Если Годфри Нортон и обладал неоспоримым талантом, бесценным во всех отношениях, так это было умение устраивать дела, хотя такие способности не всегда вознаграждаются по заслугам.

Годфри покинул наш причудливый совместный пикник под пыльными сводами чердака и исчез в бурлящем водовороте лондонской жизни. Через два часа он вынырнул оттуда в новом экипаже и с набором верхней одежды для всей нашей разношерстной компании, в том числе и для Ирен в ее лохмотьях уличного мальчишки. За это время он также снял два номера в гостинице: супруги Нортон в один голос заявили, что Квентин ради собственной безопасности должен поселиться вместе с ними, пока не будет устранена угроза для его жизни.

В частный отель на Стрэнде мы переехали с такими предосторожностями, будто сопровождали на бал Золушку, а не укрывали заблудшего двойного шпиона.

В компании Ирен и Годфри мне частенько доводилось попадать из самых дурных и даже унизительных ситуаций в самые замечательные. И уж конечно, ни разу прежде у меня не было возможности столько узнать о мире, как в их компании, и даже если мне не всегда нравился характер уроков, я не могла оспаривать их необходимость.

В новом отеле мне снова предоставили номер с гостиной, а Ирен с Годфри заняли двухкомнатный люкс, где также поместился Квентин со своим сундуком. Честно признаться, я испытала некоторое облегчение, что смышленый, но смертельно опасный мангуст отделен от меня надежной дверью.

Мы снова встретились вечером в гостиной Ирен и Годфри, и на этот раз все были одеты подобающим образом. Комната представляла собой грандиозный салон с позолоченными карнизами, венчавшими алые парчовые шторы, и с невообразимым количеством маленьких пухлых кушеток с обивкой лавандовых оттенков. Я едва заставила себя сесть на один из кукольных диванчиков. Квентин примостился рядом; в одном из костюмов Годфри, который на удивление прекрасно ему подошел, он выглядел абсолютно приличным городским жителем.

– До чего же вы изменились, – с некоторым удивлением произнесла я. – Теперь вы вполне могли бы без стеснения приблизиться к двери дома сорок четыре по Гросвенор-сквер и смело туда войти.

Он нахмурился, услышав знакомый адрес:

– Вы были на Гросвенор-сквер?

– Мы хотели выяснить, – быстро вмешалась Ирен, – сообщили ли вы родственникам о своем возвращении.

Выражение лица Квентина стало отстраненным.

– Я вам ясно дал понять, что почти десять лет намеренно не сообщал родным о своем жалком существовании. Если вы меня обманули и рассказали им о моем состоянии…

– Мы этого не делали, – твердо произнесла Ирен. – Или, вернее, этого не делали Нелл и Годфри, потому что именно они выполняли мое поручение в Гросвенор-сквер. Однако им удалось узнать важную информацию.

– Какую? – Квентин волновался, и я не могла винить его за это.

– Два месяца назад их посетил настойчивый джентльмен с голубыми глазами, которого интересовали новости о вас.

– Два месяца назад? – Квентин резко встал. – То есть прежде чем на меня напали в Париже, и даже до моего отъезда из Индии. И все-таки почему Тигр ждал столько лет и начал меня разыскивать лишь тогда?

– Потому что, – многозначительно произнесла Ирен, – именно сейчас какой-то из его интересов стоит на кону. Какой-то… план, который может нарушить бумага, украденная вами у него много лет назад.

– Но тот листок наверняка уже не существует. Тигр гонится за призраком. Кусок бумаги, должно быть, потерялся в Афганистане или Пешаваре много лет назад.

Годфри кивнул:

– Доктор Уотсон лежал в бреду много недель и даже месяцев. Он даже не помнит, как получил второе ранение в ногу. Конечно, во время болезни его сумка затерялась или, вероятнее всего, пропала во время месячной осады Кандагара.

– Однако документ мог сохраниться, – возразила Ирен. – Мы должны выяснить его судьбу, и немедленно. Если, конечно, не хотим ждать, когда капитан Морган нас найдет и подбросит нам новых рептилий. Придется пойти на отчаянные меры.

– Какие отчаянные меры? – поинтересовалась я с сомнением.

Подруга вздохнула и изменила позу на двухместной кушетке, которую занимала одна по примеру Сары Бернар, возлежавшей в своем салоне на диване, застеленном шкурой белого медведя.

– Один из нас, – заявила Ирен, – должен вернуться в Паддингтон и обыскать дом доктора Уотсона.

– Один из нас? – переспросила я, полная нехороших предчувствий.

– Я еще не решила, кто выполнит эту деликатную задачу, – беззаботно сообщила Ирен.

– Доверьте ее мне, – мужественно предложил Квентин. – Я смогу опознать походную сумку.

– Нет, – возразила примадонна, – вы не пойдете.

– Почему нет? – возмущенно спросила я вместо Стенхоупа. Ирен уж слишком своевольно обращалась с малознакомыми людьми. Мы с Годфри привыкли покоряться ее прихотям, но Квентин не записывался в ее армию.

Теплые золотисто-карие глаза Ирен, полные решимости, обратились ко мне:

– Потому что тот, кто приближается к доктору Уотсону, рискует повстречаться с Шерлоком Холмсом или, еще хуже, попасть в его поле зрения. А это будет катастрофой, потому что в ближайшее время Квентину Стенхоупу предстоит посетить Бейкер-стрит, чтобы проконсультироваться у Шерлока Холмса по поводу той проблемы, с которой мы столкнулись.

Глава двадцать шестая

Два взломщика

– Полагаю, дело касается Афганистана, – произнес мой друг Шерлок Холмс, увидев мертвую кобру под письменным столом. – Вы ее не трогали?

– Конечно нет. Я знаю ваши методы.

– Хм. Но кто-то ее трогал, причем весьма грубо. – Холмс поглубже залез под мой стол, полностью погрузившись в задачу и сосредоточившись на ней, как всегда при столкновении с очередной тайной. – Кроме того, кто-то сидел за вашим столом, Уотсон.

– Кто-то сидел за моим столом?

– Женщина с маленькими ногами; ботинки не слишком новые, с ровно сношенными каблуками, что весьма необычно, если не сказать аномально. Похоже, леди обладает чрезмерно уравновешенным нравом. Должен вам сказать, турецкий ковер сохраняет самые малозаметные отпечатки даже лучше английского газона. Вижу, что нога вас снова беспокоила: подошва ваших ботинок, которая оставляет более слабый след, была активнее нормальной. Если бы не интересные отметины на задней части головы змеи, я бы решил, что вы сами затоптали ее насмерть, дергая больной ногой. Жаль, что вы не оповестили меня о своей находке раньше.

Это было несправедливо.

– Ее обнаружили только сегодня утром, только когда девушка-служанка пришла убираться, а кроме того, вчера вас самого до вечера не было дома.

Холмс осторожно вылез из-под стола; его впалые щеки слегка порозовели от произведенных усилий и от удовольствия обладания столь причудливым пятнистым сувениром.

– Мне нужно было привести в порядок кое-что в деле о военно-морском договоре. Как миссис Уотсон восприняла загадочную находку?

– Она, конечно, уже пережила волнующее знакомство с миром тайн и преступлений в «Знаке четырех» и…

– «Знак четырех», Уотсон? Что за глубокомысленная фигура речи.

Я умолк в замешательстве, потому что Холмс не имел понятия, насколько широко я освещаю в литературе его дела и какие вольности допускаю в выборе названий.

– Я имел в виду дело о сокровищах Агры, в котором был замешан ее покойный отец, – поспешно пояснил я. – Могу заявить, что Мэри восприняла находку абсолютно спокойно, хотя у нее и не было желания исследовать моего мертвого… гостя.

– Ха! – гавкнул Холмс, и этот звук лишь с большой натяжкой можно было принять за смех. – Очень разумно для леди. Ваш славный приятель уже начал пованивать, так что его лучше побыстрее убрать отсюда. Сейчас мне нужно осмотреть окна.

Он ринулся к оконным створкам, крепко сжимая увеличительное стекло побелевшими от напряжения пальцами. Прищурившись, детектив наклонился к стеклу с азартом гончей, почуявшей след.

– Кабинет на первом этаже имеет свои недостатки. За последние два дня у вас побывала парочка грабителей, хотя я сомневаюсь, что кто-то из них является лондонским вором, который искал остатки сокровищ Агры. Кроме того, каждый что-то нес с собой – коробки среднего размера. Видите, где на дереве свежие царапины? Человек перекидывает сначала одну, а потом вторую ногу через подоконник, а предмет, который он держит в руках, вероятнее всего, поцарапает раму.