— Ты, Сим, торопишься и перепрыгиваешь. Так нельзя. В семейной жизни будут проблемы.

— Слушай, Нгете, где я, а где семейная жизнь? Короче: мне что, одной ехать закапывать яму?

— Так! — решительно произнесла лейтенант Бобич, и повернулась к девчонке-банту, которая бесшумно появилась за ее спиной, — Уитни! Что надо, чтобы быстро закопать яму на ВПП?

— На этот вопрос есть много ответов, — произнесла Уитни Мнгва, моторист-механик эскадрона «Нормандия-Неман», — чтобы ответ был один, надо сначала знать, для чего закапывать яму.

— Уитни, ты знаешь, что такое педант? — спросила Сим.

— От того, что ты будешь ругаться, ответ не найдется, — невозмутимо ответила 20-летняя банту, которая имела за плечами два года работы на полевых аэродромах в зонах боевых действий, и отлично знала, до какой степени детальности надо уточнять военно-инженерные задачи.

— Педант, — сообщила Сим, — это слишком обстоятельный человек,

— Я не слишком, я как надо, — парировала Уитни Мнгва.

— Тебя не переспоришь, — проворчала Сим Ашкенази, — короче. вот что: есть авиалайнер…

— …Понятно, — перебила моторист-механик, — нам нужен мини-экскаватор и еще квадроцикл с навесным ковшом.

— Уитни, где у нас это есть? — спросила Олеся Бобич.

— На мотоботе, — ответила 20-летняя банту.

— Так! — штаб-лейтенант Бобич хлопнула в ладоши, — Ситуация определилась! Берем мотобот с техникой, и едем на Ангаур закапывать яму. Сбор на причале через три минуты.

Для двух десятков здоровых молодых партизан, немало повоевавших в восточно-центральной Африке, привыкших к самой разнообразной физической работе, эта задача не представлялась сложной. Через полтора часа они прибыли на Ангаур, и там, при помощи мини-экскаватора и квадроцикла с навесным ковшом, используя подручный материал (коралловый песок) начали реставрацию. В 5:30, когда небо достаточно посветлело, чтобы состояние полосы можно было оценить визуально, был вынесен вердикт: «еще два ковша песка, потом укатать, и будет ОК». Утвердив это тактическое решение, лейтенант Бобич вытерла пот со лба, и поинтересовалась:

— Сим, а на каком лайнере летят из Бейрута эти ребята, которые из Бобруйска?

— Они угнали Airbus A-380.

— Так… — лейтенант Бобич достала из кармана шортов сигареты и зажигалку — …Давай-ка мы разберемся. Ты говоришь о машине Airbus A-380, модель 2005 года, длина 70 метров, размах крыльев 80 метров, пустой сухой вес 277 тонн?

— Да, Олле, типа, того, — Симхистера Ашкенази кивнула.

— Тогда, Сим, все очень ***во. Во-первых, у нас тут длина 2100 метров, а штатный пробег при лэндинге для A-380 составляет 2900 метров. Во-вторых, еще никто никогда не сажал A-380 на грунтовую полосу. И, в-третьих, у нас ширина расчистки по бокам полосы полста метров. Мне кажется, Сим, ты не врубилась в последнюю цифру. Повторяю: ширина полста метров.

Сим Ашкенази пару раз моргнула, а потом схватилась за голову:

— Блин! У A-380 размах крыльев 80 метров.

— О! — штаб-лейтенант Бобич подняла палец к светлеющему небу, — Теперь ты врубилась. Надо своевременно сообщать параметры техники. Уитни, что думаешь?

— Сейчас не надо думать, — невозмутимо ответила ей Уитни Мнгва, — сейчас надо брать вот в том ангаре моторные пилы и спилить ветки на 15 метров справа и слева от ВПП. Мне начинать?

— Да, Уитни, бери с собой парней из технического отделения, и начинайте пилить.

20-летняя банту, кивнула, по-особому свистнула, и вместе с полудюжиной парней побежала к ангару. Сим Ашкенази глянула ей вслед, а потом спросила штаб-лейтенанта Бобич:

— Олле, а ты думаешь, для пробега хватит полосы?

— Хватит, если все делать правильно. Дай-ка мне связь с пилотами.

— Олле, у меня нет связи с пилотами, у меня связь со знакомыми девчонками, которые летят…

— …Давай связь с девчонками, а дальше я разберусь, — перебила лейтенант Бобич.

Борт A-380, формально отмененный рейс MW-199. Время от вылета 7 часов 45 минут.

Позиция: высота 11500 метров над полуостровом Индостан. Текущая дата и время:

17 января 23:45 по Бейруту и Иерусалиму.

18 января 3:45 по Куала-Лумпуру и Сингапуру.

18 января 5:45 по Токио и Палау.

Почти невозможно чем-то удивить профессиональный эфиопский экипаж авиалайнера. Пилот Менкау Хайле и штурман Аберо Бекеле были еще довольно молоды, но успели налетать вместе немало на разных неспокойных маршрутах, так что всякого насмотрелись. За несколько часов, прошедших после вылета из Бейрута, они уяснили, что рейс ни с кем не согласован и, по сути, происходит акт воздушного пиратства. Сообщение лейтенанта Голдмана о том, что конечным пунктом будет не Куала-Лумпур, а Палау, не вызвало особого удивления у Хайле и Бекеле. Но известие, что полоса международного аэропорта разбомблена и придется садиться на грунтовом аэродроме, построенном японцами в 1940-м году — это был уже перебор!

— Ваша команда совсем спятила, мистер Голдман? — напрямик спросил Менкау Хайле.

— Спокойно, джентльмены! — сказал израильский лейтенант из Бобруйска, — Я свяжу вас с очень хорошим экспертом по экстремальным полетам. Она вам все объяснит.

— Она? — переспросил Аберо Бекеле, — Какая-то тетя будет учить нас экстремальному лэндингу?

— Ее зовут Олеся Бобич, — сообщил Голдман, — она из теневого эскадрона «Нормандия-Неман».

— Олле-Бобо? Рогатая гадюка Занзибара? — изумился Менкау Хайле.

— Я не в курсе рабочих псевдонимов мисс Бобич. Давайте, я просто включу связь.

С этими словами Голдман перебросил несколько тумблеров на контрольной панели.

— Ты не очень-то щелкай кнопками на нашем самолете, — проворчал Аберо Бекеле.

— Извини, но так быстрее, чем объяснять. Алло! Борт MW-199 вызывает Ангаур!

— Борт MW-199, Ангаур на связи, слышу вас хорошо, — раздался женский голос из динамика.

— Алло, — включился пилот, — на связи Менкау Хайле, командир корабля. Скажи, ты правда та женщина, которая воевала вместе с Ури-Муви, Звездой Африки, над морем около Танзании?

— Допустим, я та самая. А почему ты интересуешься?

— Вот, я думаю: а не тебя ли прозвали Рогатой гадюкой Занзибара, когда над океаном пропал американский патрульный самолет «Локхид-Орион», ловивший сомалийских пиратов?

— Во-первых, — ответила Олеся Бобич, — этот самолет ловил не пиратов, а нормальных морских торговцев, которые не нравились тряпкоголовым друзьям Вашингтона. Во-вторых, почему ты считаешь, что это сделала наша команда? В-третьих, сейчас для тебя актуальна другая тема.

— Да, — согласился эфиопский пилот, — сейчас актуально, как делать лэндинг на короткую ВПП с грунтовым покрытием. А про Занзибар я спросил, чтобы понять, с кем имею дело.

— Ну, и как, Менкау? Ты это понял?

— Да, Олле-Бобо, я это понял. Давай, рассказывай про полосу.

— ОК. Слушай меня. Полоса длиной 2135 метров ориентирована на 8 часов от норда. Она идет с северного берега вглубь острова, и заканчивается в джунглях. Обычно рекомендуется заход от океана, но я думаю, тебе лучше зайти наоборот, от суши. Джунгли низкорослые, и за полосой срублены на 300 метров. Можно снизиться почти до земли. Ветер будет восточный, 10 метров в секунду, и при таком направлении глиссады он немного притормозит тебя, хотя будет дуть не в лоб, а под углом. Если ты не уложишься в полосу, то сверни на полчаса вправо, там 400 метров ровного поля с кустарником. Но это все, что у тебя будет. Дальше океан и рифы.

— Я понял, Олле-Бобо. На этой полосе нехорошие условия, но не самые плохие.

— Да, как-то так, — согласилась она.

— Как-то так, — эхом повторил пилот, — а что там с оплатой? Мы с напарником потеряем работу в «Royal Malaysia Airways».

— Оплата сто тысяч баксов экипажу, если посадите машину без существенных повреждений.