— Я уже здесь, — скромно, но радостно оповестил Петров. — Я из органов.

— Я вижу. И сейчас, если ты не уберешься, даже вслух скажу из каких. А ну, пошли-ка оба вон!!! — От бухгалтерши несло перегаром.

Глаза этой милой в детстве женщины налились кровью, в руке она сжимала аргумент — кусок дюймовой оцинкованной трубы.

Петров-Водкин знал, что многие убийства совершаются именно подручными средствами. Правда, процент раскрываемости у них очень высокий. Но улучшать статистику районного отделения почему-то не хотелось.

— Бежим? — предложил Кирилл. Он по-прежнему отказывался всерьез воспринимать Петрова-Водкина… Что же — может быть, сейчас это к лучшему.

Пусть не боится, пусть расслабится. Пусть думает, что он именно такой дурак, который может помочь вынести сейф.

Бухгалтерша теснила их в коридор, надвигаясь мощным плечом.

— Правда, она похожа на огнедышащего дракона? — спросил Петров-Водкин, пытаясь казаться своим.

— Отвали, — сказал Кирилл, когда они очутились на улице. — Не до тебя.

— А что там все-таки было? Из-за этого, что ли, Наливайко погибла? — осторожно осведомился Петров.

— Что? — Кирилл сдвинул на переносице мохнатые брови и улыбнулся. — Нет, что ты, дорогой, там была Кощеева смерть. Помнишь? Шкатулка, птичка, яичко, иголка, а на конце…

— Шприц, что ли? — растерялся Кузьма Григорьевич.

— Слушай, вызови меня повесткой и там уже компостируй как хочешь. — Кирилл развернулся и, что-то нахально напевая, зашагал прочь.

Петров-Водкин был опозорен. В душе у него звучала тихая траурная музыка. Его никто не понимал. Не любил и не принимал всерьез. А главное, сам Петров, он презирал себя сильнее, чем все другие, которые не догадывались о внутреннем потенциале его, о развитых умственных способностях, то есть обо всем том, чем сегодня он так и не воспользовался.

Он опустил голову и зажмурился. Было стыдно на себя смотреть, и слушать себя — было тоже стыдно. Серый, чуть тронутый вечерней зарей асфальт усиливал ощущение собственной бесполезности. Вот если бы Петров-Водкин умел прыгать с шестом, о нем знал бы весь мир. О победах и неудачах. А так — он сам себе судья, жюри и приемная комиссия. С какой-то стороны — даже лучше. И все же, все же, все же…

Вот именно, все же домой Петров шел не с пустыми руками. Во-первых, он пришел к важному выводу о том, что Кирилл Матвеев был подельником, то есть компаньоном Наливайко. Во-вторых, он теперь знал: что-то важное лежало в сейфе, который осталась охранять пьяная женщина-Цербер, в-третьих. Афина, решив покончить жизнь самоубийством, не оставила никакого завещания, а в-четвертых, ключи… Необходимо только проверить, еще раз все проверить. Но Кузьма Григорьевич был уверен, что на свете не бывает двух идентичных замков. Не ставят одинаковые замки в сейф и в замок собственной квартиры. Значит, ключи от сейфа исчезли. Или так… Они не были найдены. Или это просто не занесено в протокол?

А хорошо, что Матвеев не воспринял его всерьез. Хотя и обидно. Деревня Холодки, Лялька, первая настоящая работа молодого юриста Петрова. И сразу громкое убийство. Среди подозреваемых — муж жертвы и куча подруг-завистниц.

Хорошо, что рядом была Леночка. То есть, собственно, ее фотография. Сама она наезжала по выходным. Это очень дисциплинировало. Очень…

…Муж жертвы — Кирилл Матвеев, по прозвищу Кобель. Конечно, с такой внешностью по стройотрядам можно было не ездить. Но времена были совершенно другими. То, что сейчас считается большим достоинством и хорошо продастся, в те годы еще надо было суметь всунуть. Летние лагеря для этого дела как раз годились. Но зачем гадить там, где уже нагадила твоя жена?

Петров-Водкин нахмурился, вспомнив, как однажды ночью Ляля устроила Ивана Купалу… И пригласила Петрова. Лично. Открыткой, пообещав, что правонарушений не будет. А ее тогдашний ухажер, из местных, чуть не набил Петрову морду, потому что Ляля слишком явно строила ему глазки и терлась крутым, упругим… Спиной… Вот чем терлась. Потом местный Ляльку бросил и перекинулся на одну из ее «мушкетериц». А Кирилл все смеялся, проповедовал идеи свободной любви и курил махорку, выдавая ее за марихуану…

Первая встреча Петрова с Матвеевым на официальном уровне закончилась фарсом. Хотелось раскрутить бригаду хиппующих наркоманов, а оказалось… Матвеев корчил из себя «тяпнувшего», имитировал галлюцинации и резво убегал от практиканта Петрова. Следственный эксперимент, который Кузьма Григорьевич поставил на себе, привел к самым плачевным результатам — подлец Кирилл набил сигарету сухим сеном. Оно вспыхнуло и чуть не лишило надежду советской юриспруденции заботливо выращиваемых усов. А потом погибла Лялька. Беспутная, шалая, чудная девка… И кто, кроме Кирилла, мог так вот с ней поступить?

…Едва Петров переступил порог собственного дома, он тотчас же взялся за пылесос.

— Что-то не так? — в один голос спросили жена и мать. — Кузя, будь осторожен. Тебя может ударить током.

— Мама! — возмутился Кузьма Григорьевич, который был настроен весьма решительно. Следственный эксперимент, который он собирался провести, требовал, чтобы на ковре, подаренном им с Леночкой на свадьбу, не валялись колготки, обрывки газеты, кусочки жвачки и пластилина. Следственный эксперимент требовал чистоты.

— В прошлый раз ты затянул внутрь мои часы, — предупредила Леночка с весьма угрюмым видом. — Может, лучше веничком?

— Ничего не лучше, — огрызнулся Кузьма. — И часы должны быть на руке, а не под кроватью…

Кузьма Григорьевич нахмурился. Если бы не его следственные эксперименты, то квартира заросла бы мусором и превратилась в свалку… Конечно, у Леночки была масса других достоинств. Например, она хорошо разбиралась в ракетостроении, могла вычислить время вращения Юпитера вокруг Солнца. И все же…

— Побудьте там, пока не позову, — мрачно попросил Петров. Осталось совсем немного — открыть балконную дверь, вынести туда немного мусора из комнаты. Конечно, велосипедных шин у него не было — ребята разобрали на рогатки прошлым летом, когда увлеклись ретро-играми… Но это было непринципиально. Убедившись, что никто за ним не следит, Кузьма Григорьевич подготовил все для следственного эксперимента и обратился к ассистенткам: — Слушайте инструкции. Нужно войти в комнату и в быстром темпе по очереди энергично продвигаться к балкону. Ясно?

— Как, то есть энергично? — уточнила мама.

— Это значит, ты должна идти в глубоком душевном волнении, — объяснил Петров-Водкин.

— А уже есть с чего? — обеспокоилась она.

— Лена. Первый пошел!!!

Из комнаты в течение нескольких минут слышались звуки странной возни, сопровождаемой хихиканьем и пререканиями. Учитывая, что по характеру и отношению к жизни Леночка была чуть улучшенным вариантом его мамы, Петров-Водкин особенно не надеялся на успех. Надо было приглашать тещу. Вот это ответственный человек. Психиатр на пенсии. Без всяких там глупостей…

— Кузя, закрой глаза, первый пошел, — предупредила мама.

Когда Леночка в бикини из прошлой жизни стремительно направилась к выходу на балкон, Петров-Водкин обмер. Если все то, что видит он, увидят сейчас соседи, то завтра весь район будет говорить о том, что в доме у них народилась новая порнозвезда. Кузьма успел закрыть собой проход и подхватить на руки свою крепенькую, но не толстую, упаси бог, жену.

— Ты доволен? — ласково спросила она. — Получилось?

Он грустно оглядел ковер и сказал:

— Нет! Мама, теперь ты. Только, умоляю, посерьезней. Представь, что меня выгнали с работы…

— Не может быть! — Мама рванула к Петрову и вдруг остановилась прямо посреди гостиной. — Что это? За что? Тебя выгнали за связь с мафией? Лена, с кем ты живешь? У вас по полу разбросаны мобильные телефоны. Вероятно, он выпал из его кармана… Так вот, значит, чем ты берешь? Когда наш народ…

— Перестань, — взмолился Петров. — Не смешно!

— Да уж. — Мама укоризненно покачала головой. — А он работает?

— Может, еще раз попробуете? Мне надо узнать, тот, кто хочет выброситься с балкона, отшвырнет ногой мобильный телефон? Да так, чтобы он отлетел под кровать?