----------------------------------------------------------------

…Кватро Чинкл услышал тихие шаги и поднял взгляд от экрана ноутбука на фигуру, возникшую возле его столика. Это был мужчина несколько старше 50 лет, одетый в свободные светлые брюки, яркую пеструю рубашку с коротким рукавом и лимонно-желтую бейсболку, тень от козырька которой падала на лицо.

– Вы не возражаете против компании? – Спросил мужчина.

– Вообще-то… – Начал Кватро, а затем узнал подошедшего. – …Joder! Это вы?..

– Называйте меня просто Хавер, – перебил тот, – я заглянул в это кафе неофициально.

– ОК. Присаживайтесь, Хавер. У вас ко мне какой-то деловой разговор?

– Верно, – подтвердил Папа Климент XV и повернулся к бармену. – Amigo, сделай, пожалуйста, очень крепкий кофе и притащи рюмочку красного рома и сигару.

– Кофе будет такой, что вы даже не поверите, мсье, – весело отозвался парень.

– Тогда чаевые будут такие, что ты не поверишь, – пообещал ему Папа и повернулся к доктору Чинклу. – Ваша очаровательная жена пошла в церковь, не так ли?

Меганезиец отхлебнул кофе и запил оранжем.

– Не понимаю, зачем спрашивать то, что вы и сами отлично знаете.

– Это для завязки разговора, док Кватро. Я должен слегка огорчить вас. Она будет разочарована. Она ждет от этого посещения храма слишком многого. Так обычно происходит, если человек долго мечтает о чем-то, а потом мечта вдруг сбывается.

– Иногда приходится расставаться с иллюзиями, – сказал Чинкл. – Такова жизнь.

– Вы не одобряете её религиозность, – предположил Климент XV.

– Одобряю или нет, какое это имеет значение для вас?

– Это имеет значение. Я хочу понять, как вы относитесь к нашей церкви.

– Так, – математик пожал плечами, – старая корпорация с множеством традиций и торжественных ритуалов, древность которых придает им видимость смысла.

– А вы говорили это своей жене?

– Зачем? – Лаконично осведомился Чинкл.

Климент XV взял с блюдца принесенную барменом сигару какого-то местного сорта, откусил кончик, снайперски выплюнул в урну и щёлкнул зажигалкой, сделанной из гильзы крупнокалиберного пулеметного патрона.

– Ваша тактичность просто поразительна, док Кватро.

– Тактичность тут ни при чём, – ответил математик, – просто технология жизни. У нас этому учат в школе. Объективно полезный навык.

– Тактичность ни при чём, – повторил Папа, глядя, как его собеседник невозмутимо уплетает мороженое. – …И толерантность, видимо, тоже ни при чём. Да?

Кватро Чинкл утвердительно кивнул, сделал глоток кофе и пояснил:

– У нас не в ходу этот вид публичного любительского театра.

– Я знаю и одобряю это. Но я не понял, о какой технологии или навыке вы говорите.

– Это элементарно, – ответил Чинкл. – О навыке работать или жить рядом, или жить вместе с человеком, который видит мир существенно иначе, чем вы.

– А разве это не то же самое, что толерантность? – Удивился Папа.

– Нет. Толерантность относится к идеям, убеждениям, религиям… К абстракции. А технология жизни относится к конкретному человеку или конкретным людям.

– Иначе говоря, – уточнил Климент XV, – вы любите свою жену, римскую католичку, однако римское католическое учение вы считаете вздором.

– Вы тоже считаете это учение вздором, – заметил математик.

– Интересно… Где вы это прочли?

– Это общее правило, Хавер. Топ-менеджер фирмы не должен попадать под влияние мифодизайна рекламы, ему надо объективно оценивать и свой товар, и потребителя.

Возникла пауза. Бармен подошел с рюмкой рома и чашечкой кофе.

– Крепче не бывает, мсье, попробуйте и сами убедитесь… – Тут он разглядел лицо посетителя под козырьком бейсболки. …- О, чёрт… Я хотел сказать, простите…

– Тс-с! – Произнес Климент XV, многозначительно поднеся палец к губам.

– Но это правда вы? – Прошептал бармен.

– Это я. Но данная встреча – тайная, сын мой. Тебя зовут Жак Тарсис, не так ли?

– Да, а откуда вы…

– Ты хороший католик, – перебил его Папа. – Но ты должен отказаться от порочной манеры ездить на мотоцикле в пьяном виде. Ты рискуешь своей жизнью и жизнью окружающих, и жена беспокоится, это вредно для молодой мамы. Тебе надо больше заботиться о жене и о своей маленькой дочери.

– Простите, святой отец… – Глаза бармена почти влезли на лоб от изумления.

– Господь тебя прощает, сын мой. Иди и больше не греши. И сделай лицо попроще. Встреча тайная, и не надо привлекать к нам внимание.

– Я понимаю, – прошептал бармен и чуть слышно спросил, – «Opus Dei», да?

– Да. «Opus Dei». – Папа произнес название «Персональной прелатуры Католической церкви» (попросту говоря – разведслужбы) спокойным деловым тоном.

– Я понимаю, – тихо повторил бармен. – Вам принести что-нибудь ещё?

– ещё чашечку такого же кофе чуть позже, – ответил Климент XV и повернулся к меганезийскому математику. – Вы говорили о правиле, общем для бизнеса и, как вы считаете, для церкви. Скажите, на ваш взгляд, церковь – это просто бизнес?

– Довольно крупный бизнес, – уточнил Чинкл, – извлекающий прибыль из специфики коллективной зоопсихологии некоторых популяций homo sapiens.

Папа сделал маленький глоточек кофе, втянул в себя дым сигары и на пару секунд зажмурился от удовольствия.

– Мальчишка прекрасно варит кофе. Хотя в остальном он изрядный балбес.

– Вы читали его полицейское досье? – Предположил Чинкл.

– Разумеется, читал. В ситуации, когда за твоей головой началась охота, желательно соблюдать осторожность и проверять точки, которые намереваешься посетить.

– Вы имеете в виду 11 исламских группировок, о которых пишет пресса?

– Их тоже. Среди них есть пара серьёзных. Но главная опасность не они, а свои. Те, которые ещё не поняли, что для сохранения бизнеса требуется смена концепции. Я перешел на ваш язык экономики для лучшего взаимопонимания. Смена концепции означает переориентацию на работу с перспективными рынками сбыта и с новыми направлениями инвестиций. Мне очень помогли ваши лекции о сингулярности и о сущности неоконсерватизма. Я понял, в чем ошибка той церковной партии, которая поверила в возможность возврата Европы к «старому доброму прошлому» или к «новейшему христианскому средневековью». Многих впечатлил успех исламских фундаменталистов, которые пошли по этому пути и приобрели огромное влияние. Временное и непрочное влияние, как показали события уходящего года… Так вот, почему-то мало кто задумался, что этот путь возможен только для тех, у кого под задницей прорва доступного ресурса, спрос на который почти не ограничен. Для Ближнего Востока это нефть и газ, а для Европы это люди с образованием. Их уже продают, как кроликов. Ну а что делать, когда ресурс исчерпается, или его научатся заменять чем-то другим? Некоторые полагают, что можно скупить перспективные предприятия в 1-м и 3-м мире и за счет дивидендов поддерживать такое новейшее средневековое благополучие вечно. Тупой неграмотный народ-рантье, счастливо и набожно живущий на триллионы долларов, безропотно перечисляемые честными менеджерами иностранных предприятий, свято блюдущими право собственности акционеров. Это даже не утопия. Это рождественская сказка для слабоумных.

Доктор Чинкл доскреб мороженое из вазочки и поинтересовался.

– С какой целью вы мне это рассказываете?

– Во-первых, я хочу узнать, правильно ли я понял ваши лекции.

– Правильно, по крайней мере, в общих чертах.

– Во-вторых, – продолжал Папа, – я объясняю вам свою позицию и позицию моих противников, предлагающих другое решение.

– Я понял, что предлагают они, – сказал Чинкл, – но я не понял, что предлагаете вы.

– Синтез, – ответил Климент XV. – В культуре Европы много позитивного, но это не работает без эмоциональной раскованности, здоровой агрессивности, продуктивной индивидуальной свободы… Без тех катализаторов, которые можно найти в культуре Латинской Америки и Океании. Я бы добавил сюда что-то из Транс-экваториальной Африки и что-то из Северной Америки, но это уже детали.