Так вот: на каждой батарее желательно иметь два комплекта топографических карт. На крайний случай. А в лучшем случае карты должны быть еще и у командира взвода управления, у командира второго огневого взвода, у передовых артиллерийских наблюдателей, у вычислителей, у артиллерийских разведчиков, у старшины батареи и у командира отделения тяги. А если у командира отделения артиллерийского снабжения нет карты, то и снаряды могут не подвезти. Кому тогда нужны все ваши вычисления?

Артиллерия — сводный оркестр. Бывают сольные выступления батарей, но чаще батареи поют и играют дуэтом, трио, квартетом… Для управления огнем двух-трех батарей командир дивизиона должен иметь карту, и его заместитель, и начальник штаба, а в их подчинении — собственная батарея управления со взводом артиллерийской разведки. И всем нужны карты, как дирижеру и музыкантам ноты. А стрельбой дивизионов руководит командир артиллерийского полка. И он без карт воевать не может сам, как не могут подчиненные ему артиллерийские разведчики, корректировщики огня, вычислители…

Имея все это в виду, вернемся в 13 июня 1941 года. Под прикрытием Сообщения ТАСС миллионные массы советских войск устремились к западным границам. Тысячи войсковых железнодорожных эшелонов от Дальнего Востока до самого Бреста заполнили железнодорожную сеть страны, парализовав все остальное движение. Ночами дивизии, корпуса и армии тайно выгружаются в приграничных лесах. Советские командиры пока не знают, что им предстоит совершить. Каждый видит только свою роту, батарею, батальон, дивизион, полк, бригаду, дивизию, корпус, армию, но не представляет всей глубины и размаха сталинского замысла. И вот тут советских командиров настигает страшная весть: Гитлер нанес упреждающий удар, внезапно начав превентивную войну.

Стандартная картина из 22 июня: в белорусских лесах разгружается 22-я армия, тайно переброшенная с Урала. Как и все другие советские армии, она готовилась к вторжению. Но 22-й армии ставят неожиданную и совершенно необычную задачу: готовить оборону и контрудары на своей территории. Генерал-лейтенант Н.И.Бирюков в то время был генерал-майором и командовал 186-й стрелковой дивизией 62-го стрелкового корпуса 22-й армии. Вот его рассказ: «Единственный экземпляр карты, который мне удалось выпросить у начальника штаба 21-го механизированного корпуса, забрал у меня командир нашего корпуса генерал-майор И.П.Карманов» (ВИЖ. 1962. N 4. С. 82).

186-я дивизия генерала Бирюкова укомплектована почти полностью. В дивизии — 13 000 солдат, сержантов и офицеров, 144 орудия, 154 миномета, 558 пулеметов, 13 бронемашин, 16 плавающих танков, 99 тракторов, 558 автомобилей, 3000 лошадей и… ни одного комплекта карт. Одну карту генерал Бирюков выпросил у соседей, но вышестоящий командир ее отобрал. У советских генералов отношения как в сталинском уголовном лагере. Кстати, забравший карту Карманов только что выпущен из тюрьмы, и вся уральская 22-я армия обильно укомплектована «спецконтингентом» — зеками уральских лагерей. Генерал Бирюков в данном случае проявил непростительное легкомыслие: есть одна карта, так и не показывай ее никому, даже своему командиру, а то окаэачат, отныкают. Но не позавидуем и вышестоящему командиру, который карту отнял: он командует 62-м стрелковым корпусом, а это три дивизии (153-я, 174-я и 186-я), два отдельных артиллерийских полка, зенитно-артиллерийский дивизион, батальон связи и саперный батальон, авиационный отряд. Стрелковый корпус — 50 000 солдат и офицеров. Всего в корпусе 17 полков, из которых 8 артиллерийских. В корпусе 966 орудий и минометов.

Мы уже знаем, сколько комплектов карт надо иметь на одной батарее. Но в стрелковом корпусе не одна батарея, а 173 артиллерийские и минометные батареи (включая батареи управления). В каждом стрелковом корпусе для корректировки артиллерийского огня имеется собственная авиация. Только куда самолеты полетят без карт и как им корректировать огонь батарей? Да и не одной же артиллерии карты нужны. Карты нужны и пехоте, и саперам, и тыловикам. Если артиллеристам дать карты, а пехоте не дать, то как организовать взаимодействие? А штабы батальонов, полков и дивизий вообще без карт работать не могут. 186-я стрелковая дивизия и 62-й стрелковый корпус — это только примеры. В 21-м механизированном корпусе — та же картина. Корпусом командовал генерал-майор Д.Д.Лелюшенко — человек широкой души. Взаимная выручка в бою — главный принцип войскового товарищества. В ходе войны генерал Лелюшенко был одним из самых ревностных приверженцев этого принципа. Он завершил войну генерал-полковником, командующим 4-й гвардейской танковой армией. На всех постах, во всех ситуациях Лелюшенко поддерживал своих соседей огнем, смелой атакой, стремительным маневром. И если в начале войны генерал Бирюков вынужден выпрашивать у генерала Лелюшенко карты и получает один лист, то, видно, у Дмитрия Даниловича Лелюшенко в 21-м мехкорпусе карты — не в изобилии. Но речь не о дивизиях, не о корпусах и даже не об армиях: Второй стратегический эшелон в составе семи армий и многих отдельных корпусов оказался без карт. В Первом стратегическом эшелоне (пятнадцать армий вторжения и десятки отдельных корпусов и дивизий) карт тоже нет. Позади них идет развертывание третьего, а потом и четвертого эшелонов, но управлять ими невозможно: там тоже нет карт.

Вот пример о положении в Первом стратегическом эшелоне советских войск. Свидетель — генерал-майор Д.И.Осадчий. В то время он был старшим лейтенантом, командиром танковой роты в 3-м танковом полку 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса 11-й армии Северо-Западного фронта. Это в Литве. Перед войной дивизию подняли по боевой тревоге, выдвинули в приграничные леса. Танки КВ-2 загрузили бетонобойными снарядами. Логично: впереди Восточная Пруссия, на ее территории

— сотни мощных железобетонных оборонительных сооружений. Чтобы их ломать, нужны именно бетонобойные снаряды. Но война началась не так, как планировали: железобетонных укрепленных полос прорывать не пришлось, бетонобойные снаряды не потребовались, пришлось защищать свою страну, воевать на своей территории. И тут возникла проблема: у командиров нет топографических карт. Статья генерала Осадчего совсем короткая, но на отсутствие карт генерал указывает несколько раз (ВИЖ. 1988. N 6. С. 52-54).

Из документов того времени следует, что не только во 2-й танковой дивизии не было карт, но и во всех других танковых дивизиях. 5 августа 1941 года помощник командующего бронетанковыми войсками Красной Армии генерал-майор танковых войск В.Т.Вольский направил заместителю Наркома обороны генерал-лейтенанту танковых войск Я.Н.Федоренко доклад об использовании советских танковых войск в первые дни войны. Среди выводов: «Командный состав карт не имел, что приводило к тому, что не только отдельные танки, но и целые подразделения блуждали» (ЦАМО. Фонд 38. Опись 11360. Дело 2. С. 13).

А вот свидетель высокого ранга — Ф.И.Голиков. Перед войной — начальник ГРУ, в конце войны — заместитель Наркома обороны (т.е. заместитель Сталина), после войны — Маршал Советского Союза. В ноябре 1941 года Голиков был генерал-лейтенантом, командовал 10-й армией. Кадровая Красная Армия уже погибла. У самой Москвы противника сдерживают остатки Третьего стратегического эшелона Красной Армии, а Сталин тайно сформировал десять армий из необученных резервистов и готовит контрнаступление. Но проблема остается: «Имелось лишь два экземпляра карты. Один находился у меня, другой — у начальника штаба армии» (ВИЖ. 1966. N 5. С. 74).

10-я армия Голикова в ноябре 1941 года имела более 100 000 солдат. Два листа карты на сто тысяч солдат… Пропорция, как в 62-м стрелковом корпусе 22-й армии: один лист на пятьдесят тысяч бойцов и командиров. Не густо у товарища Сталина с картами.

Из свидетельства маршала следует, что в оперативном отделе штаба 10-й армии (отдел занимается планированием боевых действий) карт нет. Ни одной. В разведывательном отделе штаба 10-й армии карт нет. У командующего артиллерией армии — карт нет. У начальника тыла — нет. А ведь это не штаб дивизии и не штаб корпуса. Это штаб армии. Поди повоюй, если начальнику оперативного отдела план операции рисовать не на карте, а на листочке. Это примерно то же, что хирургу делать операцию не хирургическим инструментом, а вилкой и столовым ножом.