– Нет, уж пишите лучше вы, – отвечал он с горькою улыбкою и подымаясь с места. – Вы забываете, – добавил он, взявши фуражку, – что ведь это – тема, не дописанная тургеневским Рудиным![95] – а мне прозвище Рудина, которое я имел честь получать не раз от двух женщин, надоело до смерти!
– Вы, мой милый, – заметил я, выходя с ним на площадь, – наполовину Рудин и наполовину Веретьев,[96] коли уж дело пошло на тургеневских героев, и в этом-то ваша оригинальность!
Комментарии
Впервые: Рус. слово, 1859, № 1, отд. III, с. 1–42. Последующие публикации: Григорьев Ап. Великий трагик. Со вступительной статьей Н.Н. Русова. М., «Универсальная библиотека», 1915, 77 с.; Воспоминания, с. 218–287.
Рассказ-очерк действительно мыслился Г. как часть большой книги «Одиссея о последнем романтике». Публикуя поэму «Вверх по Волге» с подзаголовком «Из «Одиссеи о последнем романтике», Г. снабдил его следующим примечанием: «Одна из частей этой – едва ли, впрочем, имеющей быть конченной «Одиссеи» напечатана в «Сыне отечества», 1857 г. («Борьба»); другая – рассказ в прозе «Великий трагик» в «Русском слове», 1859, № 1; третья – поэма «Venezia la bella» в «Современнике» 1858 г., № 11. Дело идет, одним словом, о том же самом Иване Ивановиче, за безобразия и эксцентричность которого не раз уж приходилось отвечать невинному повествователю благодаря особенным понятиям о благопристойности, развившимся в нашей литературной критике в течение последнего пятилетия» (Рус. мир, 1862, № 41, с. 750).
Иван Иванович – поэтический двойник Г. Этот образ будет и впоследствии использован Г. в его очерках, особенно в начавшемся было (и прервавшемся из-за ухода из журнала) цикла очерков-фельетонов «Беседы с Иваном Ивановичем о современной нашей словесности и о многих других вызывающих на размышление предметах» (Сын отечества, 1860, № 6, 7).
В очерке «Великий трагик» описывается впечатление от игры выдающегося итальянского артиста Сальвини, который в середине XIX в. был еще мало известным.
Отзывы в печати об очерке были отрицательные. Например, Р. Н. в рубрике «Пчелка» (Сев. пчела, 1859, № 69) вначале свысока оценивает творчество Г. в целом («Это просто наш журнальный партизан… Он невольно представляется нашему воображению: на борзом коне (любимый его конек немецкая туманная философия), в славянском полукафтане, с молодецкой бородкой, с шапкою набекрень и с нагайкою в руке!..» – с. 274); далее рецензент издевается над «Великим трагиком»: над терминами «веяние» и «бурное дыхание» (отныне эти два выражения станут общим местом в антигригорьевской критике, особенно в «Искре»), над возвеличиванием Мочалова (дескать, актера знала только Москва), над Любимом Торцовым, «этим жалким промотавшимся пьянчугой» (с. 275), над тем, как Иван Иванович заходил в буфет вонзить в себя рюмку коньяку и т. д. (кстати, здесь Р. Н. совсем не понял иронии Г., очевидно, имевшего в виду строку из стихотворения В. Г. Бенедиктова «Сознание»: «Вонзи смертельный поцелуй!»).