Но сама она в этом не была уверена. В голове и сердце у нее царил настоящий сумбур, и, чтобы как следует успокоиться и привести в порядок мысли и чувства, она решила какое-то время побыть одна. И это оказалось небезрезультатным: к концу третьего дня Касси так заскучала по развлечениям и активной жизни, что в день бала просто извелась от нетерпения.
Джеральда тоже взволновали события первого дня в Балтиморе. Но хлопоты, связанные с переездом, отвлекли его ненадолго от мыслей о своей возлюбленной.
Целая буря самых разнообразных чувств охватила его, когда он впервые после стольких лет переступил порог дома, где однажды встретились его отец и мать, где он родился и где пережил когда-то столько счастливых и горьких дней. Но ожидаемой боли он почти не испытал. Дом как-то сразу принял его. Его, человека, жившего здесь на положении бесправного раба, а теперь, волею судьбы, вошедшего сюда хозяином.
По приказу генерала Вашингтона особняк почти полностью отделали заново, и о его прошлом облике мало что напоминало. Только две комнатки на втором этаже — спальня Виолы, где она проводила ночи, когда была одна, и каморка Джеральда — сохранили прежний вид, потому что в доме уже много лет никто не жил, а руководивший работами человек догадался не трогать эти помещения. Больше же о прежнем владельце ничто не говорило.
Джеральд так быстро освоился здесь, будто всегда жил в этом доме. Особняк сразу пришелся ему по душе, как и все, что находилось внутри. Он был в два раза меньше роскошного особняка Мейсона в Филадельфии, но оказался уютным. Четыре комнаты на первом этаже — танцевальный зал, бильярдная, столовая и угловая гостиная, — а также кабинет на втором этаже были отделаны в изящном и благородном классическом стиле. Малиновый же будуар внизу, а также спальня и туалетная наверху блистали пышной роскошью. Кроме того, на втором этаже находились еще четыре спальни для гостей, где Джеральд с радушием щедрого хозяина разместил своего лучшего друга Гарри Шелтона с молодой супругой и еще четверых офицеров своего отряда. Для прислуги тоже нашлось место, а нянюшка Джейн, по ее настоянию, поселилась в комнате Виолы, где жила и прежде.
В доме с утра до ночи толпился народ, и в комнатах царили веселая суета и непринужденная, празднично-приподнятая атмосфера. По вечерам во всех пяти комнатах нижнего этажа зажигались люстры и свечи, и звонкие голоса, смех и шутки не затихали до глубокой ночи. Мейсон каждый день собирал у себя компанию своих приятелей, устраивал богатые обеды и ужины, где вино лилось рекой. Но все же новоселье откладывалось, и причина для этого была одна: Джеральд настойчиво хотел, чтобы на торжественном обеде по этому случаю присутствовала Касси.
К вечеру третьего дня он серьезно загрустил. Приступ невыносимо острой тоски подкрался как-то незаметно и так крепко захватил сердце Джеральда, что он даже оставил своих друзей на несколько минут, выйдя из бильярдной, быстро прошел через просторную столовую и остановился у открытого окна гостиной. Стены ее были покрыты зелеными штофными обоями и розовато-сиреневыми панно из китайского шелка с рисунком, а многочисленные зеркала делали комнату гораздо просторней, чем она была на самом деле.
Закурив трубку, Джеральд уставился в темноту ночи и задумался. Где-то недалеко от этого места, всего через несколько улиц, находилась сейчас та, которая уже столько долгих месяцев держала в плену его сердце. Как здорово было бы сейчас оказаться рядом с ней. Для этого много не надо: всего лишь вскочить на коня и проскакать по опустевшим улицам несколько минут. Но он даже днем избегал проезжать мимо ее дома.
Почему случилось так, что именно ее попросил Вашингтон вручить ему награду? Что это: случайность, заранее обдуманное действие или просто каприз судьбы? Скорее всего, третье. Это судьба подстроила им ловушку, в очередной раз, столкнув их вместе. Но разве он сам не хотел этого, не стремился к этому? Конечно, не стоит себя обманывать, он безумно счастлив, что первой его поздравила именно она. И еще: он всегда будет благодарен Кассандре за ее слова, которые, он был уверен, шли от самого сердца.
Как она это хорошо сказала в конце: «…и пусть любовь поможет вам забыть о перенесенных тяжелых испытаниях». Ну, а если мне нужна только ваша любовь, прелестная мисс Гамильтон? По душе ли это вам, поможете ли вы мне забыть обо всех тяготах прошлых лет?
Джеральд горько усмехнулся. Ну, нет, уж теперь он не позволит обстоятельствам одержать над ним верх. Он будет действовать, а не безвольно плыть по течению. И, прежде всего, приложит все усилия к тому, чтобы растревожить сердце Кассандры во время завтрашнего бала. А потом он пригласит ее в свой дом. Она обязательно должна здесь побывать. Ему почему-то казалось, что это непременно изменит весь ход развития их отношений.
Следующим вечером Мейсон и его приятели прибыли в ратушу довольно рано и еще до начала бала успели распить пару бутылок шампанского и сыграть несколько партий в карты. Теперь они сидели в гостиной, примыкавшей к залу, и покуривали трубки, временами оправляя свои парадные мундиры и дожидаясь, начала танцев. Джеральд выбрал такое место, чтобы видеть всех входящих в зал. Он уже знал, что распорядители собираются поручить ему с мисс Гамильтон открыть бал, и поэтому с нетерпением и некоторой тревогой ждал ее появления.
Большая часть приглашенных уже собралась, но Стивенсонов с Кассандрой все не было. Вот по залам, словно порыв ветра, пронесся слух, что генерал Вашингтон подъезжает к ратуше и через несколько минут будет на месте. Джеральд докурил трубку и, нервно приглаживая зачесанные назад волосы, на которые он, по давней привычке, не надел парика, вышел в бальный зал. Он начал не на шутку волноваться, и только умение держать себя в руках помогало ему оставаться внешне спокойным. И где это до сих пор Касси? Что если она опоздает? Тогда ему придется открывать бал с другой девушкой, а этого совсем не хотелось.
К счастью, его беспокойство оказалось напрасным. За две минуты до появления главнокомандующего Касси, ее тетя и дядюшка вошли в зал, вызвав восторженные восклицания и недоброжелательные, завистливые перешептывания. Впрочем, последние принадлежали явно не мужской половине собравшихся.
В этот вечер мисс Гамильтон не блистала вызывающей яркостью наряда; но по изысканности ему не было равных среди туалетов других дам. На девушке было платье из мягкого шелка теплого персикового оттенка, искусно выложенное гирляндами прелестных сиреневых анютиных глазок.
Такой же скромной гирляндой была украшена и высокая прическа Кассандры, отчего она казалась похожей на французскую королеву Марию-Антуанетту, портрет которой Джеральду как-то довелось увидеть. Из украшений на Касси были лишь тонкая золотая цепочка с кулоном в виде эмалевой сиреневой бабочки и серьги с желтовато-оранжевыми камешками.
Не успел Мейсон полюбоваться красотой своей возлюбленной, как зазвучала приветственная музыка, и в зал вошел генерал Вашингтон в сопровождении господ из конгресса. Толпа всколыхнулась, и на какое-то время все взоры обратились к вошедшим. Но вот волнение улеглось, и распорядитель дал знак музыкантам приготовиться.
Вокруг мисс Гамильтон вмиг образовалась толпа обожателей, не распорядитель проворно протиснулся к девушке, взял ее за руку и, извинившись перед кавалерами, подвел к генералу. Джеральд видел со своего места, как Вашингтон, наклонившись к Кассандре, что-то негромко сказал ей, и она, заметно покраснев, кивнула. Тогда генерал поискал глазами Мейсона и сделал ему знак приблизиться.
— Мой дорогой друг, — громко сказал он, пожимая Джеральду руку, — вам известно, что сегодня вы — герой дня. Прошу вас, откройте долгожданный бал вместе с одной из самых обворожительных девушек нашего города!
Джеральд поклонился в знак согласия, и в тот же момент с хоров раздались плавные, чарующие звуки менуэта. Те, кто не танцевал, отступили ближе к стенам, освободив значительное пространство посередине зала. Джеральд стал напротив Кассии, и низко, галантно поклонился ей, как полагалось по этикету. Она присела в реверансе и, подав своему кавалеру Руку, проследовала вместе с ним к тому месту, откуда предстояло начинать танец. Помедлив немного, пока музыка зазвучала громче, они плавно и сосредоточенно сделали первые фигуры, вслед за ними двинулись и другие пары танцующих, а вскоре в зале воцарилась веселая, счастливая и беззаботная атмосфера большого праздника.