– Хм… А ты помнишь, что там бармен это девчонка – бонобо?

– Ну и что? Виски с содовой может смешать даже попугай.

– Ну, на счет попугая, это ты загнула!

– Ничего не загнула! Был такой попугай в Лагрейндже. Пошли, расскажу по дороге.

…

Дансинг «аккеМ» уже приобрел праздничный вид. Вокруг кубического 40-футового домика Анти-Кааба (который был, в отличие от прототипа, не черным с золотом, а серебристым), торчали в небо девять разноцветных полупрозрачных игл. Точнее, эти объекты казались иглами, а реально были надутыми гелием цилиндрами толщиной примерно с бутылку и высотой с некрупную телевышку. Внешний дизайн уже задавал стиль «ultra-techno», а внутри Анти-Каабы, в баре, занимавшем 1-й этаж, данный стиль достигал своего апогея. Вместо столиков и сидений – огромные причудливо изогнутые пузыри, окрашенные в ярчайшие «кислотные» цвета. Вместо светильников – какая-то мерцающая субстанция (жидкость – не жидкость, газ – не газ), образующая на потолке медленно вращающийся вихрь или водоворот. Только стойка бара была выдержана в «традиционном» стиле. Но за этой стойкой в качестве бармена слонялась девушка – бонобо (или шимми) и орудовала ёмкостями, больше подходящими для химической лаборатории, чем для заведения, где люди питаются или выпивают.

Шимми, впрочем, слонялась не просто так. Она пыталась понять, чего от нее хочет собравшаяся за большим пузырем-столиком компания: женщина – молодая маори и мужчина – загорелый англо-креол, лет 40 (оба – в зеленых шортах и в футболках с лимонно-желтым лозунгом «AUT rules!»), плюс – рыжеволосый лохматый, невысокий коренастый дядька, одетый только в килт меганезийского армейского фасона.

– Квитти, красотка… – проникновенно и ласково объяснял рыжий, – послушай меня внимательно. Ты берешь гваделупский ром, наливаешь в высокий стакан на четверть, затем доливаешь мартини, ещё на четверть, затем доливаешь содовой, ещё четверть, а затем, кидаешь кусочек сухого льда, примерно двадцать граммов. Это адски просто!

– Сложно! – Возразила бармен, смущенно повизгивая. – Слова-слова, много-много, не понимаю! Гисли хороший. Хочу хорошо. Не понимаю!

– Все! – Объявила маори, – хватит издеваться над девчонкой. Энди, может быть ты…

– Сейчас, – отозвался англо-креол, встал и подошел к стойке. – Квитти, умница, мы всё замечательно сделаем. Дай мне мензурку… Не эту, а большую… Молодец! Ты очень толковая девочка. Теперь, дай ром «Bacardi One five one»… Отлично, Квитти. Wow!

– Энди, ты в курсе, что там 75 процентов спирта? – Спросила маори.

– Все ОК, Дейдра. Я знаю, что делаю.

– Ничего такого, – подтвердил рыжий. – Я знаю такой коктейль. Это «B-52», в честь американского бомбера. Его пьют подожженным. Но, я хотел чего-то холодного.

– Будет тебе холодное, – пообещал англо-креол, – …Квитти, умная девочка, дай мне пожалуйста, вон тот дьюар… Серебристую большую банку. Термос… Да, этот. Все правильно. Молодец, Квитти. Сейчас Гисли получит нечто, реально холодное…

Девушка-шимми радостно взвизгнула,

– Эй, Энди, какого дьявола ты творишь? – Завопил рыжий, заподозрив подвох.

– Коктейль «Ядерная зима»! – Провозгласил англо-креол, и щедро плеснул в мензурку нечто из термоса. Две жидкости: исходная янтарная и новая бесцветная начали как-то странно перемешиваться. В мензурке забулькало и помутнело, а вверх полезла пена, украшенная обильными кристалликами инея. Над смесью заклубился пар.

– Дейдра! – Прошептал рыжий. – Что за хрень была в термосе?

– Судя по маркировке, жидкий азот, – ответила маори.

– Ну, дружище Гисли? – Спросил англо-креол, возвращаясь за столик с булькающей мензуркой в руке. – Что ты скажешь на счет холодного коктейля?

– Пей сам это чертово зелье, – обиженно проворчал тот. – Я не хочу обморозить пасть.

– Оу key. Смотри, как это делается…

– Энди, блин… – хором воскликнули двое, но англо-креол уже успел отхлебнуть пену и, зажмурившись, как бы от удовольствия, шумно выдохнул…

Дженифер Арчер, которая вместе с Орлет Ллойд наблюдала эту сцену от дверей (обе подруги только-только успели войти в бар), негромка сообщила:

– Я знаю ту девчонку. Это Дейдра Вакехиа, спец-репортер «AUT-news», любительской медиа-группы Auckland University of Technology, Аотеароа – Новая Зеландия!

– Дейдра Вакехиа? – Переспросила Орлет. – А я могла про нее слышать?

– ещё бы! Она работала в инфо-группе «Баллисты», в Антарктиде, и…

– Джени!!! – Завопила маори, вскакивая из-за стола.

– Ой, только не напрыгивай! – Крикнула Арчер, но было поздно. Дейдра напрыгнула и попыталась повиснуть у австралийки на шее… Не вполне успешно. Обе чуть было не грохнулись на пол… Вероятно они грохнулись бы, если бы не вмешательство Орлет, которая, благодаря своей реакции, наработанной за несколько лет занятий серфингом, успела удержать обеих в вертикальном положении.

– Ну, вы, блин, ненормальные!

– Мы просто не виделись вечность, – ответила маори. – Кстати, привет. Я – Дейдра.

– Привет. Я уже в курсе. А я Орлет с атолла Улиси.

– О! Te aha na oe o toro-a? E oe alo-ya rongo-i-tono?

– Извини, Дейдра, но я не очень рублю на языке утафоа. Я всего около месяца живу в Меганезии, а так я из Калумбуру, Австралия.

– Я просто спросила: чем ты занимаешься? Тоже репортер?

– Нет. Я в команде инструкторов по работам на малых глубинах.

– Ясно. Ну, пошли, я познакомлю вас с Энди Роквеллом и Гисли Орквардом.

Орквард, уже успевший преодолеть предубеждение к жидкому азоту и хлебнуть пены «ядерной зимы», слегка осипшим голосом объявил:

– Это чертовски здорово, что в Австралии тоже есть смелые ребята! Мы с Энди как раз рассуждали, кто сдрейфит, а кто – нет.

– Если вы рассуждали по признаку, кто приедет, – заметила Арчер, – то это не очень-то показательно. Досюда, между прочим, не так легко добраться из большинства стран.

– Мы рассматривали другой критерий, – сообщил Роквелл. – В каких странах нашлись репортеры, транслирующие info про этот Хэллоуин. Приезжать не обязательно. Есть средства коммуникации. Перед тем, как мы с Дейдрой улетали из Окленда, я купил дополнительный мобайл и опубликовал ком-адрес через инфо-канал Университета.

– Чтобы, – пояснила Дейдра, – любой, кто захочет делать репортаж, мог связаться. На данный момент только два звонка от репортеров и дюжина звонков с угрозами. Я не вывешивала свой телефон, но мне тоже звонили какие-то ублюдки и угрожали.

– Энди – чемпион! – Добавил Орквард. – У меня пока только пять звонков с угрозами.

– Загляни в гостевую книгу своего литературного сайта, – предложила Дейдра, – мне кажется, там урожай побольше. Ты ведь там черкнул, что едешь сюда на Хэллоуин.

– И загляну, – сказал гренландец, вынимая из кармана килта коммуникатор. – Ну что пишут гости?… Оп! Вот, дьявол! Ну и дерьмо! Энди! Смотри! Я тебя перегнал!

– Так и должно быть, – заметил новозеландец. – Я научно-технический работник, а не публичный деятель. Ты – литератор, фантаст, причем популярный.

– Слушайте, а тут можно заказать два виски с содовой? – Спросила Орлет.

– Запросто, – ответила Дейдра и призывно помахала рукой.

Бонобо – шимми, бездельничавшая за стойкой, подняла голову и спросила.

– Выпить? Что?

– Виски с содовой, – сказала новозеландка, и показала два пальца – Два.

– Виски с содовой? Два? Один и один? – На всякий случай уточнила бармен.

– Да, Квитти. Один и один.

– Будет, – проинформировала шимми и, азартно потерев руки, занялась смешиванием жидкостей в стаканах.

Дженифер Арчер покачала головой и улыбнулась.

– Поразительно! Я читала, что бонобо не так уж сильно отличаются от людей в смысле разума, но когда они говорят, пусть даже и через аудио-бэйдж… Скажи, Гисли, ты, как фантаст, мог такое вообразить?