Тут же глаза Инанны с новой силой загорелись гневом и нашли любовника.

— Значит, сделка? И как ты объяснишь отсутствие клейма на ее ладони?!

В том-то и беда, что он не мог объяснить! Об его слабости — проклятом идоле — никто не должен знать, тем более кто-то настолько непредсказуемый, коварный и слепо желающий получить над ним безграничную власть.

— Я уже сказал, милая, это просто сделка…

— Это правда. — Брес сам от себя не ожидал такой реакции, но он вздрогнул, когда прозвучал этот тихий, надтреснутый, невероятно утомленный голос. — Если позволите, я произнесу свое слово.

О, нет, только, мать его, не это. Предчувствуя собственное разоблачение, Брес напрягся и уставился на Айрис немигающим взглядом: «молчи, чтоб тебя!»

— Почему бы и нет? — Бросила ядовито Ина. — Говори.

— Он не солгал вам. Это действительно сделка. Просто на других условиях.

— На каких же?

Момент истины настал. Прощай свобода, которой он не предавал значения.

— Я не могу разглашать детали контракта, это только между его участниками.

— А я, соплячка, могу порешить тебя прямо здесь и сейчас, наплевав на контракт и его детали! — Угроза прозвучала громогласно и в полной мере устрашающе.

Но, казалось, совершенно девушку не задела.

— В вашей власти, — Ответила Айрис все так же едва слышно и спокойно, — делать со мной, что хотите. Правда от этого не изменится. Ваш фаворит не виноват перед вами.

Инанна глянула на нее свысока и расправила плечи, словно кошка, которая распушила шерсть, желая казаться еще более величаво и внушительно. Богиня сомневалась (снова), а Айрис молчала. Потому Брес взял ситуацию в свои руки.

— Слышишь? Ты можешь верить мне, Ина. Я желаю только тебя, а до нее мне нет никакого дела! — Женщина перевела свой пронизывающий взгляд на его лицо. И то, что выдал Брес в следующий момент, казалось, спасет его, а на самом деле сгубило: — Ну, хочешь, убей ее.

Ему думалось, смерть — лучший выход. Мертвые не говорят, потому его тайна будет надежно сохранена этой женщиной. Второй плюс: Инанна, уничтожив свою «соперницу», выместит свой гнев на ней, а не на нем. В-третьих, смотря в данный момент на Айрис, создавалось впечатление, что смерть для нее — милость. Так что пусть поблагодарит его за снисхождение.

— Убить? — Хохотнула Ина, и Айрис, словно тоже углядела в его словах шутку, покривила губы в ухмылке.

— Как еще мне доказать тебе, что мои слова — читая правда?

— Убить?! — Повторила нараспев Ина, начиная откровенно смеяться. Но не весело, а зло, оскорбительно. — Что ж, теперь я уже не сомневаюсь…

— Отлично.

— Я не сомневаюсь в том, что ты полностью заслуживаешь то, с чем я явилась сюда изначально! — Развеяла она его надежды решительно. — Я все ждала, когда ты изменишься, Брес, когда ты повзрослеешь. Когда станешь мужчиной в полном смысле этого слова. Твои постоянные измены и все новые и новые прихоти терпеть было нелегко, но сносно. Но я не стану и другим не позволю терпеть в тебе малодушие, подлость и непомерную низкую гордыню.

— Не станешь… не позволишь… как это понимать? — Пробормотал недоуменно Брес, еще не веря в то, что в данную минуту решается его судьба. Крики Инанны обычно означали его скорое прощение.

— А понимать это следует так! Ты с этой самой секунды изгнан с небес. Тебе и это нужно объяснять? Я проклинаю все низкое, бесчестное и гадкое в тебе. А ты этим переполнен сверх меры, потому можешь считать, что я проклинаю тебя. Хочешь знать, зачем я так поступаю? Нет, причина не в твоей измене. Ее не было, я верю. Но верю не тебе, а этой женщине, которая непонятно зачем защищает тебя. Ценой своей скоротечной, нищенской, убогой жизни. То есть самого дорогого, что есть у человека! И почему, объясни мне, почему же злодейка, заставившая тебя пойти против твоего желания и совести, кажется мне благороднее, смелее и честнее, чем ты, бог? Думаешь, ты достоин носить это слово, этот венец? Думаешь, люди должны тебе поклоняться? Да самая жалкая из этих людей лучше тебя, Брес. Лучше! — Обличающе кричала Ина, тыкая пальцем в Айрис.

— Брось, ты же так не думаешь на самом…

— Все, что я слышу от тебя — сплошные оправдания! Тебе стоит многому научиться. Признавать свою вину, к примеру.

— Моей вины нет в том, что…

— И остальные со мной, несомненно, согласятся. С этих самых пор ты изгнанник, Эохайд Брес. И ты не сможешь вернуться до тех пор, пока не искоренишь свои гнусные пороки. Давно пора было заняться твоим воспитанием…

— Ладно-ладно, не горячись, Ина, я же знаю, ты не серьезно. — Поспешно проговорил Брес, решая для своего же блага, наступить на гордость: — Я уже все осознал и раскаялся.

— Мое слово твердо. Ты не вернешься в круг своей божественной семьи до тех пор пока… — Она задумалась, восстанавливая дыхание. — Раз ты так не ценишь человеческие самоотверженность и смелость, раз для тебя растоптать женщину — ничего не стоит, твоим проклятьем будет прибывать на земле до тех самых пор, пока ты не спасешь пятерых из них. Пять женских душ.

— Пять душ..? спасти..? Что?!

— Но это, конечно, еще не все. Ты! — На этот раз она обратилась к онемевшей Айрис. — Твоя храбрость достойна похвалы, однако не думай, что я прощаю тех, кто перешел мне дорогу. Я не милосердна, и люди знают это, потому и трепещут. Я не стану противиться своей сути из-за того, что чистота твоего сердца и отвага меня растрогали. Потому следующим пунктом проклятья будет твое непременное участие в нем. — С этими словами Инанна протянула к ней руку. И когда ее ладонь легла на щеку Айрис, девушка болезненно вздрогнула. — Ты станешь отличным напоминанием того греха, за который он расплачивается. Олицетворением совести, которой у него никогда не было. Ты будешь как эриния, безжалостно преследовать его весь срок наказания… Однако, я знаю, как тяготит человеческую душу земная жизнь. Потому, дабы твоя душа не превратилась раньше срока в тень, нить твоей жизни будет перерезаться на двадцать первом году. И так из раза в раз, пока пять женских душ не обретут покой в небесных чертогах вопреки приговору судьбы. — Инанна остро ухмыльнулась. — Кажется, ты тоже заинтересована в том, чтобы это закончилось как можно скорее.

Не было никаких страшных заклинаний, дыма и запаха серы. Просто в один миг, торжественно озвучив свой приговор, Инанна исчезла, выглядя при этом вполне довольной собой.

Брес не видел в ее пересыщенных негодованием глазах сожаления или быть может тоски… хотя бы ее предчувствия! И он не верил, отказывался верить, что от него можно так просто отречься!

Потому он еще долго стоял посреди зала, слушая нарастающий гул голосов. И только спустя минуту понял, что обступивший его шум — не рев внутренних гнева и возмущения.

— Господин. — Коснулся кто-то его плеча. — Ваша невеста… кажется, вам стоит поспешить за ней…

Брес даже не посмотрел на говорившего, повернувшись в сторону Айрис. Но девушки уже не было рядом, потому, все еще растерянный, но желающий покарать виновницу, он рванул следом. Всеобщее недоумение провожало его многоголосым ропотом.

Нагнать несносную Эохайд сумел лишь у ворот, тут же бесцеремонно хватая ее за предплечье.

— А теперь можешь начинать моли…

Его дикое рычание перебила оглушающая пощечина. Ладно, такой аргумент трудно переспорить, особенно тому, кто на женщину руку ни разу не поднял.

— Да как ты…

Больно! Проклятье!

Резко выдохнув Брес, подвигал челюстью, пытаясь привыкнуть к ощущению, которое раньше казалось ему чем-то фантастическим. Боль? Нет, только не в его жизни. А о том, что боль когда-нибудь обожжет его лицо, он и вообразить себе не мог.

— Убирайся. — Процедила холодно девушка, швыряя ему монету. Та отскочила от его груди, падая в грязь.

— Да ты ума лишилась?! — Прокричал ей в спину Брес. Процедив сквозь зубы ругательство, он наклонился, чтобы поднять идола, после чего бросился за Айрис. — Тебе не мешало бы… — Он вновь дернул ее назад и на этот раз перехватил женскую руку прежде, чем та успела угостить его очередной оплеухой. — Не мешало бы упасть на колени и умолять меня пощадить твою жизнь!