Я снова и снова двигаю бедрами, с каждым толчком входя в нее на несколько сантиметров.

― Ксавия, расслабься для меня.

Ее упругость и влажность медленно растягиваются вокруг меня, райские ощущения, и я утыкаюсь лицом ей в шею, что-то нашептывая и постанывая. Каждый новый толчок все ненасытнее, а звуки все громче.

Я скоро кончу, хотя еще не вошел в нее полностью.

― Стоун, пожалуйста, ― шепчет она в ответ, и я не могу отказать ей. Я приподнимаю ее и опускаю на свой член.

― Вот так! ― победно рычу я. Я вошел до конца и начал быстро двигаться.

Она имеет мое тело и мой разум, и ее киска так чертовски хороша, что я не могу остановиться. Я даже не пытаюсь замедлиться. Я поднимаю ее ноги, придавливая ее к стене в нашем собственном ритме, в котором наши тела идеально соединены, и мы оба утопаем в наслаждении.

Кеннеди откидывает голову и запускает пальцы мне в волосы, оттягивая их. Ее действия только усиливают мое удовольствие, но я по-прежнему не могу насытиться ею.

Этого не будет никогда.

Я опускаю ее бедра резко на член, и она задыхается. Я делаю это снова и снова, показывая ей, кто контролирует все. Вид ее приоткрытых губ и закрытых глаз заводит меня сильнее, и мне хочется уложить ее на кровать, а затем трахать до тех пор, пока она не начнет выкрикивать мое имя.

Только мое имя. Больше ничье.

― Открой глаза, ― командую я, наслаждаясь своей властью и тем, как она подчиняется.

Мой член пульсирует, и я все глубже погружаюсь в ее шелковую мягкость. Ее ресницы дрожат, когда я выхожу и лишь головкой касаюсь ее влажной кожи.

― Ты хочешь кончить? ― спрашиваю я.

Я хочу услышать, как она кончит. Черт, я хочу услышать, как ее крик разрывает тишину комнаты. То, как я чувствовал себя прошлой ночью, не поддается контролю и пониманию, и только, когда я внутри нее, я чувствую себя полноценным.

― Больше всего на свете, ― шепчет она.

Боже, чувствовать ее, ощущать ее ― лучшее, что может быть. Мне надо понять, почему она заставляет меня чувствовать себя таким полноценным, и, в то же самое время, разбитым на куски, будто бы я сошел с ума.

Понемногу эта девушка становится частью меня, и я вбиваю свой член в нее, пытаясь найти ту связь, которая нас соединяет. Поднимая,  опуская ее бедра, мой член входит и выходит из нее, а она принимает каждый толчок.

― Ты уже близко? ― хрипло спрашиваю я, и звук моего голоса почти не слышен.

Она маленькая, легкая, но имеет меня с неистовой силой. Я собираюсь кончить, а это сейчас чертовски недопустимо. Моя рука проскальзывает между нашими телами, и я дотрагиваюсь до напряженного бугорка ее клитора, который дрожит от одного моего прикосновения. Да, она на грани, но почему, черт возьми, она не ответила мне?

Мое сердце бьется о грудную клетку, и член пульсирует, но есть только один способ договориться с упрямой женщиной. Я проникаю в нее. Жестче и жестче, пока она не начинает стонать, вонзив ногти мне в плечи. Боль, которую она причиняет, усиливает наслаждение. Мне нужно время, иначе я проиграю. Она так невероятно хорошо ощущается на моем члене. Я поднимаю голову так, что теперь могу видеть ее лицо.

― Ты готова кончить? ― Я ласкаю ее клитор, глядя на реакцию, но сокращения ее киски вокруг моего члена больше привлекают внимание. Я продолжил доводить ее, проводя пальцем вокруг ее клитора, вырисовывая по этому скоплению нервов круги, когда лед в ее глазах начал таять. Я снова щиплю ее за клитор и тут же поглаживаю пальцами. Лаская ее плоть, я проникаю глубже, желая, чтобы она двигалась со мной в одном ритме.

― Ты пытаешься сдержаться. В эти грязные игры могут играть двое.

Она смеется севшим голосом, но от меня не спрячешься. Она очень близко и я могу чувствовать, как сжимается ее киска вокруг моего члена. Боже, она жуть какая упрямая. Я готов взорваться. Я не должен. Не буду.

Я хочу ее настолько отчаянно, насколько это только возможно. Я перемещаю нас к столу и кладу ее на него, приготовившись привести нас к блаженству. Врываясь в ее киску, я наклоняюсь и удерживаю ей запястья над ее головой, усиливая толчки и врываясь глубже. Я всхлипываю с каждым движением, а она пытается вытянуть руки, будто я дам ей шанс освободиться. Я утопаю в чувстве удовлетворения, вдалбливаясь в нее снова и снова, так сильно и быстро, что яркая вспышка ослепляет меня.

― Да, ― всхлипывает Кеннеди, выгибаясь подо мной, а ее глаза плотно закрыты.

― Глаза. Открой!

Ее тело опускается, и она открывает свои горящие глаза, начиная дрожать и умолять меня.

― Стоун. Пожалуйста, еще, ― вскрикивает она.

Ее кожа горячая и скользкая, и я чувствую каждый сантиметр моего члена, скользящего в ней. Это не просто секс, это ее секс с моим сознанием, дыханием, телом и только потом уже с членом.

Ощущение власти над ней заставляет адреналин кипеть в крови, я не испытывал такого никогда, ― до прошлой ночи.

Я не могу остановиться, только не тогда, когда она просит меня и это ― есть точка невозврата. Я скольжу глубже и рычу. Ее киска сжимается сильнее вокруг меня. И черт! Я кончаю. Отпустив ее запястья, я произношу ее имя несколько раз подряд. Я берусь за край стола и нещадно ударяю своими бедрами между ее ног. Тот тип секса, которым я занимаюсь с Кеннеди, переходит все границы, он дикий, необузданный. Она кусает меня за шею, спускаясь ногтями по спине, и я вонзаю член еще глубже в нее и не остановлюсь, пока она не будет кричать мое имя. Мы то отдаляемся, то соединяемся снова.

― Ты моя, ― говорю я, когда удовольствие пронзает мое тело, затем я кончаю в нее. Глубоко, и так сильно.

Глава Десятая.

Это не игра

Я ПОЛНОСТЬЮ РАЗБИТА. Сознание. Тело. Планы.

Так больше не может продолжаться.

Я не могу найти определение тому, что происходит между мной и Стоуном. Страстный, жесткий секс, сносящий крышу. Я хотела вернуться в отель, найти его и приступить к работе. Что ж, этот план полетел к чертям.

Я лежу под ним, жадно вдыхая воздух, стол под нами сильно шатается и явно норовит сломаться.

― Мы сломали стол? ― недоверчиво спрашиваю я.

― Он не сломан, просто вылетела пара болтиков, ― отвечает он.

Это нормально для него? Сводить все к безудержному сексу. Его руки лежат на моих бедрах, и я не могу сопротивляться ему, да и не хочу. Я встречаю взгляд его ярко-зеленых глаз в тот момент, когда он заставляет меня кричать от оргазма, который сметает все на своем пути.

― Что дальше?

― Кофе или чай? Я уже приготовился к своему утреннему выступлению. Ты обычно завтракаешь? Я проголодался.

Он говорит так, будто мы вместе уже много лет. Даже если СМИ не возводят его в статус дамского угодника, он определенно знает, что надо делать с женским телом. Радует то, что его личная жизнь не является предметом для всеобщего обсуждения, однако я думаю, что он популярен среди женщин. Очень популярен и очень скрытен. Он может делать все, что хочет; он знает, как это делать, его не нужно этому учить.

― Кофе или чай. Не важно, ― отвечаю я, встречая его горящий взгляд. Его губы вытягиваются в легкой усмешке, и он смотрит на меня, заставляя забыть о том, что наш секс ― это ошибка. ― Я не завтракаю.

― Звучит, как вызов. ― Он наклоняется ближе и ласкает губами мое плечо. ― Я уверен, что могу предложить тебе кое-что, чем можно занять твой ротик.

― Ты слишком много о себе возомнил, ― отвечаю я, смахивая прядь волос, упавшую на нос. Хорошо, что я не стала прикалывать шиньон и тратить время на укладку. Я должна помнить о том, что этот мужчина способен испортить любую прическу, я тут же стискиваю зубы, напоминая себе, что я не должна думать о волосах. Сейчас стоит подумать о репутации и о том, что требует нашего внимания на данный момент.

― Моему самомнению необходимо встретиться с твоим потрясающим ротиком, предположим, завтра утром. ― Он берет меня за подбородок и целует в губы. Отстранившись на несколько сантиметров, он спрашивает: ― Ты относишься к тому типу девушек, кто следит за фигурой или просто предпочитаешь подождать ланча?