— А чего они хотели?

Лицо Золотоглазого в отражении исказилось гримасой злости и презрения:

— Равенства. Точнее, беззакония. Бессистемности. Анархии!

— Так тебе и надо. Не нужно было их обманывать.

— Да что ты понимаешь, глупый мальчишка! — закричал Первый, вскочив на ноги. — На свет вчера родился, а туда же! Я с трудом терплю подобные выходки от Второго, но от тебя!..

И тут он вдруг поник, и снова уселся на стул, опустив голову:

— Радуга с тобой. Чего я ждал… Это естественно. Ты же его сын.

— Выходит, Пантеон Теней воевал за свободу? — спросил Сонни. Отражение ухмыльнулось:

— Можно и так сказать. А вообще, если у нас сегодня день признаний, то раскрою ещё одну карту: Войну начал я.

— А зачем?

— Я хотел наказать их. Наказать его. Твоего отца. И те, кто принял меня и мой Закон, с радостью поддержали мою инициативу. Чтобы ты знал, карательные войны укрепляют авторитет правителя, — если правитель побеждает, конечно. Так вот… Гермес тоже поддержал меня, что было естественно для него, как для моего первого Паладина. Правда, когда он узнал, что такое Война, он здорово на меня разозлился. И как только в Тень не ушёл, даже удивительно. Впрочем, его чувство долга всегда было в нём сильнее пацифизма. Да и с пацифистами у меня разговор всегда был короткий. Именно поэтому теперь они известны, как Изгои — бесправные, смертные ничтожества, живущие в Резервации, — пусть даже среди них есть и хорошие учёные…

— А отец?

— А что «отец»? Проиграв Войну, он добровольно ушёл в изгнание. Видишь ли, мы слишком мало знаем о Спектралах. К примеру, я не уверен, что Спектрал может пасть. Но, очевидно, Спектралам доступно то, на что не способны Духи. Я говорю о воспроизведении. О деторождении, если так проще. Самый яркий пример — Второй, со своими умершими женой и сыном. А ведь я его предупреждал! Это была его плата за нарушение закона, — не моего, правда, а закона Миров. Однако твой отец тоже сполна расплатился за твою жизнь. И он, и твоя мать, они оба прекратили своё существование в день, когда ты родился. Это была их плата. Твоя мать успела отнести тебя в больницу, — поэтому, мальчик, тебя воспитала твоя бабушка, которая, конечно, никакая тебе не бабушка. Во всех Мирах у тебя только один «родственник» — я. Вне зависимости от того, как ты ко мне относишься. Ну так что? Что ты чувствуешь теперь? Что ты чувствуешь по отношению ко мне? Расскажи мне. Ты… ненавидишь меня?

Сонни молчал. Золотоглазый хмыкнул:

— Ну же, малыш. Или ты обиделся? А может, ты в шоке? Я понимаю. Узнать столько… неприятного в столь краткие сроки, к тому же неизвестно где. Но посмотри на это с другой стороны: ты хотел разгадать свою тайну? Так вот тебе разгадка! Ну так что? Какие ощущения?

Но Сонни не слушал, Сонни думал. Если, думал он, если Пустота не белая, а чёрная, значит, я — наоборот, не чёрный, а белый! Значит, я не состою из ненависти! Значит, была ещё какая-то причина всем этим обмороками одноклассников и всему остальному… Значит, я не такой же, как Искажённый! А если я наполовину Спектрал, если я не могу пасть, — я ведь способен на многое, да?!

И тут он услышал хлопки: Первый медленно хлопал в ладоши и улыбался.

— Ты молодец, малыш, — сказал он, и Сонни услышал в его голосе облегчение: — Ты себе не представляешь, насколько я боялся узнать, что ты и правда меня ненавидишь. Ведь тогда… Радуга знает, в какие степи тебя могло бы унести! Искажённый, Тень, что угодно! Ты мог стать угрозой Мирам, но теперь я вижу: не станешь. Ты избрал для себя другой путь. Я специально провоцировал тебя, я должен был испытать тебя.

— Значит то, что ты рассказал — неправда? Ты всё придумал?

Золотоглазый звонко рассмеялся:

— Ну уж нет! Всё, что я рассказал — правда. На этот раз — правда. Причина проста: мне осталось немного. Моя Эпоха подходит к концу. Я не знаю, что будет дальше, точнее, знаю, но не всё. Так или иначе, мне необходимо было узнать, какой путь ты выберешь. Я хотел удостовериться, убедиться в том, что ты… что ты такой же, как твой отец, малыш.

Его голос дрогнул, и Сонни увидел, как по щеке Первого быстро сбежала слеза.

— Он был куда лучше, чем я, — продолжил Старейший Дух. — Я был… Я был неплохим администратором, ха-ха! Да. Но с человеческой точки зрения именно я был злодеем, я — Великий Магистр Ордена Радуги, а не он — Грандмастер Пантеона Теней. Впрочем, я не жалею ни о чём. Всё, что я сделал, было не зря. Ничего никогда не бывает зря, — запомни это, Сонни. У всего есть своё предназначение. Не бывает плохого или хорошего. Всё к лучшему, — даже если кажется, что это не так. И теперь, что бы ни случилось дальше, я спокоен за будущее Миров Истока. И всё из-за тебя, малыш. Времени у нас действительно осталось очень мало, так что… выходи. Этой иллюзии тебя не сдержать. Помнишь, как Гермес учил тебя смотреть на Пояс Пустоты? Здесь то же самое. Ты уже у Истока, осталось только закрыть глаза. А когда ты откроешь их снова, ты увидишь… всё увидишь. И знаешь… Как бы там ни сложилось, я горд, что у меня есть такой племянник, как ты. Вот так.

Сонни улыбался. Ему хотелось рассказать Первому о многом — но мгновение спустя он понял, что Первый уже ушёл, а отражение вновь стало всего лишь отражением.

Ничего, подумал Сонни, он расскажет Первому обо всём этом позже, когда они победят Искажённого, — а они обязательно победят его. В этом почему-то не осталось сомнений.

И, тихо рассмеявшись, он закрыл глаза, а когда открыл, его взору предстала совсем другая картина…

…

— Некоторым из нас легко понять, что чувствует человек или Дух: ведь их эмоции окрашены в разные цвета, — Рихард поправил очки, а я подумал: зачем они ему? Он ведь Дух, а у Духов не бывает проблем со зрением. Это что — остаточное проявление человеческой природы? Или просто имидж, новая мода среди новоиспечённых Духов? Впрочем, разницы почти никакой. Все мы пользуемся этим в той или иной мере, просто обычно не задумываемся над фактом использования. А ведь, казалось бы, зачем нам выглядеть как люди?

Купол Шестого Тренировочного над моей головой тихо переливался всеми цветами Радуги. Я посмотрел на Сонни: Полуспектрал сидел в кубокресле, задрав голову, и смотрел туда, наверх.

— Причина такой визуализации проста: Мир людей, как и любое порождение Истока, состоит из радужного вещества, — продолжил Реконструктор. — Вы можете возразить мне на это, что базовое первовещество для людей — пустотное, а не радужное, и я с вами, конечно же, соглашусь. Однако! Каждый человек от рождения заключён в своего рода «кокон» из радужного вещества, и именно оно составляет его характер, эмоции, чувства…

— А как же Любовь? — спросил Валя, и Рихард кивнул:

— Верно. Любовь является Третьей Субстанцией и не имеет прямого отношения к Радуге. Однако стоит помнить две вещи. Первая: Субстанции Триедины, они постоянно перемешиваются, одна не существует без двух других. Думаю, в этом правиле есть и исключения, но их мы пока опустим. И второе: Любовь, как чувство, является необычайно сложным, комплексным. Ввиду принципа Триединства она гармонирует с радужными чувствами, поэтому на протяжении всей своей истории люди неоднократно пытались дать определение Любви, но фактически у них ничего не вышло. Все их формулировки сводились к определению Любви через другие чувства, а также через противопоставление её другим чувствам и другим формам, которые, безусловно, были несовершенны или недостаточно масштабны. Истина в том, что Любовь определяется только через саму себя, поскольку является Субстанцией, принадлежащей другому Миру — Межмирью. Из немногочисленных исследований становится ясно, что мечта, к примеру, может быть формовыражением Любви, хотя это учёным Ордена и Колыбели ещё предстоит доказать. Однако в настоящий момент для нас важнее радужные формовыражения, ведь именно они являются ключевыми Изначальными Структурами…