— Любовь, да? Так, бойцы, слушай мою команду! Все на перехват Врага! Удерживайте его столько, сколько сможете! А я попробую проверить одну свою гипотезу. Если я прав, значит, у нас всё ещё есть шанс. Если не прав… Ну, тогда… тогда не прав, в общем. Тогда не поминайте лохом, как говорится…

Эх, Первый, видел бы ты их сейчас…

Я прокашлялся и гаркнул:

— Ну? Чего встали с кислыми рожами?! А ну в бой, живо!

И Воины Радуги послушно ринулись в погоню за уползающим Врагом. А я вздохнул, ещё раз оглядел такой привычный Мир и закрыл глаза.

А когда открыл, декорации вновь сменились.

…

— Вернулся?

Здесь, кажется, всё было по-прежнему. Снова стреляными гильзами о пол в ушах звенела тишина только что отгремевшего сражения, снова майор Коростелёв сидел на полу, устало облокотясь о стену, а прямо передо мной, в пропитанной кровью белой рубашонке, прошитой пулями в трёх местах, с запекшейся кровью на животе и коленках, на свёрнутом в рулон ковре снова сидел мальчишка-Искажённый.

— Первый, а ты… ты до сих пор здесь? Я думал, ты ушёл…

— Да,  — майор кивнул. — В некотором смысле так оно и есть. В некотором смысле меня здесь и не было никогда… Ты-то зачем вернулся?

— Да так, гипотезу одну хочу проверить…

Я не мог на него смотреть. Я понимал: это не Первый. Это всего лишь часть иллюзии, а по сути — я сам, та часть Первого, которая всегда жила во мне, зримо и незримо приглядывая за мной, «заботясь» и оберегая, предупреждая о возможных промахах, качая головой после очередного моего провала.

Мне кажется, Старший, что ты жил в каждом из нас. Наверное, ты за каждым из нас приглядывал, о каждом беспокоился, пусть и никогда (или почти никогда) об этом не говорил. Но именно так ты мог знать о каждом Духе во всех Мирах, именно так ты мог призывать нас на новую Войну, именно так…

Коростелёв улыбнулся:

— Да ты не переживай, Второй. Будет ещё, о чём подумать, над чем голову поломать, о чём пожалеть. Ты лучше зря времени не теряй, проверяй свою гипотезу.

Да, майор, тут ты прав, конечно.

Я повернулся к Искажённому — и увидел его взгляд. Пристальный, усталый, злой. У детей такого взгляда не бывает. Разве что на войне…

Не тратя лишних слов на объяснения, я подхватил его на руки и направился к выходу. Он сначала не понял, что я задумал, но потом, похоже, опомнился, и начал на ходу менять форму, становясь привычным уже безликим Искажённым. Держать его становилось труднее, но я не сдавался.

— Ну нет, приятель, не дури. Никакой ты не Искажённый. Ты обычный афганский мальчишка, которого я… нет, не убил. Которого я, нарушив приказ, решил спасти. Понял меня? А ну-ка, хорош уже трепыхаться! Это моя иллюзия, а значит, ты будешь тем, кем я тебя помню!

Я не особо рассчитывал на успех, но мой расчёт и правда оказался верен: безликий снова стал мальчиком из моих кошмаров. Он устроился на моих руках и теперь тихонько сидел, уткнувшись носом мне в куртку и изредка всхлипывая.

— Всё будет хорошо, парень, — шептал я, спускаясь по полуразрушенной лестнице: — Вот увидишь.

Где-то грохотали выстрелы, откуда-то слышались крики. Но моя война закончилась сегодня. Моя — и твоя, парень. Понял? И твоя тоже.

Если бы я понял это раньше. Если бы я только понял эту задачу, если бы не проморгал её, по сути, простое решение, — тогда, возможно, Первый остался бы жив. И хотя я вечно всё порчу, пусть хоть на этот раз всё будет хорошо. Ради моих ребят. Ради Гэб. Ради Рады, которой я обещал победу. Ради Баси, которая обязательно вернётся живой и невредимой. Ради Первого. Ради каждого Духа в Потусторонье, даже ради Теневых. Даже ради Тринадцатого.

И ради тебя, парень, кем бы ты ни был.

Мы обязательно спасёмся. Прорвёмся. Будем жить. Обязательно будем жить, — слышишь меня, парень? Обязательно. Обязательно…

…

…Она видела Золотой Шар колоссальных размеров, маленькое Солнце, которое вдруг выросло на поле боя, осветив этот Беззвёздный Мир таким родным для неё светом. Она видела, как Искажённый, позабыв обо всём, совершил последний рывок, словно попытавшись поглотить это яркое, сияющее; а когда у него ничего не вышло, он просто слился с Золотым Шаром, который к тому времени сиял ярче Истока.

А потом был взрыв. Третий взрыв, беззвучный и безвредный для всех, кроме Искажённого и того, чья Любовь совершила невозможное.

Она видела, как за мгновение Шар сжался до размеров теннисного мяча, а потом взорвался. И не было больше ни Искажённого, ни Гермеса, ни единой капли ненависти, попавшей в это гравитационное пекло. Была только взрывная волна, что разошлась во все стороны, как от камня, брошенного в воду. Волна, которая смела на своём пути Воинов Радуги, а после инвертировалась, образовав воронку.

В небо Беззвёздного Мира с рёвом устремился фонтан Золотой Субстанции. Быть может, он не был столь мощным, как тот, что появился в том месте, где погиб её Прародитель и родилась она, но…

Но об этом она не думала. Опершись на огненный меч, она плакала о тех, кто был ей дорог, и о тех, кто принёс себя в жертву во имя защиты Истока и всего живого в нём.

И тогда Воины Радуги вдруг срываются с места и бегут туда, к воронке, где иссякает Золотой фонтан, в надежде спасти… кого, думает она? Прародитель погиб, Первый погиб…

Разве Он мог уцелеть?..

Она слышит оглушительно-громкую передачу Сонни, который кричит ей о чём-то, но она не слышит его, — потому что ледяной, как воды Стикса, голос в её голове шепчет ей страшные слова.

Вы думаете, что победили, шепчет голос. Вы думаете — но вы ошибаетесь. Я всё-таки сумел, даже после взрыва, слиться с Истоком, — пусть даже моей Ненависти осталось немного. Зато теперь, шепчет голос, моя Ненависть смешается с Радугой. Она проникнет в Миры, она станет частичкой каждого их обитателя, — а они будут подкармливать и растить её, сами не понимая, что растят собственную гибель. Пусть, шепчет голос, пусть я не смог уничтожить Исток, — они сделают это сами. Они будут ненавидеть друг друга, они будут воевать друг с другом, убивать друг друга, насиловать, расстреливать, взрывать. И брат пойдёт войной на брата, и не станет в их Мирах места, куда не просочилась бы моя Ненависть.

И когда её станет слишком много, Исток погибнет, и вместе с ним погибнут и все его обитатели, — и все жители Той Стороны погибнут тоже, потому что не смогут выжить без своей Радуги.

И тогда, именно тогда мы вернём себе Наш Мир, очищенный от любых паразитических форм жизни. Запомни мои слова…

…Шёпот стих, отзвучало страшное пророчество, а она стояла там и беззвучно плакала, потому что понимала: хотя Битва за Исток закончена, Война за Исток не закончится никогда.

…