Возникла пауза. Рут энергично расчесала свою стрижку — «ирокез» и уточнила:

— Дядя Ематуа, а ты по личным взглядам кто? Humi, или не совсем?

— Наверное, humi, — ответил он, после некоторого раздумья, — только, я, в отличие от большинства humi, туземец — канак. Я тоже не любил правительство, потому что оно запрещало заниматься обычным морским фермерством, заставляло платить деньги за право ловить рыбу для продажи на рынке, и устраивало еще много неприятностей. Но расстреливать за это — перебор, я так думаю. Я говорил это на локальной ассамблее, но привести рациональные доводы за то, чтобы сохранить жизнь этим людям — не смог.

— Ну, ясно, — девушка-панк кивнула, — ты только не переживай из-за этого, ага?

— Я не переживаю. Я заранее знал, что многое будет делаться неправильно. Так всегда происходит при революции. Такая социальная закономерность.

— После войны разберемся, и исправим, что не так, — уверил его Фнир, а потом, ткнул пальцем в монитор лидара и добавил, — жирный червяк через полчаса сядет. Кстати, я прикололся: это Boeing-787 «Dreamliner». Как он сядет на полосу 800 метров, если его пробег по ЛТХ 1700 метров? То ли он камикадзе, то ли я не врубаюсь во что-то.

— Все зависит от уровня доработок машины и от квалификации экипажа, — ответил авиа-инженер Ематуа, — известен ряд надежных способы уменьшить посадочную скорость и сократить тормозной путь. Но как он хочет взлететь, если у него разбег 2400 метров?

— По ходу, — сказала Рут, — он должен был бы взлететь разгруженным, а этих бросить.

— Нет, базовая модель не взлетела бы с разбега 800 метров, даже если «этих» бросить.

…«Dreamliner» коснулся колесами ровного участка травы на парковочной площадке, выиграв сто метров. Потом было жесткое торможение. Когда самолет остановился, то носовая часть почти нависала над цветущим кустарником, растущим за краем полосы. Второй пилот перекрестился. Первый вытер пот со лба встал и вышел в салон.

— Парни, поздравляю вас с тем, что мы живы. Начинайте разгрузку, а потом…

— Эй, Майк! — перебил его второй пилот, внезапно тоже выскочивший из кабины в салон лайнера, — Майк, на видеокамере обзора задней полусферы — танки!

— Какие еще танки, Джон? — удивился первый пилот.

— Черт, Майк! Это японские маленькие танки, как в кино про войну в Новой Гвинее!

- ****ь! — констатировал майор Локстоун, проводив взглядом обоих пилотов, бегущих обратно в кабину. Они уселись в кресла, не закрывая дверь.

Через полминуты, первый пилот призывно помахал ему рукой.

— Майор! На связи, кажется, те люди, которые на танках позади самолета!

— Я сейчас! — отозвался Петер Локстоун и, быстрым шагом пройдя в кабину, взял у него наушники, — Командир миротворческого батальона слушает. С кем я разговариваю?

— С офицером Народного флота, — ответил спокойный мужской голос с чуть заметным карибским акцентом, — У меня два важных сообщения. Первое: не пытайтесь покинуть лайнер. Второе: пришлите через трап кабины пилотов двух парламентеров без оружия.

— А иначе что? — так же спокойно спросил Питер Локстоун.

— Иначе у меня приказ уничтожить вас. Танки огнеметные. При залпе, с учетом наличия внутреннего топлива в самолете, понятно, что будет. Вы меня слышите?

— Слышу, — буркнул Локстоун, глядя на монитор камеры заднего обзора, показывавший полосу, на которой стояли два маленьких старых ржавых японских танка ТК-94. А если приглядеться, то это были новенькие приблизительные копии таких танков, элегантно раскрашенные под ржавчину. Понятно, почему операторы разведывательного дрона ADS «Twin-Star» не обратили на них внимания, даже если заметили в джунглях. Кого удивят японские танки времен Второй мировой войны, брошенные на Соломоновых островах?

— Командир миротворческого батальона, вы меня поняли? — спросил голос в наушниках.

— Понял. Когда и куда прислать парламентеров?

— У вас 10 минут. Пусть они идут к танкам и остановятся по нашему приказу. Это все.

Майор отдал наушники первому пилоту и вернулся в салон.

— Так парни, мы по уши в дерьме. Танкисты Конвента ждут двух наших парламентеров. Капитан Джэплин Вайнер и лейтенант Клавдий Барристер! Парламентерами будете вы. Быстро назначьте заместителей по первой роте, и по радио-взводу первой роты. Сдайте оружие и выходите по трапу пилотов. Как это сделать, пилоты объяснят. Дальше идите к танкам, и остановитесь по приказу танкистов. Ясно?

— А о чем вести переговоры? — спросил капитан Вайнер.

— Хрен знает, — честно ответил майор, — там по обстановке разберетесь. Клавдий, ты же разберешься, верно?

— Да, сэр. Можете на меня рассчитывать, я не подведу.

— Майор, иди сюда, ты должен это видеть! — крикнул из кабины первый пилот.

— Иду, — ответил он, — Вайнер и Барристер, готовьтесь.

— Сюда смотри, — предложил ему первый пилот, выразительно тыкая пальцем в один из мониторов камер обзора, когда Локстоун вошел в кабину.

- ****ь… — уныло проговорил майор, глядя, как на взлетную полосу выруливает ярко раскрашенный бензовоз, цистерна которого была декорирована несколькими черными коробками с антеннами. Бензовоз скрылся под крылом лайнера, а еще через минуту на мониторе появилась симпатичная светловолосая девушка в ярком бикини и в пляжных босоножках. Походкой скучающей фотомодели, она прошла мимо танков, и помахала ладошкой, после чего свернула на боковую тропинку и скрылась в густом кустарнике.

— Она нас заминировала, стерва! — заключил второй пилот.

— Теперь и танки не нужны, — добавил первый пилот, — теперь мы никуда не дернемся.

— Сэр! — обратился к Локстоуну капитан Вайнер, — Мы готовы!

— Хорошо, — майор кивнул, — Пилоты, организуйте трап парламентерам. И без паники! Ситуация не так плоха. Нас не хотят убивать, иначе бы уже убили.

— Мне тоже кажется, что все будет нормально, сэр, — напряженным голосом отозвался лейтенант Клавдий Барристер.

Флит-лейтенант Бокасса открыл люк на башне танка, выдвинул наружу голову вместе с верхней частью туловища, вытащил из кармана сигару и зажигалку, прикурил и, не без некоторого эстетизма, выпустил в небо струйку дыма. Затем, он вытащил из длинного бокового кармана жилетки-разгрузки пистолет-пулемет «маузер-пик» и, дождавшись, чтобы два австралийских офицера приблизились на дюжину шагов, скомандовал:

— Стоп, солдаты. Назовитесь.

— Капитан Вайнер.

— Лейтенант Барристер, — последовали ответы.

— Ну, классно! А я флит-лейтенант Бокасса. Для начала, у меня простой вопрос: зачем миротворческий батальон из Австралии прилетел сюда под международной эмблемой «Красного креста», и почему на миротворцах униформа со значками «SAS-TAG»?

— Вы же не признаете нейтралитет «Красного креста», — ответил лейтенант Барристер.

— А при чем тут мы? — удивился Бокасса.

— Я поясню, — сказал австралиец из адвокатской семьи, — Вы бросили нам явный упрек в использовании международной гуманитарной защитной эмблемы. Но подобный упрек нелогичен, поскольку ваш Конвент не признает конвенцию о «Красном кресте». Таким образом, вы упрекаете нас в тех действиях, которые вы открыто практикуете сами.

— Это некорректная софистика, мистер Барристер, — спокойно ответил бакалавр кафедры экономической психологии Университета Антильских островов, — Мой вопрос логичен: почему вы нарушаете конвенцию, к которой присоединилось ваше государство? А если говорить о смысле вопроса, то он очевиден: доказать, что ваш истеблишмент проводит политику двойных стандартов. Он порицает страны, открыто отвергающие Женевскую конвенцию, и при этом сам же игнорирует ее, как например, здесь и сейчас.

— Простите, мистер Бокасса, но я должен напомнить вам общее правило, определяющее границы применимости нормативных актов в зависимости от юрисдикции, под которой находится территория действительного или мнимого нарушения.