У меня нет цели перечислять все романы героя этой биографии. Я остановлюсь лишь на тех, что оказали самое существенное влияние на его любовную жизнь, хотя, надо сказать, они не оказали влияния на его литературную работу. Возможно, я должен пояснить, если ещё этого не сделал, что, по-моему, секс был одним из самых слабых побудительных мотивов для Амброза Бирса, для его духа и тела. Его интеллект настолько преобладал, что он не оставлял времени для Афродиты. Его преследовали, изредка он преследовал. Когда его преследовали, то он редко бывал пойман. Как я уже говорил, однажды я заметил Бирсу, что, возможно, его воздержанность в res amatoria[107] соответствовала насильственному воздержанию старых времён. Совсем нет, заявил он почти правдиво и добавил, что даже в молодости находил много других, более интересных развлечений, чем флирт. Любовь, как и другие эмоции, притупляется от долгого использования. С другой стороны, мудрость с годами только растёт, и наслаждение для философа увеличивается.

Бирс был слишком сложен, чтобы откликнуться на обычные способы ухаживания. Но был один метод, перед которым он не мог устоять. Он не понимал этой женской манипуляции. Все дамы, молодые или старые, прекрасные, как Елена, или отвратительные, как Атропос[108], должны были ценить литературную работу Бирса. Чем больше они его умасливали, тем больше он размягчался, тем больше пробуждались в нём любовные инстинкты… или подобие таковых. Этим я объсняю его мимолётные увлечения кретинками, страшилами, невежественными и безнравственными женщинами.

Вспоминаю, как пересолила одна молодая женщина. Бирс терпел её непростительные устные ошибки. Во время ухаживаний он говорил мне, что великолепные писатели часто совершают ошибки в устной речи. Эта женщина, говорил он, была наглядным примером – она как раз писала роман и «разрешила» ему прочитать рукопись. Он прочитал, а потом приехал в Нью-Йорк и сказал мне: «Нил, я больше не посмотрю ни на одну женщину. Я приехал в Нью-Йорк, чтобы попытаться забыть свою ошибку».

II

Все подруги Бирса, которых я видел лично, были уродливы, отвратительны и во всех отношениях непривлекательны. Тем не менее, миссис Бирс, как говорят, была очень красивой женщиной с редким обаянием и по-настоящему благородным характером. Так думал Бирс. Не важно, насколько ценно его мнение, но так думали и другие. Думаю, он её любил – во всяком случае, какое-то время, – а к концу своей жизни он точно ей восхищался. Он говорил о ней только в хвалебных тонах. Но временами, в основном споря со мной о женственности, он для подтверждения своей мысли рассказывал о своих сексуальных отношениях с ошеломляющей свободой. Он раскрывал такие подробности, которые подразумеваются, но никогда не оглашаются.

В этом союзе были рождены три ребёнка – два мальчика и одна девочка. Мне говорили, что мальчики были чрезвычайно красивы и во всех отношениях привлекательны, что их обоих ждало блестящее будущее. Первый, Дэй, погиб в Калифорнии, он был убит на дуэли из-за женщины. Второй, Ли Хант, работал в Нью-Йорке журналистом и умер от брюшного тифа. Дочь Хелен, миссис Исгригг – если Исгригг будет её самым последним мужем – сейчас живёт в Голливуде. Отец и другие родственники называли её Биб.

Бирс описывал мне, как и почему произошёл его разрыв с женой, который через много лет закончился расторжением брака. Кажется, однажды вечером он, глядя на молодую прекрасную жену, мать троих его детей, не выдержал укоров совести и рассказал ей правду о развлекательной поездке по южной Европе, которую он совершил с одной молодой женщиной. Раньше он уже рассказывал ей об этой поездке, которую совершил, когда жил в Лондоне, но представил всё так, будто он ездил один и это надо было ему для работы. Тогда она ему поверила. Теперь он решил признаться. Когда он рассказывал мне эту историю, он, злобно ругаясь, говорил, что на свете не было и никогда не будет такого дурака.

Его признание подтвердило мои мысли, что Бирс очень мало знал о женской психологии. Он не мог предсказать, как женщина поведёт себя в том или ином случае.

Миссис Бирс выслушала историю о любви своего мужа к другой женщине, не проронив ни слова, а затем тихо вышла из комнаты. Её молчание должно было остановить его длинный рассказ. Но он, казалось, пустил в ход всё своё красноречие, когда распространялся об очаровании своей любовницы – так ласково, как будто это могло смягчить оскорбление. Он говорил мне, что, произнося эту тираду, он проклинал себя всеми словами, но победил его инстинкт повествователя. Миссис Бирс вышла из комнаты, чтобы никогда не вернуться.

Свою реакцию на разрыв он описывал так:

«Нил, вы понимаете, я уже привык к браку, а я уже говорил, что эту привычку очень сложно преодолеть. Я видел мужчин, приверженных к алкоголю, опиуму и табаку. Но я потратил годы, чтобы победить необычное желание, которое заставляло меня возобновить супружеские отношения».

Он тяжело сглотнул, как будто у него пересохло в горле.

Думаю, он больше не видел свою жену. Но я знаю, что он добровольно обеспечивал её деньгами, пока она не умерла – это случилось за несколько лет до его смерти. Перед тем, как она «отошла» (как сказали бы эддиисты[109]), суд вынес постановление о разводе по той причине, что один супруг оставил другого. Другой причины быть не могло.

Бирс не говорил мне, что добивается развода. Я узнал о постановлении суда через несколько месяцев после того, как оно было вынесено. Бирс с досадой упомянул о нём. Когда он рассказал мне обо всём, миссис Бирс уже умерла. Судьба жестока, сказал он. Если бы он знал, что она умрёт после развода, он не дал бы хода этому делу.

«Но зачем вы вообще добивались развода? – спросил я. – Её доход не изменился. Вы сказали, что не хотели жениться снова».

«Ну-у-у… – протянул он, пытаясь выдумать оправдание. – Было несколько девушек, которых я приглашал поужинать, и я подумал, что будет лучше, если я буду бракоспособен».

III

Описание разрыва, который завершился расторжением брака, существенно не отличается от того, что рассказывал мне – и не раз повторял – сам Бирс. Но после того, как я дописал свою книгу, вышел «Америкэн Меркьюри» за февраль 1929 года со статьёй Кэри Макуильямса[110] «Амброз Бирс», где изложена такая версия:

«Бирс разорвал отношения с женой в 1891 году, когда оставил семью дома в Сен-Хелене и переехал в Обёрн. Причиной разрыва была обычная несовместимость. Жена Бирса была прекрасной женщиной, но она придерживалась общепринятых, консервативных взглядов и, вероятно, стремилась к успеху в обществе. Бирс всегда говорил, что он не хотел разводиться с ней и не разводился. Одному из самых старых и самых лучших друзей он рассказал, что никогда не думал о другой женщине. То восхищение, которое питал к миссис Бирс её муж, не подлежит сомнению. Но она не понимала его стремлений и в 1904 году в Лос-Анджелесе подала на развод. Через три недели после того, как был получен развод, она умерла».

Я согласен, что описание Макуильмса правдиво, и я не сомневаюсь, что протоколы суда подтвердят то, что это миссис Бирс дала ход делу. Но Бирс точно говорил мне, снова и снова, что это он подал прошение по причине несовместимости. Он не мог выразить свою скорбь из-за того, что миссис Бирс умерла через несколько недель после того, как было вынесено постановление суда. Он не ждал её смерти, чтобы избавиться от брачных уз. Тем не менее, несмотря на старую поговорку falsus in uno, falsus in omnibus[111], я верю в историю Бирса о том, что его разрыв вызван его признанием, когда он опрометчиво раскрыл тайну и воспевал другую женщину. Он так часто рассказывал мне эту историю, с такими подробностями, так часто перемежал её множеством обращённых к себе ругательств, что у меня нет сомнений в её правдивости.

Я считаю, что Бирс получил развод для того, чтобы жениться на женщине, к которой он был горячо привязан – на мисс Кэрри Кристиансен. Обычно он называл её своим «Гадким утёнком». Я буду иногда вспоминать об этом прозвище. Ещё он неправильно называл её своим «секретарём», хотя она никогда не была его секретарём. Он делал так, чтобы избежать сплетен. Она родилась в 1874 году и была на тридцать два года младше Бирса. Они близко общались с самого её детства. Примерно с 1896 года до исчезновения Бирса в конце 1913 года они обычно жили под одной крышей в разных, но в смежных или соединённых комнатах. Недавно она умерла и, насколько я понимаю, не оставила близких родственников.