Вблизи эта вундер — вафля оказывается совсем уж непонятной. Сам баллон, здоровенный и тяжелый — внутри плещется жидкость. Как его брать‑то? Ага, смотри‑ка. Вот — вполне понятная пистолетная рукоять, а перед ней еще одна, напоминают такие же у гранатомета, семерки. А здесь — однако, вполне себе солидный, деревянный, пролаченый приклад снизу. Получается, его, как гранатомет — на плечо надо класть? А приклад‑то зачем такой могучий? Хотя… отдача же должна быть. Значит вот так… примеряюсь — а ничего, удобно так лег… Напротив морды на баллоне деревянная обкладка приделана, а прямо впереди — весьма удобные прицельные приспособления. Удивляет только, что слишком низко они смотрят, вряд ли струя так уж по прямой летит. Ладно, что там дальше? Осматриваю спереди рыло этого адского агрегата. Однако… Тут все совсем странно и непонятно. Снизу, прямо над пистолетной рукояткой — массивный цилиндр торчит. Посмотрел — глухой спереди, видно, что вроде как завинчивается крышка, но руками не открутить никак, инструмент нужен специальный. Глянул на лежащего поодаль убитого огнеметчика, потом на дымовуху — нет, не вариант сейчас его обшаривать, да и вряд ли он не подготовил к бою свое оружие — значит, нам эта крышка и не интересна… Итак, что еще тут есть? А ничерта, в общем‑то, больше и нету. Над этим цилиндром смешно изгибаясь чуть вверх, торчит из баллона перфорированная трубка… нет, это кожух, а трубка внутри. Вот оно значит, откуда огонь идти должен. А вверх — чтобы мне не надо было баллон задирать высоко. Однако, непросто из этой штуки куда‑то попасть, мне кажется. Ну, ладно, с этим понятно, дальше‑то что? Как эту дрянь в действие привести? Осматриваю рукоятку — ага, вот внизу торчит рычаг — то ли предохранитель, то ли взвод, как на ракетнице. Спусковая клавиша, тоже ясно. А еще торчит чека — судя по всему, блокирует как раз этот рычаг снизу. И больше — ничего тут нету. По идее — должен же быть какой‑то запальный патрон, или как? И где он, куда его совать? Или он и есть уже в этом цилиндре? Затравлено эдак бросаю взгляд на вражеские позиции — дым вроде как слабеть начинает, все, время выходит. Становится очень страшно и руки вдруг вспотели — неужели все, звиздец? Ой, чего‑то не хочется… Может, рвануть к своим, пока дым? Оглядываюсь на наши позиции — нет, далеко, поздно! И вообще, в конце концов — чего я теряю? Все одно я тут животное, штрафник и смазка для штыков. Такую жизнь и не жалко за Родину отдать. Так что — фиг вам всем, сдохну героем, если что, еще в школе мечтал стать пионером — героем, как Павлик Морозов… или нет, Леня Голиков? — да какая, нахрен, разница теперь… Значит так, еще раз — этот парень явно бежал сюда не в шашки играть и не чай пить. И он не новичок был, не лопух. И знал наверняка, что времени ему будет — секунды. Не его вина. Что не добежал, то война, бывает. Значит что? — Значит, оружие у него в полной готовности, в минимально необходимом безопасном положении. То ест так, чтоб само не бахнуло, но быстро можно было воспользоваться. А как им пользоваться? — А это и дурак поймет — 'выдерни чеку, прицелься, нажми на кнопку'. Наверное. Если не так, я, пожалуй, и понять этого не успею.

Додумываю я это все в какие‑то секунды, все всматриваясь в начинающую слабеть дымовую завесу. И вдруг как‑то понимаю и ощущаю, что, пожалуй, далековато я от каземата нахожусь. Тут метров тридцать пять — сорок. А мне бы вдвое ближе, мне так кажется — вряд ли эта штука далеко плюется. Ох, и стремная же работенка у этих парней! Однако, тут уже мной овладевает какой‑то дурной азарт — уж наверняка, так наверняка — если не выйдет, то точно пристрелят, ну и все. И, взвалив на спину булькающий баллон, я быстро ползу вперед, благо по камню ползти просто. Вот уже остается метров двадцать, по — моему, достаточно. Чуть выдыхаю, стараюсь восстановить дыхание, вдох — выдох, вдох, задержать, выдох, задержать… еще раз… Так, ну, что там у нас?

Дымовые гранаты прогорают почти одновременно — вот эти смешные цилиндрики фырчали и дымили — а вот уже последние клубы дыма оторвались от них и поплыли в сторону, не отрываясь от земли, а из самих гранат только тянутся плотные белые струйки дыма. Еще секунд десять — и все снесет в сторону, развеет — и останется тут у них перед позициями веселая мишень с пиротехническими эффектами. Так, к бою, ребятушки. Поудобнее уложил баллон на плечо, приноровился, прижался щекой к дереву. Ну… Выдернул чеку, теперь что? Рычаг вжимаю в рукоятку… ага, щелчок и спусковая клавиша чуть подается вперед — встал на взвод, отлично! Вдох — выдох, успокоиться, а то чего‑то колбасит, руки подрагивают и в пот бросает. Вот и последние клубы дыма сносит, видно уже щели амбразур. Пора.

Прицеливаюсь в ближайшую амбразуру, вжимаю поплотнее в плечо приклад, ногами раскинутыми чуть ерзаю, упираясь — чорт его поймет, какая отдача будет. И плавно так на спусковую клавишу, ну… Щелчок громкий, капсюль… и все?! Осечка? А запасной патрон…? В этот момент фукнуло что‑то и зашипело. Потом зафырчало, и вверх, сквозь дырчатый кожух выметнуло факел желтого пламени, почти без дыма. И больше ничего! Вот чорт! Это поджиг, а как же струю дать?!

От траншей и из каземата раздается крик, я бы даже сказал, вопль. Грохают выстрелы, где‑то рядом щелкает, сверху с визгом пролетает пуля. Вспоминаю обваренного огнеметчика — нет, мне тут не светит, на мне такого плаща нет, меня сразу зажарит. Сжимаю зубы, решив, что уж и хрен с ним, вот только почему эта тварь не работает?! Хоть бы напоследок, что ли, отжечь тут… Пытаюсь удержать прыгающую мушку на амбразуре — меня, оказывается, уже трясет всего. Снова где‑то выстрел, и совсем рядом летит крошками камень. Сморщившись, едва только чтобы совсем не зажмурясь, и начав тихонько подвывать на одной ноте, все еще пытаюсь держать на прицеле, уже даже думая про себя — ну, давай уже, только чтобы лучше в башку, чтобы сразу…

Внезапно раздается звук, словно откупорили шампанское, что‑то вылетает вперед и вверх, и вдруг баллон ощутимо толкается в плечо, а из дырчатого кожуха вырывается, как‑то завораживающе разматываясь, черно — оранжевая струя. Спустя мгновение я чувствую, как нарастающая отдача начинает задирать оружие вверх, и раздается какой‑то натурально животный, не то рев, не то вой, от вылетающей струи. Мать его так, уже забыв все, пытаюсь удержать этот антипод огнетушителя, стараясь, словно краскопультом, 'покрасить' уже невидимые мне в черно — оранжевом занавесе амбразуры. Кое‑как, вверх — вниз, сдвигаясь — секунда, две, три… Ф — ф-фффватит? Отпускаю спуск и… И ничего. Чорт, чорт, чорт! Этот сволочной аппарат, похоже, рассчитан на один выстрел, зато долгий! Спохватившись, продолжаю жечь каземат, и не понимаю, кажется мне, или на самом деле слышу сквозь рев струи человеческий вой? Или это сама струя меняет тональность, скоро все, закончится? Мелькнула мысль попробовать перенести на траншею, но решил не рисковать, вывернется еще отдачей, давит‑то сильно, словно и впрямь мощным огнегасом работаешь. Вывернется, и меня самого же обольет. Вдруг в каземате что‑то грохнуло, и еще чередой так, так я и забыл об всяких мыслях, давай туда подбавлять. А тут уже и сам этот керогаз вдруг зафырчал, как автомат с газировкой, затрепыхался, толкаясь, а вместо струи полетели какие‑то плевки и всполохи — точь — точь растапливаемая паяльная лампа. Потом и вовсе засипел и утих, секунды через три и факел над стволом погас. Ну, вот и все. Дело сделано.

Отбрасываю я с плеча раскаленный баллон — если бы не деревянная накладка — сжег бы себе я щеку, и устало приподнимаю башку — ощущение — словно вагон на скорость разгружал. Пот именно что льется, правда не трясет уже совсем. Осматриваюсь слегка вокруг. Прямо передо мной — каземат, с него дым валит, жирный, черный, внутри огонь, и много где местами и снаружи догорает с копотью. И не казалось мне — кричит там кто‑то, только уже все тише. Еще раз вдруг грохнуло, вроде даже вспышку видать и что‑то в воздухе пролетело, из амбразуры что ли, выметнуло из всех щелей вместо черного — белый дым, а потом опять черным повалило. Вот так, хлопцы. Переваливаюсь я чуть на бок, устало перевожу я взгляд на убитого огнеметчика, и вслух уже говорю: