Я сидела на стуле рядом с кроватью Клэя, пока врач и медсестра молча смотрели на Линду, спрашивая, можно ли им сообщить ему эту новость. Она кивнула, и они встали перед Клэем. Он не обратил на них внимания, вместо этого он потянул меня за руку, заставляя придвинуться к нему. Я слабо улыбнулась и, на секунду прижавшись губами к его сухому потрескавшемуся рту, отчаянно прошептала:

– Я люблю тебя, Клэй.

Он улыбнулся своей великолепной улыбкой, по которой я так скучала.

– Я люблю тебя сильнее, Мишка Райли, – прохрипел он, его голос звучал болезненно. Мое сердце остановилось: это были его первые слова после того, как он очнулся. Я больше никогда не восприняла бы никакие его слова как что-то само собой разумеющееся. Вся эта ситуация сообщила мне, что я любила его даже больше, чем думала.

Врач прочистил горло.

– Клэй, нам нужно поговорить с вами о том, что произошло, – уверенно сказал он.

Клэй оторвал от меня взгляд и перевел его на доктора. Я не могла слушать. Не хочу снова это переживать! Пока врач говорил ему о травмах, я не отрывала взгляда от лица Клэя. Его эмоции сменялись с такой скоростью, что я едва поспевала за ними. Непонимание, ужас, страх, отчаяние.

Клэй повернул голову и посмотрел на меня, его глаза умоляли сказать, что с ним все хорошо, что это глупая шутка. Он никогда еще не выглядел таким уязвимым и испуганным, и в этот момент я ненавидела его родителей больше, чем когда-либо. Я кивнула и увидела, как он все понял, его рука сжала мою с такой силой, что, казалось, вот-вот сломает мне пальцы, но меня это не волновало.

Врач еще не закончил. Он говорил об операции и о шансах на успех. Когда он дошел до части о ближайших родственниках, Клэй впился в меня взглядом.

– Прошу тебя, Райли, скажи, что ты подписала документы. Скажи, что мне сделали операцию. Пожалуйста... Пожалуйста, скажи, – взмолился он, глядя на меня с отчаянием.

Я медленно покачала головой, проглатывая свой ужас: таким несчастным и больным он выглядел.

– Я не могла, мне не разрешили. Твоя ближайшая родственница не я, – прошептала я. Каждое слово вылетало из моего горла, оставляя после себя след, как от ожога.

Клэй непонимающе уставился на меня.

– Как это не ты моя ближайшая родственница? Конечно ты! Ты моя жена, – прохрипел он, глядя на меня в замешательстве.

Я протянула руку и погладила его по лицу.

– Наш брак незаконен, Клэй. Они не позволили бы мне подписать документы. Прости, малыш, мне так жаль, я так старалась... Я хотела. – Я посмотрела на Линду, желая убить ее взглядом, потому что на лице у Клэя сейчас были написаны настоящие агония и горе, и это все – ее вина.

– Значит, мне не сделали операцию? – спросил Клэй, все еще смотря на меня и игнорируя остальных, находящихся в палате. – Я не могу ходить? Правда?

Я не знала, что сказать. Наклонившись, я поцеловала его в лоб и почувствовала, как его рука сжала мою еще сильнее.

– Тебе не сделали операцию, но если ты сейчас на нее согласишься, то еще есть шансы, что она пройдет успешно. – Я обернулась к врачу за подтверждением. – Так ведь? Вы по-прежнему можете сделать ее?

Доктор кивнул и, шагнув ближе, внимательно посмотрел на Клэй. Он прочистил горло, явно пытаясь привлечь внимание к его словам, но глаза Клэя не отрывались от меня. Его разбитое сердце причиняло мне такую боль, какую я раньше никогда не испытывала.

– Я приведу доктора Кирка, чтобы он поговорил с вами, если вы хотите, Клэй. Он хирург, который будет проводить операцию. Он объяснит все лучше, чем я, – сказал врач, легонько дотрагиваясь до Клэя рукой.

Клэй ничего не сказал, только, сглотнув, кивнул. Я прижалась лбом к его и посмотрела ему в глаза. Я видела в них отражение своих собственных чувств. Он был в ужасе, глаза остекленели, он из последних сил сдерживал слезы.

– Я люблю тебя, – прошептала я, нежно целуя его в губы.

Он закрыл глаза и кивнул.

– Я тебя тоже, Райли.

– Все будет хорошо, – сказала я, желая, чтобы мой голос звучал более уверенно, чем я себя чувствовала. Врачи сказали, что операцию нужно сделать как можно скорее. Двадцать семь часов... не слишком ли это долго? Клэй слабо мне улыбнулся и кивнул. Попытавшись сдвинуться, он вздрогнул. Я зашипела, увидев боль на его лице.

– Не двигайся, сейчас придут врачи и дадут тебе что-нибудь от боли.

Он проигнорировал мой совет и потянулся к моей руке, заставляя меня придвинуться еще ближе.

– Наш брак незаконен? – спросил Клэй едва слышимым шепотом.

Я снова посмотрела на Линду. Она уставилась на нас с открытым от шока ртом, тихие слезы катились по ее лицу. Правая рука лежала у нее на сердце. Все, о чем я могла думать... Всего два слова: «Эгоистичная стерва». Я сглотнула и посмотрела на Клэя, заставив себя улыбнуться.

– Да, малыш, незаконен. Но посмотри на это с другой стороны: у нас будет еще одна брачная ночь, – тихонько поддразнила я его, стараясь принести немного нормальности в эту ужасную ситуацию.

Клэй засмеялся, немного поморщившись, и снова закрыл глаза, плотно сжимая челюсть.

– Извращенка, – прошептал он сквозь стиснутые зубы.

– Да, ты же меня знаешь. – Я кивнула, борясь со слезами.

Разжав челюсти, Клэй впервые оглядел комнату. Его взгляд остановился на родителях, и он выдавил из себя улыбку. Линда подошла к кровати и встала рядом со мной. Я сделала шаг назад, чтобы дать ей возможность подойти ближе, но рука Клэя, сжавшая мою, не позволила мне отойти далеко.

– Я так рада, что ты очнулся, Клэй. Мы так волновались, так беспокоились, – сказала она срывающимся голосом и снова разрыдалась.

Клэй кивнул.

– Да, простите. – Он неловко улыбнулся Ричарду, с которым отношения у него все еще были натянутые. – Привет, папа.

Мне было очень неловко стоять рядом с Линдой. Я даже смотреть на нее не могла, но я оказалась в ловушке между ней и стеной и просто хотела отпихнуть ее подальше. Я едва могла дышать рядом с Линдой, словно у меня внезапно развилась клаустрофобия или что-то в этом роде.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Линда, водя ладонью по его руке вверх и вниз, вверх и вниз.

Клэй невесело рассмеялся.

– Я только что узнал, что есть большой шанс, что я больше не смогу ходить, как, думаешь, я себя чувствую? – спросил он, закрывая глаза и качая головой, как будто это был глупый вопрос. Я чувствовала, как рука Клэя дрожит в моей. Его пальцы нашли мое обручальное кольцо, и он рассеянно стал его покручивать.

Линда сделала глубокий вдох и посмотрела на него. Вина и печаль были написаны на ее лице.

– Мне так жаль, Клэй. Мы думали, что так для тебя будет лучше. Был шанс, что ты можешь умереть. Мы не хотели отправлять тебя на операцию с такими низкими шансами на успех. Мы так решили. Мы не имеем права играть в Бога. Это должно быть твое решение, не чье-то еще. Я не могла позволить Райли подписать документы, – спокойно сказала Линда, не переставая гладить Клэя по руке.

Я оттолкнула ненависть, которая пыталась ворваться в меня. Я попыталась принять, что ей просто было страшно, что она не хотела навредить Клэю, она думала, что поступает так, как лучше для него. Она не понимала, что из-за ее собственных чувств, она не может принять правильное решение. Она сделала, как лучше для нее, а не для него.

Клэй посмотрел на нее, он явно не понимал, что происходит.

– Что это значит? «Не могла позволить Райли подписать документы»? Подожди. Ты... Ты не разрешила ей отправить меня на операцию?

Линда посмотрела на Ричарда, ее глаза снова наполнились слезами, и она кивнула.

– Мы думали, что так будет лучше для тебя. Мы не могли принимать такие решения касаемо твоей жизни, – повторила она.

Клэй застонал и покачал головой.

– Почему? Почему вы сделали это? Думаете, я хочу этого? Думаете, я смогу вот так жить? – сердито спросил он. Писк монитора ускорился, так же, как его дыхание.

И я, и родители Клэя уставились на зеленую линию на мониторе.

– Клэй, успокойся, – попросила я, отталкивая Линду бедром и наклоняясь над его кроватью. Я гладила его по лицу, успокаивая.