— Пожалуйста, одну с маком, — попросила Карлин мужчину за прилавком, когда подошла ее очередь, протянула ему доллар, взяла сдачу и, держа в руках теплую булочку, вышла на улицу.

«Будет ли уже открыт бар в такой ранний час? Стоит попробовать», — решила она, понимая, что ей больше не на что потратить время.

Поездка к «Биллу» заняла всего десять минут, и Карлин с облегчением увидела, что дверь не заперта. Понадобилось несколько секунд, чтобы ее глаза привыкли к тусклому освещению, и тогда она разглядела бармена, сосредоточенно вытиравшего пивные кружки большим белым посудным полотенцем.

— Привет, — подойдя, окликнула его Карлин.

— Привет, — отозвался он, приподняв бровь, явно удивленный ее появлением.

Она заметила, что он бросил взгляд на часы, видимо, большинство посетителей приходили гораздо позже. Тот ли это мужчина, который был за стойкой бара в день, когда они с Гарри здесь ужинали? Она почти не сомневалась, что это он.

Она заставила себя улыбнуться бармену, надеясь, что дружеская атмосфера поможет ему быстрее вспомнить ее.

— У меня небольшое затруднение, и мне кажется, вы могли бы мне помочь, — начала она, устраиваясь на табурете у бара.

— Выкладывайте, — улыбнулся в ответ мужчина.

— На днях я была здесь со своим другом, высоким рыжеволосым мужчиной. Мы просидели почти два часа, ели бургеры и пили за столиком в глубине зала. — Она указала на кабинку.

Бармен с любопытством смотрел на нее.

— Я хотела спросить, не помните ли вы меня. — К этому времени она была абсолютно уверена, что узнала его.

Мужчина отрицательно покачал головой, и приветливое выражение исчезло с его лица. Карлин могла представить его мысли. Он не узнал ее, и ему совсем не хотелось лишних хлопот.

— Простите, — наконец ответил он, — но каждую неделю мы подаем около пятисот бургеров и пяти тысяч кружек пива. Моя память обычно работает от того момента, когда кто-то заказывает бутылку «Бада», до того момента, когда я ставлю ее перед ним.

Но Карлин не могла позволить себе просто взять и уйти.

— А официант, который обслуживал в понедельник вечером, сейчас здесь? Такой высокий, светловолосый, лет двадцати с небольшим?

— У нас только один официант, мой сын Брэд. — Бармен повернулся к ней спиной, убирая вымытые рюмки в шкафчик под баром. — Если хотите его дождаться, он должен прийти минут через сорок пять.

Он явно не намеревался продолжать беседу. Через полчаса в бар вошел молодой официант, которого она сразу же узнала; но, когда он не спеша подошел к ней, предварительно пошептавшись с отцом, Карлин поняла, что помощи от него не получит.

— Не знаю, мадам, возможно, вы и были здесь, просто не знаю. Это место такое оживленное и страшно темное, я едва различаю лица людей. — Он покачал головой, как бы говоря: «Очень сожалею».

Карлин пересекла зал и вышла. Задумавшись над его словами, она поняла, что он прав. В помещении не было окон, через которые могли бы проходить солнечные лучи, и тусклое освещение создавалось всего несколькими маломощными лампами. Трудно рассчитывать, что кто-то мог запомнить их с Гарри. Чувствуя себя несчастной, она вышла на ослепительный солнечный свет.

«Что теперь?» — подумала она, глядя вдоль улицы. По-видимому, у нее не было другого выбора, кроме как пойти домой и раскопать все, что сможет найти, на Тони Келлнера — выписки из дела об убийстве плюс кое-что из ее секретного расследования. Что-нибудь попадется, обязательно должно попасться.

Спустя шесть часов она все еще сидела у заваленного бумагами кухонного стола. Отчет по делу, более ранние записи, относящиеся к расследованию деятельности службы знакомств… Она заполнила несколько желтых листочков подробностями, почерпнутыми ею после убийства Тони Келлнера из разговоров с людьми, которые были с ним так или иначе связаны. Беседы с бывшими клиентами и служащими наводили лишь на смутные подозрения относительно того, кто мог желать его смерти. К концу дня все, что у нее было, — это те же жуткие страхи за Бена, от которых она не могла избавиться с той минуты, как услышала об убийстве Келлнера.

«Спокойно, Карлин, — приказала она себе. — Представь, что ты не у себя дома и в отставке, а в офисе, при исполнении служебных обязанностей. Ты детектив прежде всего. — Она подумала обо всех материалах, хранящихся в Мидтаун-Норт, обо всех отчетах других офицеров, занимавшихся расследованием. — Забудь об этом», — горько сказала она себе, опускаясь в кресло.

Внезапно ей пришло в голову, что если бы она не была отстранена от работы, то прежде всего отправилась бы в криминалистическую лабораторию полиции в центре города. Но сейчас ее ни за что туда не допустят — Карлин отдавала себе в этом отчет. И все же… Встав и снова меряя шагами комнату, она попыталась додумать эту мысль. В полиции слухи распространяются как нигде в мире, и, несомненно, известие о ее отставке разнеслось по всему департаменту, но в отставке она или нет, ей необходимо попасть в здание, где хранились все, вплоть до мельчайших вещественных доказательств, по всем преступлениям в городе. Чего бы ей ни стоило, она должна пройти через контрольный пост.

Не прошло и десяти минут, как Карлин уже ехала в такси к центру города. Взглянув на часы, она с удовлетворением отметила, что уже пятнадцать минут одиннадцатого. Большинство сотрудников лаборатории, видимо, уже разошлись по домам в столь поздний час. Но, когда такси подъехало к внушительному зданию, она увидела человек десять — двенадцать дежурных, слонявшихся у входа, и ей пришла в голову совсем другая мысль. Просто так явиться в лабораторию и получить от ворот поворот не лучшая мысль. Она придумает нечто более экстравагантное.

— Сэр, — обратилась она к водителю, — остановитесь, пожалуйста, на следующем углу.

Несколько минут на раздумье, и она вошла в полупустое кафе.

Проглотив чашку кофе, Карлин попросила продавца разменять доллар, пошла в конец зала к телефону-автомату и, достав записную книжку, перелистывала ее, пока не нашла нужный номер.

— Полицейская лаборатория, офицер Цитрон, — четко ответил мужской голос после первого же звонка.

— Офицер Цитрон, — Карлин говорила, понизив голос, потому что совершенно не хотела, чтобы кто-нибудь еще услышал конец этого разговора, — говорит Салли Карретерс из офиса капитана Фэллона.

Карлин понимала, что попытка представиться дежурной Салли Карретерс, чье рабочее место находилось прямо перед кабинетом Эрни Фэллона, была далека от совершенства, но у нее не оставалось выбора.

— Да? — поспешно откликнулся Цитрон на другом конце линии.

— Капитан посылает бригадного командира Сквайр посмотреть материалы по делу Келлнера. Вы, вероятно, уже слышали о крупном скандале.

— Угу. — Ответ Цитрона прозвучал так, словно он и не представлял, о чем речь.

«Сомнительно! Скорее всего он просто выигрывает время. Ну, да все равно, — подумала она. — Пока что он купился на это. Пойдем дальше».

— Да, она временно отстранена от дел, но лейтенант Сквайр активно занималась этим с самого начала, и Фэллон не возражает, чтобы она имела доступ к материалам. — Карлин секунду подождала ответа, а потом быстро повесила трубку — какой смысл болтать до бесконечности.

Не тратя больше времени, она вошла в здание, радуясь, что никто из дежуривших на контрольном посту, по-видимому, не узнал ее. Но, когда она вошла в хранилище вещественных доказательств, все было совсем иначе.

— Значит, вы от Салли Карретерс? — Высокий темнокожий полицейский офицер, на именной карточке которого она прочитала «Питер Цитрон», говорил явно с насмешкой.

— Так оно и есть, Эрни Фэллон хотел, чтобы я пришла сюда и кое-что посмотрела. — Карлин старалась говорить как можно спокойнее.

— А не позвонить ли мне домой капитану Фэллону и удостовериться, что все так и есть, лейтенант Сквайр? — Цитрон положил руку на стоявший перед ним телефон, но, видимо, не спешил выполнить обещание; в конце концов он убрал руку и посмотрел ей прямо в глаза.