Мир вокруг меня замер, сделавшись удивительно вязким и немым.
Кто-то рванул за рукав. Я поддался движению и упал на пол. Чехарда боя закружила стальных воинов в безумном танце. Зверь выхватил из толпы орущего старика, и одним движением оторвав ему голову, кинул безжизненное тело в Харда Зи. Взмах меча и командир "волков" разрубил возникшую перед ним преграду, может быть только сейчас, осознав, какая именно сила противостоит ему и его бойцам.
Меня замутило, и я в один миг ощутил все безумие происходящего.
Мир плыл перед глазами... Но я продолжал наблюдать ...
Быстрые клинки молниеносно устремились к Ирту, который уже слабо походил на человека. Его лицо менялось. Животный оскал, очертания чужого, слегка вытянутого черепа, слишком длинные руки, с острыми, будто лезвие, когтями. Он с легкостью сломал один из мечей нападавшего и чиркнул когтями по кирасе. Эмблема оскалившегося волка раскололась надвое, словно скорлупа. Это было немыслимо! Я видел, как из раны воина, фонтаном хлещет кровь. Непривычное и дикое зрелище вопило и рвалось наружу, заставляя зажмуриться, спрятавшись таким образом от опасности. Но отстраниться от этой дикой охоты, жертвами которой были ни в чем неповинные люди, было невозможно.
- Уносим ноги! - донеслось сбоку от меня.
Я словно во сне, не спеша, повернул голову. Меня колотило от ужаса и бессилия. Будто в бреду, я разглядел трясущегося в страхе Торена.
- Бежим! - настойчиво повторял его голос, но я уже ничего не слышал. Оглушающий вой толпы нарастал с новой силой.
Один из "волков" отлетел в другой конец зала. Лезвия мечей стали светиться лазурным светом. Впервые в жизни я видел, что такое настоящая магия, и меня это ужасало. Я словно был тем наивным юнцом, с детства желающим лечить людей и падающим в обморок при виде крови.
Мне почему-то вспомнились слова одного из моих многочисленных учителей магии, от которых мне удалось почерпнуть лишь пару высокопарных фраз: "Настоящий маг всегда должен чувствовать силу!". По-моему они еще говорили о каких-то связях или потоках. Но я уже не помнил.
Надежда, что увидев эту самую магию, я все-таки почувствую настоящую силу, пропали втуне. Только страх - никаких волшебных "нитей" или иного проявления могущества.
Последняя надежда осуществить мечту рухнула в пропасть...
Но стоило ли об этом думать сейчас?! Я сильно сомневался!
Стены таверны затрещали, словно старая ткань, рвущаяся по швам. На моих глазах творилось невообразимое. Внушающие трепетный страх воины, в чьих глазах я никак не мог узреть даже крохотную толику поражения, ничего не могли противопоставить одному единственному человеку, со странным именем Ирт. Его безумные, янтарные глаза, отражали настоящее животное превосходство. Он упивался собственной силой, будто впервые в жизни ощущая ее мощь.
- Бежим! Скорее! - эхом прозвучал в моей голове спасительный призыв. Но я уже не прислушивался к здравому смыслу, продолжая сидеть на месте и следить за происходящим.
"Стальные волки" были обречены. Сердце предательски кольнуло, замерло, и вновь забилось со страшной силой. Я понимал одно: у них нет ни единого шанса. И храбрецы, наверняка, чувствовали свое поражение, но все равно продолжали, по сути дела, бессмысленную схватку.
Почему они не отступают, предпочитая бегство смерти? Наверное, я не хотел знать ответ на этот вопрос...
И все-таки переполнявший меня страх оказался сильнее желания наблюдать за кровавой развязкой. Я вжался в стену, не решаясь выглянуть из-под стола.
Последний из "Стальных волков" упал прямо возле двух бочек, загораживающих вход в мое зыбкое убежище. Вздрогнув, я зажмурился и попытался затаить дыхание. К горлу подступила предательская тошнота - на меня смотрели безжизненные глаза окровавленного воина. На его кирасе виднелись темные следы ни то острых когтей, ни то раскаленного клинка.
Впервые в жизни я увидел мертвого человека так близко. Трудно описать это чувство, - единственное, что я запомнил так это пробежавший по коже мороз и несмолкаемый гул в голове.
Зловещую тишину нарушил мерный, чеканящий шаг. Рядом с воином, чей взгляд, будто умоляя помочь, все еще смотрел на меня, остановился Зверь. Правда, рассмотреть его было выше моих сил. Я видел лишь темные ботфорты, украшенные медными пряжками и сильно заляпанные засохшей грязью, - но и этого оказалось вполне достаточно.
Не дожидаясь пока рука холоднокровного убийцы с силой откинет в сторону столешницу, - лишив меня единственного укрытия и приговорив к мучительной смерти - я закрыл глаза, погрузившись во мрак.
Страх лишил меня чувств.
Глава 2: Маленькое, но невероятно трудное поручение господина звездочета.
Оторвавшись от созерцания бесчисленных ночных светил, господин Карвин нехотя слез со своего любимого кресла и слегка коснувшись огромной позолоченной трубы, обращенной в небо, не спеша направился в другой конец огромного кабинета. Только здесь - в неимоверной тишине и покое, он мог работать.
Невероятное количество бумаг исчерченных точными линиями, на пересечении которых красовались слегка заметные точки звезд - имеющие свое название, размер, возраст - создавали впечатление многолетней, ни на минуту непрекращающейся работы.
Кто бы мог подумать что звезды, как и люди, могут стареть...
Никто не знал, каким образом главному звездочету королевства удавалось определить эти параметры ночных светил, и тем более никому не было ведомо, насколько данные цифры верны. Занятые собственными проблемами маги старались не лезть в небесную чехарду господина Карвина. Назначенный на странную должность - Хранителя неба, сорок с лишним лет назад, тогда еще юный Карвин Глид назвал место своих научных трудов - Обсерваторией, и уже через семь лет, составил первую звездную карту, которая и по сей день, украшала одну из старейших залов королевского дворца. Правда, во многом, она была не точна, как и любая первая карта, сделанная на скорую руку и имеющая весьма приближенные, по мнению самого Глида, координаты. Однако, в те не столь далекие времена, его величеству, Канлю де Олю этого было вполне достаточно.
После столь блистательного начала новой науки, господин Карвин погрузился в бесконечные сравнения и уточнения звездных данных. Его бумаги постоянно обновлялись, затем переписывались и, снова обновлялись, - в конце концов, превращаясь в тлен, которому суждено было исчезнуть в огромных кладовых обсерватории. Казалось, господин звездочет еще при строительстве своего рабочего кабинета, предвидел, что ему не один раз придется избавляться от ненужных черновиков, закрытых на крохотный замок журналов и толстенных томов, где он каждый день рисовал расположение далеких и таких недоступных простому смертному созвездий.
Погрязнув в рутине нескончаемых научных поисков, Карвин окончательно потерял связь с внешним миром. И даже его последующие трактаты: "О смерти и рождении звезд", уже не вызывали столь бурных эмоций толпы, и что печальнее, милостивых одобрений со стороны короля.
Он стал никому неинтересен!
Да что там говорить... Даже маги потеряли к господину звездочету всякое любопытство. За последние лет двадцать, ни один из приближенных к трону Повелителей силы не побывал в обсерватории Карвина Глида. И только скромные денежные средства, все еще поступающие из казны короля в более скромные владения господина звездочета, говорили о том, что он продолжает состоять на службе Его величества, теперь уже Солвена де Оля.
Карвин подошел к огромной открытой на середине книге и, макнув перо в чернильницу, вывел на чистой странице пару чисел. Отложив перо в сторону, он еще раз посмотрел на позолоченную трубу, и тяжело вздохнул.