врагу весьма ощутительные удары. Вспоминается один из таких эпизодов.
Звено «илов», ведомое капитаном Павлюченко, вылетело на разведку. Штурмовики шли под прикрытием четырех «яков». Неожиданно летчики обнаружили две автоколонны противника общим числом до 180 машин. Одна колонна подходила к селу Б. Писаревка, другая вышла на дорогу от Б. Писаревки на Грайворон. Капитан Павлюченко подал сигнал перестроиться и атаковал первую колонну. Затем штурмовики сделали новый заход и атаковали вторую колонну. На дорогах образовались пробки. Тут и там яркими факелами горели машины, груженные горючим. Водители, бросая машины, в панике разбегались.
Воздушные атаки следовали одна за другой. Израсходовав все боеприпасы, штурмовики возвращались на свой аэродром лишь для того, чтобы заправиться и вооружиться для нового боя. Они полностью вывели из строя обе колонны, и гитлеровцы не дождались ни боеприпасов, ни горючего.
Имена летчиков-штурмовиков Павлюченко, Петрова, Бондаренко, Войтекайтиса и многих других в те дни были известны всему фронту. Их отличали не только храбрость и мастерство - воинская находчивость и боевая смекалка в любой обстановке делали их героями в глазах многих летчиков.
В нашей армии назначались экипажи-«охотники». Они вылетали на свободную «охоту» и, если встречалась важная цель, уничтожали ее. Тут-то и требовалась от летчиков особая бдительность и сметка.
Как- то в солнечный морозный день бомбардировщик-«охотник» поднялся со своего аэродрома. Командир экипажа капитан Петросян взял курс вдоль железнодорожного полотна, ведущего в тыл врага. Вот осталась позади линия фронта, впереди -небольшая железнодорожная станция. Может быть, там стоит воинский эшелон?… [206]
Летели на высоте 1500 метров. Штурман самолета лейтенант Павлов первым разглядел стоящий на путях большой состав крытых вагонов. На перроне, на путях было много людей. Они не торопились прятаться в укрытия, полагая, что советский самолет летит на разведку.
- Видите эшелон? - спросил штурман, показывая в сторону станции.
- Вижу, - ответил летчик.
Гитлеровцы продолжали прогуливаться. Молчали и зенитчики. Советский самолет покружился над станцией и полетел куда-то в сторону. Вдруг он развернулся и взял курс на эшелон. Лейтенант Павлов быстро, не записывая, сделал расчеты. И пока командир заходил на боевой курс, штурман установил расчетные данные на шкалах оптического прицела. Теперь он смотрел в окуляр и видел, как к центру сетки прицела приближался первый вагон эшелона. Капитан Петросян вел бомбардировщик, словно по нитке. Вот он почувствовал, как машина облегченно качнулась, и тут же сделал разворот. Через плексиглас кабины было видно, как полетели бомбы. Попадут ли они в цель?… Этот вопрос мучительно сверлил сознание. И вот она, счастливая секунда, - эшелон окутался дымом разрывов. Цель накрыта!
В хвост уходящему самолету потянулись трассы зенитных пулеметов, но поздно! Бомбардировщик был уже далеко. Беспристрастный объектив аэрофотоаппарата зафиксировал исключительную меткость бомбометания. А разведка донесла: на одной из станций советским бомбардировщиком уничтожен эшелон с живой силой противника.
То, что сделали два советских летчика за один вылет, могло бы принести славу целой воинской части. А какие замечательные дела творили тогда наши легкомоторные бомбардировщики! В эти мартовские дни боев По-2 впервые стали применяться в дневных полетах. Днем и ночью уничтожали они хоть и небольшие по размеру, но очень важные объекты противника, так называемые точечные цели: штабы соединений, узлы связи, склады и т. д. Летчики Лалетин, Бабичев и Токарев разрушили весьма важную линию связи гитлеровского командования: Харьков - Белгород - Борисовка и не давали ее наладить в течение длительного периода. Лишенный этой [207] линии связи, враг не мог четко управлять войсками, не мог успешно выполнять боевые задания.
Подтягивая все новые подкрепления на наш участок фронта, враг сумел добиться численного превосходства в авиации. Особенно много он сосредоточил бомбардировщиков. Группами до 40 самолетов летали они над полем боя, пытаясь массированным бомбометанием помочь своим наземным войскам. Усилились террористические налеты на города и промышленные объекты. На станцию и город Валуйки совершили налет 63 вражеских бомбардировщика. Город и станцию Лиски подвергли бомбардировке сразу до 100 самолетов.
Чем больше авиации стягивал враг, тем напряженнее работали летчики-истребители Второй воздушной армии. Они защищали населенные пункты от варварских налетов, патрулировали над важными объектами, аэродромами, городами, прикрывали боевые порядки наземных войск, сопровождали штурмовиков, вели самостоятельную разведку. 17 марта четыре истребителя во главе с лейтенантом Юдиным получили задание патрулировать над нашими войсками. В воздухе советские летчики заметили группу бомбардировщиков Ю-88. Лейтенант Юдин подал сигнал к атаке и первым ринулся на один из вражеских самолетов. Несколько коротких очередей - и «юнкерс» загорелся. С новой атаки Юдин сбил второй «юнкерс». Третий бомбардировщик был сбит одним из товарищей Юдина. Группа вражеских самолетов распалась. Побросав беспорядочно бомбы, уцелевшие самолеты устремились восвояси.
Славу отважных и умелых воздушных бойцов завоевали тогда летчики-истребители Лавренков и Абоимов. Они летали в паре. Однажды, неожиданно обнаружив шесть самолетов «Дорнье»-215, Лавренков и Абоимов пошли в лобовую атаку. Строй фашистов распался, не выдержавший натиска враг обратился в бегство. Так быстро смельчакам удалось выполнить первую задачу. Но Лавренков и Абоимов решили преследовать неприятеля. Первым атаковал Сергей Лавренков. Он зашел снизу с хвоста и меткой очередью поджег бомбардировщик. Абоимов сбил второго. Затем он увидел, как Лавренков теснит третьего фашиста. Пытаясь спастись от преследования, немецкий летчик летел прямо на Абоимова. Он попал, как говорят, из огня да в полымя. Сбавив скорость, [208] Абоимов ждал, пока вражеский самолет покажется в прицеле, а затем зажег его меткой очередью. В тот же день боевые товарищи совместной атакой сбили еще один бомбардировщик противника.