Морин почувствовала в нем неуловимую перемену и отодвинулась от него.

— Уже поздно, осталось совсем немного, теперь я уж справлюсь сама.

—Хорошо, тогда я пошел?

— Да, иди. Пока.

Адам на прощанье прикоснулся к ее щеке губами и вышел из дома. В голове проносились тысячи мыслей. Морин, девочка моя, что же тебе довелось пережить! Ее боль он воспринял как свою собственную. Адам, что с тобой? Может быть, влюбился и боишься признаться себе в этом? Он не хотел отвечать на этот вопрос. Главное, ему хорошо с ней. Но рой сомнений не переставал его тревожить.

Глава 8 

 Адам положил телефонную трубку на место и расслабленно откинулся в кожаном кресле. Вот он сидит в своем офисе, где все так знакомо и привычно. Однако такое впечатление, что больше нигде в этом мире нет никакого порядка.

Бурильное оборудование в Блумфилде неожиданно оказалось не полностью загруженным. Из-за короткого замыкания из строя вышел главный генератор. Обслуживающий персонал, двое электриков, вольнонаемные, бросили работу и уехали в Луизиану. Вдобавок объявился землевладелец из Оклахомы, заявил, что сейсмографы стоят на его земельном участке, и пригрозил судом за нарушение его прав частной собственности.

Адам чувствовал тупую, давящую боль в висках. Он развернул свое кресло в сторону стеклянной стены, закинул ноги на стол и стал созерцать панораму гор. Отсюда очень хорошо было видно, как рождаются облака в горах, набирают свою мощь и медленно закрывают равнину.

Он смотрел на облака, а его мысли снова вернулись к Морин. В общем-то, редкую минуту он не думает о ней. Беспокойство, чем же закончатся их отношения, ни днем ни ночью не оставляет его.

С того вечера, как он помог ей перевезти ее вещи, они виделись всего несколько раз, и то мельком. Морин предпочитала проводить все свое время в лаборатории, и сейчас, когда она не жила на ранчо, у него даже не было возможности видеть ее по вечерам.

Наверное, что ни делается в этом подлунном мире — все к лучшему. Теперь, зная о ее прошлом, Адам испытывал какую-то странную растерянность, размышляя, как защитить ее от демонов памяти. Как заставить ее забыть о неудачном опыте? Ведь больше всего на свете он хотел, чтобы она была счастлива. Но как ей помочь? Глупо надеяться, что от одного его вида ее печаль пройдет как дым.

Его размышления прервал стук в дверь. Не оборачиваясь, он крикнул:

— Войдите.

— Дорогой, ты занят?

Адам повернул голову и увидел мать. Сегодня она была одета в нарядное платье классического покроя, подчеркивающее ее красоту и элегантность.

— А, мам, привет! Что делаешь в городе? Решила пройтись по магазинам?

Она рассмеялась, отмахнувшись от него рукой.

— Не угадал. Зачем мне ездить по магазинам — уж конечно, не для того, чтобы купить пару джинсов.

Адам оценивающе посмотрел на нее.

— Отлично выглядишь! Очередная знаменательная дата с отцом?

Она проказливо усмехнулась.

— Что-то в этом роде. Этим вечером мы собираемся слетать в Эль-Пасо, чтобы встретиться с одним старым партнером Вайета из Порт-Артура. Отец обещал, что после официальной части мы пойдем на танцы.

— Звучит замечательно.

Хлоя подошла к столу и оперлась на него бедром.

— Составишь нам компанию?

Он взглянул на нее снизу вверх.

— Нет. Я вам совершенно не нужен. К тому же у меня тяжелый день. Чувствую себя уставшим.

— Верно, выглядишь просто ужасно.

Адам нахмурился и отвернулся к зеркальной стене.

— Спасибо, мам, ты умеешь поднять настроение, — не без ехидства ответил он.

Хло тихонько вздохнула.

— Ах, да! Я ведь зашла к тебе передать приглашение от тетушки Джастины. В эту субботу у нее будем отмечать серебряную свадьбу Роуз и Гарольда. Ты придешь?

— Мне надо будет на несколько дней уехать из города. Если успею вернуться, то обязательно буду.

— Отлично, я передам, чтобы на тебя рассчитывали. Теперь о Морин. Ты пригласишь ее или мне лучше сделать это самой?

Адам резко развернулся.

— Мам, мы не имеем права влезать в чужую жизнь. Морин не очень-то уютно чувствовала себя на дне рождения Мигеля, еще одно семейное торжество она не вынесет.

— Какая чушь! Ей будет приятно провести какое-то время вне дома. К тому же там будут молодые люди, о которых мне говорил Рой. А если юристы ей не по вкусу, может выбрать себе настоящего ковбоя. Там соберется весь цвет местного общества, ей будет на кого посмотреть.

Ее замечание окончательно вывело Адама из равновесия.

— Черт побери, мам. Оставь Морин в покое! Ее совсем не интересуют мужчины.

— Откуда ты знаешь, что ее интересует, а что — нет?

— Знаю, и все, — отрезал Адам.

— А, понимаю, — протянула Хлоя. — С тобой стало трудно разговаривать. В последнее время у тебя совсем испортился характер.

При этих словах она встала и направилась к двери.

— Куда ты собралась?

Хлоя обернулась на пороге.

— В лабораторию, лично передать приглашение Морин, для тебя ведь это такой труд.

— Не ходи туда. Я сам все передам.

— О'кей, я на тебя надеюсь.

И пока он не успел заметить довольной улыбки на ее губах, она быстро вышла из его офиса.

Два часа спустя Адам собрался с духом и вошел в лабораторию. Морин сидела за столом и что-то разглядывала в лупу. Едва он вошел в комнату, она спиной почувствовала его присутствие.

— Что, микроскопа тебе уже не хватает?

— Не всегда, — отозвалась она.

С того вечера, как он помогал ей распаковывать вещи, они ни разу не разговаривали. То ли у него было слишком много работы, то ли, узнав всю правду про нее, Адам стал специально избегать встреч. И чем больше проходило времени, тем больше она склонялась ко второму варианту. Может быть, он решил, что она на самом деле эгоистичная карьеристка.

— Я не видел тебя целую неделю. Ты, наверное, решила замуровать себя в этой лаборатории.

— Нужно было провести много тестов, — объяснила Морин, умолчав о том, что всячески старалась избегать общения с ним.

Каждый раз, когда она общается с Адамом, тот с удивительным упорством завоевывает еще один кусочек ее сердца. И единственный способ приостановить этот процесс — видеть его как можно реже.

— Как дела дома, уже привела дом в порядок? — спросил Адам, вглядываясь в ее милое лицо. Больше двух часов он все думал и решал, как ему быть, а только в этот момент понял, чего хочет и чего будет добиваться.

— Почти.

— Ну, тебе-то хоть нравится?

Сухо усмехнувшись, она вернулась к своему занятию, отгораживаясь от него.

— Конечно, с ранчо твоих родителей не сравнить, но меня вполне устраивает.

Он подошел к ней и оперся на стол.

— Я рад за тебя.

Морин изучающе смотрела на его мужественный профиль и чувствовала, что ее сердце против воли начинает биться быстрее. Сколько же должно пройти времени, чтобы она перестала реагировать на него, желать его? Дни? Месяцы? Годы?.. А если это время никогда не наступит?

— А что с твоим домом? Как долго еще будут работать строители?

— Недельки через две должны закончить.

— Неужели эти двое работают так быстро? — удивилась Морин.

Адам видел, как Морин нервно водит пальцами по крышке стола, и вдруг вспомнил их нежное прикосновение к его лицу.

— О! Я решил последовать твоему совету и ничего не переделывать в доме: зачем мне лишняя трата времени и денег?

Он ничем не смог бы поразить ее больше.

— Адам, мое мнение не должно влиять на твои решения. Это твой дом, и если ты хочешь в нем что-то изменить — меняй.

Он опустил глаза.

— Не знаю, зачем я хотел обрести чувство дома. Все, что мне нужно, — это место, где я сплю, ем, меняю одежду. И кстати, ты была права. Дом станет домом, когда в нем будут женщина и дети, вот тогда он станет похож на дом моих родителей.

Да, она знала, ей не хватает того же самого. Только теперь она не собирается рисковать своим сердцем. За все в этой жизни нужно платить. Ее спокойствие — это одиночество.