– И ты считаешь, что на Филиппинах у ООН та же стратегия? – Уточнил Гарднер.

– Это очевидно, – ответила она. – И я хорошо понимаю филиппинцев. Я уезжала из Эфиопии в Манчжурию в конце марта после войны в Мадагаскарском проливе, и я помню, как люди радовались, что «Inter-Brigade Mobile» разбомбила на хрен порты океанского побережья Сомали, и теперь будет меньше бандитизма и терактов.

– Значит, – заключил он. – Ты поддерживаешь то, что сделала авиация Филиппин?

Возникла пауза, в течение которой Таофи Лембики успела надеть дайверские очки с фонариком на лбу и закрепить на поясе жутковатый гибрид гарпуна и томагавка.

– Я иду знакомиться с донными акулами, – сообщила она и плюхнулась за борт.

– Так что с моим вопросом? – Поинтересовался репортер, обращаясь к Балалайке.

– Знаешь, – ответила манчжурская японка, – когда я смотрела по CNN кадры, где дети, сожженные белым фосфором, и куски человеческих тел, разбросанные по улице, мне показалось, что я очень резко против. Но потом я подумала: допустим, эти люди остались бы живы, и что? Они продолжали бы помогать террористам, этих детей они воспитали бы бандитами… В общем, ничего, кроме шариата, нищеты, бандитизма и терроризма из этого бы не вышло. Вот такое у меня мнение.

– Это дикость, – сказал Гарднер.

– Опровергни, – лаконично предложила она.

– ООН предлагала гуманное решение проблемы, – заметил репортер, – предоставить Региону Мусульманский Минданао полную независимость и провести границу…

– …И, – перебила Балалайка, – построить там сплошную стену с колючей проволокой и пулеметами, чтобы исламисты не ползали в остальную часть Филиппин? Да или нет?

– Нет, конечно. Просто можно было бы как-то регулировать…

– …Вот! – Снова перебила она. – В начале века отделили Палестину от Израиля, но не позволили построить такую стену, потому что дети исламистов перемрут от голода и антисанитарии, ведь исламисты – бездельники, они сами себя не обслуживают. ООН считает, что за них это должны делать соседи. А в обмен получать теракты.

– Стена это не выход, – включился Пан Понг. – Товарищ Ким Ир Сен в книге главных принципов для молодежи ясно записал: «Враг сам по себе не исчезнет».

Около борта послышался плеск, Таофи вынырнула, отфыркиваясь, и бросила на палубу свой гарпун-томагавк с насаженной на него темно-серой рыбиной около метра длиной. Рыбина изогнулась, громко хлопнула хвостом по палубе и подпрыгнула, но Пан Чанг бросился на нее, как кот на мышь, и придавил всем своим весом.

– Там этих мелких акул целая толпа! – Крикнула Таофи. – Просто фиеста какая-то!

– А эту рыбу можно есть? – Подозрительно спросил Барнум Гарднер.

– Нельзя, – строго сказала Сон Е-Тик. – Но мы сделаем из этой рыбы хэ, и будет можно.

=======================================

Гипотетический сторонний наблюдатель, посмотрев на причал хаусхолда E9 с борта любого из рыбацких проа, по обыкновению дрейфовавших в полдень в лагуне Тероа, вероятно не заметил бы ничего необычного. На перемычке парного пирса под легким куполообразным навесом шестеро взрослых и четверо годовалых детей (последние, в данный момент, спали среди хаоса ярких игрушек на надувном лежбище). Старший из взрослых – мужчина-киримаори лет 30. Двое других мужчин несколько моложе. Один – крепкий метис спано-таитянин, а второй – худощавый круглолицый англо-креол. ещё моложе были девушки: афро-мулатка с фигурой танцовщицы диско и две светлокожие креолки с немного подростковым сложением. Одна из них была немного старше 20 лет, вторая заметно моложе и, единственная из всей компании, одета в купальник-бикини (прочие обходились без этих тряпочек, экзотических для меганезийской провинции).

Если бы сторонний наблюдатель спросил у любого рыбака: «Что это за компания?», то услышал бы в ответ примерно следующее: «Те два парня, англо и спано, это Спарк и Акела, они давно тут живут, а две девчонки, которые постарше, это Келли и Санди, их vahine, они приехали в начале лета прошлого года из Америки. Мелкие, две девочки и двое мальчиков, это их близняшки, они из menehuna-foa, по-креольски – homo ereсtus. Остальные, это гости с Киритимати. Девчонка в радужных гавайских тряпочках: Зирка Новак, она родом из Польши. Не из той Польши, что на самом Киритимати, а из той, которая в Европе, на южном берегу Балтийского залива Атлантики. А парень: Кватро Чинкл, математик, экономист, волонтер-эксперт Верховного суда, короче – толковый».

…Акела аккуратно разлил в шесть миниатюрных керамических чашечек напиток из небольшого кувшинчика, снятого с электроплитки, и толкнул Чинкла в плечо.

– Док Кватро, ты тут витаешь в облаках, а саке, по ходу, надо пить горячим.

– Реальный саке, не фэйк, подарок адмирала Кияма Набу, – добавил Спарк, – мы честно заработали целый ящик, как бонус сверх гонорара за летучих креветок – киллеров.

– А Келли выиграла японский квадрик на этой дебильной истории, – сообщила Санди.

– Ну на фиг, – Келли с досадой махнула ладонью. – Или я ни черта не понимаю в этих японцах, или японцы ни черта не понимают в этой жизни.

– Вот как? – Удивился Чинкл, делая глоточек саке. – А подробности?

Келли вздохнула и повертела головой.

– Спарк, ты не видел укулеле?

– Видел. А что мне будет, если я её принесу? – Спросил он и залпом выпил чашечку.

– Я сделаю твой любимый яблочный пирог. Может быть даже на этой неделе!

– Круто, – оценил Спарк, потянулся, встал с циновки и двинулся в сторону дома.

– Квадрик это в смысле, квадроцикл? – Уточнила Зирка.

– Ну! – Санди кивнула. – Топ-модель лета. Завтра пришлют авиапочтой из Саппоро. Я горжусь талантом Келли. Сочинить песенку за полтора часа, а ещё через четыре часа выиграть обще-японский рейтинговый конкурс «Лучшая военная песня».

– Это была ни разу не военная песня! – Возразила Келли. – Это антивоенная песня. Я сочинила её сходу позавчера, посмотрев по CNN про меморандум на Улиси! Каким говном надо быть, чтобы устроить такое шоу для продажи Цусимы Госсовету КНР!

– Я не догнал твою версию событий, – признался Кватро.

– Это просто, как тыква, – сказала она. – В Токио сидели жулики и продавали остров за островом, делая вид, что проигрывают морские сражения. Но под конец публика уже заподозрила обман, и тогда эти жулики спровоцировали мясорубку в Японском море, а потом изобразили, что флот КНР идет на Токио и руками своих глупых патриотов устроили этот цирк у Идзу и минную блокаду собственной страны. Дураки-патриоты купили за свой счет мины «krill-fly» и обеспечили PR для сделки по Цусиме.

Вернулся Спарк и вручил своей vahine гавайскую гитару «укулеле».

– Хэй, шоколадное солнышко! Ты опять переживаешь за нихонцев?

– Типа, да. Только не говори, что мы на этом подняли хорошие деньги, я сама знаю.

– Ты не знаешь, что мы можем поднять ещё больше денег, – сообщил Акела.

– Вот как? Интересно, блин… Но это потом. Сейчас песенка «Izu fiction war», – Келли взяла на пробу несколько звенящих аккордов и…