Около 4000 человек погибли и пропали без вести, около 9000 получили ранения.

В трех городских школах из 500 учеников выжило всего одиннадцать.

1600 зданий разрушено, 12 тысяч сильно повреждено.

Из стоявших в гавани судов критически повреждены все.

По радиусу критических разрушений (около мили), мощность взрыва определяется, как 2 — 3 килотонны в тротиловом эквиваленте (ТЭ) — столько взрывчатки и было на борту «Монблана».

Вернемся теперь в Сингапур вечером 17 января 2 года Хартии. Как уже говорилось, танкер-газовоз «Осимамисо» шел с грузом 75 тысяч тонн сжиженного природного газа. По формуле энергетического пересчета топливного взрыва в тротиловый эквивалент (ТЭ), увеличивающий коэффициент для природного газа равен 12. Если бы весь газ на «Осимомисо» сгорел в режиме объемного взрыва, то был бы достигнут ТЭ 900 килотонн. Но, при вспышке такого огромного количества топлива, 100-процентного сгорания не происходит. Срабатывает только часть.

*** Дискуссия в сети OYO по теме «Инновационный малайский фонарик для рыбалки» ***

Звезда Африки> Фонарик 75-Т проверен, светосила около 400 люменов.

Белая Богиня> Звезда Африки, уточни, достаточна ли подсветка целевого объекта?

Звезда Африки> Должна быть достаточная.

Граф Дракула> Я думаю, Железный Альбатрос уже может оценить визуально.

Мастер Гоблин> Железный Альбатрос, как там с виду, на целевом объекте?

Железный Альбатрос> Хозяева целевого объекта выглядит полностью удовлетворенными.

Мастер Гоблин> Wow! Классно! Давайте рассылать рекламную информацию в СМИ.

Понять смысл этой короткой сетевой дискуссии несложно, если знать, кто стоит за каким из условных имен (ников) на этом форуме о «малайском фонарике».

Звезда Африки — Ури-Муви Старк, комэск крыла «Нормандия Неман», консул Меганезии.

Железный Альбатрос — Улат Вук Махно, комэск крыла «Li-Re», консул Меганезии.

Мастер Гоблин — проконсул Визард Оз, директор штаба стратегического планирования.

Граф Дракула — доктор Упир, коммодор Народного флота, директор центра «Creatori».

Белая Богиня — Джой Прест Норна, директор инноваций Народного флота.

Фраза: «светосила около 400 люменов» означала оценку мощности взрыва 400 килотонн ТЭ.

Разумеется, ничего этого не знали шесть персонажей, успевших спрятаться в «полуоткрытом бетонированном убежище» (в бассейне с лотосами). После прохождения ударной волны, они с удивлением обнаружили себя на дне бассейна, в котором уровень воды был уже не метр, а три дюйма. Остальная вода выплеснулась, но успела сыграть роль защитного демпфера.

— Мама, мама, что это?! — воскликнул 10-летний Жак-Ив, первым вскакивая на ноги.

— Стой на месте! — строго сказала ему Адели Дюран.

— Ладно-ладно, мама, но ты посмотри, что там…

— Дети, это просто компьютерная игра, — авторитетно заявил бригадный генерал Леметри.

— Виртуальная реальность? — гордая своим знанием, уточнила 7-летняя Соланж.

— Точно! — подтвердил подполковник Томпсон, сразу уловивший блестящую идею старшего французского коллеги. Объявление о виртуальной реальности было единственным способом защитить детскую психику от критического потрясения.

— Боже… — тихо выдохнула Адели.

— Круто, мама, правда? — сказал Жак-Ив, изумлено осматриваясь, — Точно как в «Возвращении Терминатора». Ну, где все после термоядерной войны. Мама, а как сингапурцы это делают?

— Сынок, спроси у дяди Сезара, — тихо ответила Адели (которая, конечно, ни на мгновение не поверила в экспромт о компьютерной игре, но поняла, что это лучший вариант для детей).

— Это не так уж сложно, малыш, — произнес бригадный генерал, — весь фокус в использовании атмосферной облачности, как огромного монитора.

— Именно так возникают миражи в пустыне, — находчиво уточнил Томпсон.

— Да, дети, — слегка сдавленным голосом поддержала Адели, — помните, я вам рассказывала про караваны верблюдов в Африке, и про иллюзорные оазисы?

— А как сингапурцы делают запах? — поинтересовалась обстоятельная Соланж.

— Не знаю, милая. Давай посмотрим потом в Интернет, наверное, там написано.

— Хорошо, мама. А сейчас мы тут поиграем?

— Да, но только аккуратно. И слушайтесь дядю Сезара и дядю Томаса.

— Ух! Даже сажа как настоящая! — восхитился Жак-Ив, растирая в пальцах черную пыль.

И в этот момент очнулась девушка-официантка, до того пребывавшая в некотором ступоре.

— Мы все умерли, да? — шепотом спросила она.

— Нет, это спецэффекты, — быстро ответил подполковник, — Пойдем, осмотримся.

— Осмотримся? — переспросила она.

— Да. Мы же должны осмотреться, — он схватил девушку за руку, и потащил подальше от детей, подозревая, что у нее не хватит выдержки поддерживать игру в «виртуальную реальность». У Томпсона и то еле хватало выдержки. Единственное, что добавляло ему оптимизма, это четкая работа электронных часов на запястье. Казалось бы, при чем тут часы? Но, если бы взрыв был ядерным, то микросхема сгорела бы от электромагнитного импульса. Раз этого не произошло, значит — не ядерный. Но, из-за чего произошел неядерный взрыв такой чудовищной мощности?

Подполковник еще раз посмотрел на запад, в сторону исполинского светящегося гриба, ножка которого накрыла весь портовый комплекс и часть берега, а шляпка клубилась уже на какой-то заоблачной высоте. То ли гриб светился собственным пламенем, то ли сквозь него проходили последние лучи садящегося солнца, но так или иначе, он был сейчас единственным крупным источником света. Более мелкие источники мерцали в самом городе Сингапур, и можно было оценить масштабы разрушения по состоянию небоскребов. На их месте торчали бесформенные обрубки, ощетинившиеся хлыстами арматуры, и там что-то горело тусклым пламенем.

Томпсон на глаз определил дистанцию до гриба (до эпицентра взрыва), как пять километров. И достаточно было окинуть взглядом окружающие руины чтобы понять: избыточное давление во фронте ударной волны здесь, на курортном островке Сентоса, составляло около 0.05 МПа. Это значит: неукрепленные здания разрушаются, а люди вне укрытий получают фатальные травмы. Кроме того, тела людей и фрагменты разрушенных сооружений имеют свойство перемешиваться шокирующим образом. «Плюс, что сумерки, и нет электричества, — подумал Томпсон, глядя на несколько таких шедевров абстрактной скульптуры, созданных силой ударной волны, — хоть не видны подробности. Иначе у девчонки случилась бы истерика. А так, она, вроде, в норме». Девушка-официантка как раз успела оглядеться, и робко спросила:

— Это что, атомная война?

— Нет. Не атомная. И не война. Это какой-то теракт, или взрыв на химическом заводе.

— Но, этот страшный гриб…

— Дымно-пылевой гриб, — сообщил он, — суть термодинамическое явление, вызываемое мощной тепловой конвекцией из зоны взрывного разогрева в лежащие выше слои атмосферы. Любой достаточно мощный взрыв завершается формированием гриба. А здесь, если я верно вспомнил таблицы по оружию массового поражения, мощность была около половины мегатонны ТЭ.

Она пожала плечами,

— Это мне ничего не говорит.

— Тридцать раз по столько, сколько было в Хиросиме, — пояснил американский подполковник.

— Но ведь в Хиросиме была атомная бомба.

— Верно. Но обычные взрывы бывают очень мощными. Как-то раз в Китае взорвались склады аммиачной селитры, больше миллиона тонн. Там было похуже, чем здесь.

— А радиация? — подозрительно спросила девушка.

— Нет. Я же сказал: взрыв не атомный. Не беспокойся об этом. Давай лучше подумаем, как нам добраться до не разрушенной части города. Ты местная, наверное, лучше знаешь.

— Я не местная. Я из Камбоджи, приехала на заработки. И я всегда ходила по этому мосту…