- Нам, милая, хорошая память положена по должности. Знал я одного зама прокурора с Байконура. Так вот, он в памяти держал до сотни уголовных дел. И никогда не ошибался. Я могу похвастаться не больше двумя десятками. Так, что есть куда дальше совершенствоваться.

- А «на бумагу» когда собираешься все это переносить.

- А это зависит от прокурора и иже с ним. Думаю, день, максимум два и все решиться.

- Не хочу тебя разочаровывать, но я бы с большим удовольствием отложила процесс написания книги лет на десять. До твоей пенсии. Давай спать. Утро вечера мудренее.

Утром Смирнов проснулся непозволительно поздно, около десяти часов. Юля уже встала и чем-то позвякивала на кухне. Он еще немного понежился в постели. А все -таки, как классно бездельничать. Никуда не надо бежать. Голова пустая и светлая. Никаких мордобоев, криминальных трупов, вранья и человеческой мерзости. Хорошо! Сейчас кофе, поцелуй жены, а может, и не только. А потом в кабинет к печатной машинке и наслаждение творчеством. И все это так и тогда, как сам решишь. А еще . . .

Противный звонок дальней связи прервал такие чудесные размышления.

- И чего им надо? Блин, такое утро испахабили. Хотя, Смирнов, ты все-таки пока погоны носишь. А это к чему то обязывает . . .

Александр встал, поднял трубку и услышал знакомые интонации голоса шефа.

- Александр Николаевич! Доброго Вам утра. Не ожидал Вас дома застать в такое время. Никак выходной себе устроили в среду?

- Здравствуйте Владимир Васильевич! Вы же знаете, с нашей работой, день недели вещь весьма относительная и ничего не значит. Что-то устал я. Чес-слово. Так захотелось себя нормальным человеком почувствовать. А то забыл, как это выглядит. Совсем забыл за последние полгода. Как зима и весна прошли не заметил. Да и лето как то уже к закату.

- Простите, что мешаю Вам наслаждаться жизнью. Не совпали у нас с Вами периоды наслаждений. Я, вот, на работе, хотя провел почти неделю в командировках. И думаю, как нам с Вами постановление о прекращении дела Хатанова в столицу отправить. Через часик проснуться там.

Смирнов задумался. Он никак не хотел поверить, что его безумный, да, что там скромничать, сумасшедший план, удался.

- Так, того, оно почти готово. Вы же сами читали. Сейчас подправлю пару строк и Вам по факсу отправлю. Если Вас устроит, пошлю Москвичам.

- Меня уже устраивает. Отправляйте сразу и в Управление и в ГВП (Главная военная прокуратура).

- Значит, того?

- Ничего не значит. Я доложу шефу, что ничего не получилось. Бойцы поголовно защищают командира. Кстати, чистая правда. А получить оправдательный приговор по ТАКОМУ нашумевшему делу, настоящее самоубийство. А мы  с Вами к такой категории не относимся.

Я так думаю. Решат «на верху» настаивать на своем- пусть мне дают письменные указания. Тогда и вся ответственность на них. Только, я в таком глубоко сомневаюсь. Одно дело «наезжать устно», а совсем другое взять в письменной форме всю ответственность на себя. Не те люди в столице служат.

Да, кстати, хотел уточнить. А в этом случае расследовать дело будете? Или опять мне свое творчество на тему морального разложения представите?

- В этом случае, буду. И даже показательно «рыть» буду. Не сомневайтесь. Руки «по локоть в крови» будут. А вот за положительный результат, как то сомневаюсь.

- А почему по моему указанию расследовать отказались?

- Все очень просто. Вы, в отличие от Московских, еще хорошо помните, что такое следствие и мигом бы меня «раскусили». А в такой ситуации, я абсолютно уверен, что Вы бы бросили все силы на окончание расследования. Не знаю, сами бы приняли е го к производству, или озадачили Калинина, тут не знаю, кроме одного- меня бы точно уволили, а дело довели до логического завершения. А так, мы с Вами на одной стороне баррикад, а с таким союзником я безбоязненно пущусь в любую авантюру.

- Так, Вы считаете меня законченным авантюристом?

- Наша работа предполагает такое. К сожалению.

- Ну ладно. Мы поняли друг друга. Хотя, хочу Вам сказать, что это самая большая ошибка в Вашей жизни. Самая большая! Я уже полковник и на большее не претендую. А Вы, майор.

- Ничего, у меня папа уволился подполковником. Не такое уж большое разочарование. Зампрокурора Армии, тоже не плохо, хоть и майор.

Смирнов повесил трубку, обернулся и встретился взглядом с Юлей.

- Ну, мой несостоявшийся писатель, чай на столе. Пей и беги трудиться. Прокуроры этому миру то же пока требуются. А жены будут их очень ждать и любить!

В конце концов, писательством на пенсии займешься.

Глава 2.

Доморощенный химик.

Смирнов задержался на работе. Утром ему предстояло представить обвиняемому и его защитнику материалы уголовного дела для ознакомления, и он решил еще раз проверить дело на наличие всевозможных «косяков».

Из окон его кабинета были видны окна квартиры, и он знал, как только выключит свет, приехавшая неделю назад невеста- Юлия, сразу поставит ужин разогреваться. Конечно, он мог и позвонить но, так интереснее.

Юля уже вполне освоилась в их служебной квартире и уже не ужасалась тому факту, что роль занавесок играли два прибитых гвоздями пододеяльника, да и обстановка являлась более чем скромной.

Александр перевернул очередной лист и удовлетворенно откинулся на спинку стула. В этот момент зазвонил телефон «дальней» связи. Он очень не любил звонки этого телефона. Как правило, ничего хорошего они не предвещали.

Смирнов уже подумал было сделать вид, что его в кабинете нет, но подумал, что аналогичный телефон стоит у него в квартире и, все равно, от судьбы не убежишь.

  - Смирнов, слушаю!

- Александр Николаевич, я удивлен, что Вы все еще на службе. Надеюсь, ничего нового- криминального не произошло?

Смирнов расстроился еще больше. Прокурор Армии так просто никогда не звонит, как и не тревожит подчиненных, что бы просто поделиться хорошей новостью или похвалить. А если он не стал тревожить старшего участка, значит, интересуется следователями. Помимо старшего- подполковника юстиции Цой, на участке был еще один следователь- майор юстиции Шушкевич Николай. Будем надеяться, что шеф интересуется им.

- Нет, ничего плохого. Завтра ознакомление с материала уголовного дела. Решил еще раз себя проверить.

- У Вас два дела в производстве. Что со вторым?

- Обвинение предъявил. Срок следствия остался еще две недели. Два-три дня и так же буду знакомить.

- Вот и чудесно. Два дня Вам на сборы. Второе дело передайте Шушкевичу и собирайтесь в Угольную.

- И расследованное мной дело пойдет в зачет Шушкевичу?

- Перестаньте Александр. Все мы работаем на один результат.

- А может, сделаем наоборот. До Нового года двадцать восемь дней. У меня только невеста приехала. Давайте, в Угольную отправим Шушкевича? Он холостяк, пусть развеется.

- В Угольной? Ну и нашли Вы место для отдыха друга. Я как начальник вынужден пристыдить Вас.

- Пристыдите и отправляйте Шушкевича.

- Ладно, Александр Николаевич. Пошутили и хватит. У Калинина одиннадцать дел в производстве и одно из них нераскрытое. И Вы знаете, почему я посылаю туда именно Смирнова. Два дня на сборы, два на дорогу. В Читу можете не заезжать. С Калининым сами решите, что примете к  производству, поработаете три недели и 29 декабря домой с чистой совестью.

Смирнов с ненавистью посмотрел на телефонную трубку, вздохнул и отправился домой. Специфика работы их прокуратуры заключалась в том, что поднадзорные воинские части располагались на огромных расстояниях друг от друга, и поэтому, помимо базового отдела, имелось еще пять участков, расположенных от поселка Свободный Амурской области до Красноярского края, а это, по прямой, 2 300 километров.  На каждом участке имелся старший- помощник прокурора,  и один-два следователя. Эта система работа хорошо, если не происходило непредвиденного увеличения количества преступлений, и тогда, своим решением, прокурор отправлял на помощь следователей с других участков, где дел было не так много.  Такое у них называлось «батрачкой». И сейчас Смирнов не мог ничего возразить шефу, так как действительно являлся практически «бездельником» со своими уже практически расследованными двумя уголовными делами.