— Действительно, — пробормотал Николас. — Ты скажешь мне, когда обнаружишь его?

— Конечно, — быстро ответил Гилберт. — После того как я выкраду его, у нас обоих не будет причины оставаться здесь дольше. А вы сделаете то же самое для меня? Позволите мне узнать, если обнаружите где-нибудь этот кубок?

«В высокой нише над пыльным алтарем в заброшенной часовне», — подумал Николас с самой невинной улыбкой.

— Ну разумеется, мой мальчик. Сразу же, как только найду.

Гилберт кивнул, но Николас сомневался, что красавчик ему поверил. Юноша был слишком искушен в придворных интригах. Он хорошо был знаком с хитростью, коварством, притворством и ложью.

— Вы можете вернуться к своей прекрасной леди, — как бы небрежно предложил Гилберт. — Хотя мне казалось, что нужен лом, чтобы раздвинуть ее ноги. Хотелось бы мне совершить такое же чудо.

Николас с трудом удержал безразличное выражение лица. У него не было причин чувствовать подобную ярость, а тем более обнаруживать ее перед этим юным убийцей. Это было бы большой ошибкой.

Прелестные ножки и то, что меж ними,

Лишь мне одному отданы, и отныне

Не стоит вторгаться в чужие хоромы,

Убийца ведь тоже не вечен пред Богом.

— Очаровательно, — фыркнул Гилберт. — Угрозы в виде стишков. Не стоит убеждать меня таким образом, мастер шут. Рифмы меня только раздражают.

— А это, мой мальчик, и есть их главное назначение, — сказал Николас почти весело.

— А угрозы?

Николас в несколько быстрых шагов пересек расстояние между ними, убедившись, что Гилберт убрал свой опасный клинок. Он легко коснулся губами щеки юноши.

— Они совершенно реальны, дитя мое, — прошептал он ему на ухо. И прежде чем Гилберт успел отшатнуться, шут легкой танцующей походкой скрылся за углом.

«Он даже не коснулся меня», — с удивлением думала Изабелла. Она решила, что раз она последовала за лордом Фортэмом как покорная невеста, он возьмет ее за руку и потащит в свою постель. Он, казалось, пребывал в таком состоянии души, которое, должна была признаться Изабелла, она находила весьма волнующим. Все время ее пребывания в замке Фортэм ее жених, а теперь муж едва замечал ее, обращаясь к ней самыми короткими предложениями и только тогда, когда это было совершенно необходимо. У нее не было никакой надежды на будущее семейное счастье, если бы она случайно не подметила, как он смотрит на нее из глубины своих холодных синих глаз. Она уловила этот взгляд, который придал его лицу почти мечтательное, тоскующее выражение, прежде чем он успел от нее отвернуться.

Неужели лорд и воин, такой, как прославленный своей храбростью граф Фортэм, мог стать жертвой нежных чувств? Изабелла попыталась разузнать о нем все, что только можно, едва услышала, что они должны пожениться. Он был хорошим человеком, суровым человеком, справедливым и честным, так о нем говорили. Он похоронил двух жен и оставил всякую надежду на рождение наследника, по крайней мере так казалось. Почему же он захотел жениться на вдове далеко не первой молодости, зная о ее неспособности родить здоровых детей?

Но он захотел ее. Он ее выбрал, даже если казалось, что он избегает ее. И вот теперь она стала его женой и следовала за ним в его постель, но при этом супруги не сказали и нескольких слов друг другу.

Но, по крайней мере, он хотел ее. У нее не было никаких сомнений на этот счет — ее женское чутье, обострившееся за прошедшие годы, ясно говорило ей об этом.

Что касается ее, она немного трепетала перед ним. Он был таким огромным, шумным, таким яростным и с таким очень уж ярким мужским началом, что она терялась, не зная, как вести себя с ним, тем более что он старался изо всех сил избегать ее. Изабелла сомневалась в том, что он может быть нежным любовником, скорее всего, он быстрый и резкий. Удовольствие для себя, и ничего для жены. Но она сможет его научить, о да, она научит его. Она этого очень хотела.

Ей хотелось знать, каковы его поцелуи. Хотя вряд ли ей удастся это узнать в ближайшее время. Отец Паулус велел им жить в воздержании, а подобные запреты нельзя так просто нарушать. Но, возможно, деля с ней постель, Хью Фортэм начнет с ней хотя бы разговаривать. Они бы могли лучше узнать друг друга, прежде чем познают любовь. Возможно, аббат все же не такое чудовище, как она о нем думает, а напротив — купель мудрости.

Но, конечно, все может быть и не так.

Хью вышел на крепостной вал и зашагал вперед, даже не потрудившись обернуться и посмотреть, идет ли она за ним следом. Полы его подбитого мехом плаща развевались за ним как крылья. Она старалась не отставать, ее тонкая льняная рубашка не защищала от пронизывающего холодного ветра. Стражники, несущие службу, отводили взгляды, делая вид, что ничего не замечают, пока она босая бежала за своим господином и мужем. Когда они достигли хозяйских покоев, у нее совершенно окоченели ноги, и зубы выбивали дробь. Единственное, о чем она сейчас думала, это о горящем камине и теплой постели.

Он вошел в комнату, и она поспешила за ним, услышав вдруг, как он заорал:

— Убирайся!

Изабелла вздрогнула, уже хотела развернуться и убежать, но замешкалась, давая ему время передумать, когда вдруг из глубины покоев показался слуга, который ожидал здесь хозяина, и, не поднимая глаз, поспешно покинул комнату, закрыв за собой дверь.

Впервые они оказались вдвоем, одни в огромной спальне.

Он ничего не сказал. Он даже не взглянул на нее. Вместо этого он направился в горящему огню, расстегнул пряжку на плаще и скинул его со своих мощных плеч. Плащ упал на пол. Возможно, лорд Фортэм ожидал, что слуга поднимет плащ, но ведь он сам только что выставил его вон. Так что, скорее всего, он хотел, чтобы плащ подняла жена, а она скорее прошла бы по горящим углям, чем сделала это.

Хотя, учитывая холод каменного пола и ее замерзшие ноги, пройтись сейчас по горячим углям показалось ей довольно соблазнительной идеей.

Изабелла ждала, а он продолжал молчать. Она оглянулась на дверь, но та была плотно закрыта, и она бы не удивилась, если бы узнала, что снаружи стоит стража, чтобы она не сбежала.

Глупо, конечно. Она теперь была хозяйкой замка, и ей незачем, да и некуда, было бежать.

Она ждала, а он все молчал. Она разглядела кровать в соседней комнате, массивное сооружение под балдахином с роскошными занавесями и толстым меховым покрывалом. В той комнате также горел огонь в камине, и языки пламени отбрасывали танцующие тени на полу.

— Итак… — произнесла она наконец, но голос ее прозвучал совсем тихо в этих огромных покоях.

В первое мгновение она решила, что Хью не слышал ее. Он не обернулся, а продолжал стоять, уставившись на огонь так, словно никогда в жизни не видел подобного чуда.

Изабелла кашлянула.

— Итак, — повторила она, с трудом узнавая свой голос.

— Итак — что? — Он повернулся, глядя на нее с высоты своего огромного роста, а затем вдруг сделал шаг назад и остановился. Он сам хотел жениться на ней, и он сам привел ее сюда. Изабелла попыталась улыбнуться, понимая, насколько жалкой была эта попытка.

— Итак, я здесь, — сказала она ясным голосом. — Что мы теперь будем делать?

Ироническое выражение, появившееся на его лице, заставило ее покраснеть.

— Идите в постель, — сказал он. — Вы моя жена — и теперь ваше место здесь.

— А вы?

— Я не устал.

Что ж, этот содержательный разговор мало чем отличался от их прежних бесед, обычно состоящих из нескольких коротких фраз. Изабелла решила, что пришло время взять дело в свои руки. Она встречалась в жизни и с гораздо более страшными вещами и тем не менее выжила. Один ворчливый муж — еще не повод для того, чтобы расстраиваться.

Она подошла к нему и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул, обернулся и застыл, стараясь не встречаться с ней взглядом.

Ей очень бы хотелось иметь хоть какое-нибудь представление о том, что скрывается в его ярких синих глазах, о чем он думает, когда смотрит на нее, но у нее не было ни малейших предположений на этот счет. Сожалел ли он о том, что женился на ней, или же сердился на нелепый запрет отца Паулуса? Во всяком случае, он явно не собирался разговаривать с ней.