– Сначала мне нужно принять душ.

– Хорошо. А потом постель.

– Замечательно. – Он взял у нее костыли и, вставая на ноги, пробормотал: – Никогда еще не встречал женщины, которая бы так спешила затащить меня в постель.

Сара засмеялась, но ничуть не покраснела, проходя следом за ним в дом. Мак Уоллас не представлял для нее никакой угрозы. Во вторник – или, может, в среду – она уже будет в пути.

Наливая суп, Сара услышала, как в ванной перестала шуметь вода. Она поставила тарелку на поднос, который нашла в буфете над холодильником, и понесла его в кабинет. Мак сменил рубашку, но остался все в тех же разрезанных джинсах. Он сидел на кровати, опершись о спинку, а его загипсованная нога лежала на груде подушек. Влажные волосы Мака курчавились, спадая на лицо, и тонкий запах лосьона после бритья перемешивался с запахом супа, невольно заставляя Сару вдыхать все глубже эти повседневные, самые обычные для других людей запахи.

– Мне немного легче, когда нога находится повыше, – сказал Мак, указывая на ногу.

– Дай ей время зажить. Прошло всего сорок восемь часов с тех пор, как ты ее сломал.

– Мне кажется, что больше.

И ей тоже так казалось. Она поставила поднос к нему на колени и наблюдала, как он жадно ест овощной суп. Она начала готовить его еще утром, зная, что Маку нужно будет съесть что-нибудь легкое, когда он окончательно проснется.

– Это великолепно, – сказал он, и Сара почувствовала какое-то приятное волнение от его слов.

Последний раз она готовила еду для мужчины четыре года назад – ровно столько же она вообще ни для кого не готовила. Мак ел суп с таким же удовольствием, какое накануне продемонстрировали мальчишки, уплетая приготовленные ею спагетти, и это польстило ей. Конечно, он просто не ел целый день, подумала она, и потом, единственным фирменным блюдом в усадьбе Чез-Уоллас было нечто под названием. «похлебка-сюрприз из тунца». И не стоит приходить в восторг оттого, что все они так восхищены ее спряпней. Кроме того, напомнила себе Сара, она никогда не любила готовить. Она считала это скучным занятием, от которого везде только грязь и беспорядок и которое отнимает много времени.

– Сегодня должен заглянуть ветеринар. Скажите мне, когда он придет, и я схожу с ним посмотреть, что у теленка с ногой.

– Он уже заходил к нам после церковной службы. Якоб разговаривал с ним.

– Понятно. – Мак казался расстроенным – то ли тем, что так долго проспал, то ли тем, что дела идут в общем-то гладко и без его участия.

Сара задержалась на кухне на несколько минут, готовя бутерброды мальчишкам, а когда вернулась в кабинет, Мак уже крепко спал; на полу у кровати стояла пустая тарелка. Сара ласково улыбнулась, укрывая Мака одеялом, лежавшим у него на ногах. Ее пальцы слегка коснулись его груди, и она ощутила при этом сладостный трепет одновременно с чувством вины. С трудом справившись с эмоциями, она расправила одеяло, проведя пальцами по его пушистой поверхности и наслаждаясь ощущением крепкой груди и рук Мака.

Хлопок закрывшейся двери заставил Сару вздрогнуть. Она резко отдернула руку, быстро схватила поднос и поспешно вышла из комнаты встретить Якоба, который вернулся с поля. Поставив перед мальчиком тарелку супа и бутерброды, она пошла по тропинке к бензоколонке. Майкл быстро ознакомил ее с работой кассового аппарата и отправился домой обедать.

Уже через несколько минут Сара взяла бутылку с чистящим средством и тряпку и стала драить ванную комнату, говоря себе, что нет ничего важнее чистой ванны после пыльной дороги.

Еще когда косила газон, Сара обратила внимание, что в огороде полно сорняков. Надо срочно их выполоть, пока они не заглушили кукурузу и помидоры, подумала она и решила при первой же свободной минуте взяться за прополку. Затем она напомнила себе, что неплохо было бы начать готовить жаркое пораньше, чтобы осталось побольше времени на подливку и булочки. К четырем часам дня она уже чистила морковь на жаркое. При каждом движении лезвие ножа снимало с моркови кожицу длинным оранжевым завитком.

Внезапно Сара остановилась, морковь выскользнула из ее рук и упала в очистки, лежащие на дне глубокой кухонной раковины. Она стояла, не шелохнувшись, впервые за последние часы с испугом поймав себя на том, что напевает какую-то мелодию. Да что там напевает! Боже милостивый, она вот-вот запоет! Более того, Сара в ужасе подумала, что готовит с наслаждением. Но ведь она же ненавидела готовить, ненавидела домашнюю работу, работу в саду, уборку и стирку. Фактически все то, чем была уже занята целыми днями.

Она быстро сгребла овощи, бросила их в кастрюлю и сунула в духовку, при этом ее мозг лихорадочно работал. «Игра в домохозяйку», – решила она, захлопнув с грохотом дверцу духовки. Вот и все, чем Сара занималась сейчас. Вся эта работа, выполняемая изо дня в день, становится утомительной, но, когда этим занимаешься раз в несколько лет, можно отнести ее к игре – просто к игре в домохозяйку. Когда ты не должен выполнять домашнюю работу, она становится своего рода удовольствием.

Мелодия, звучавшая у нее в голове, оборвалась, как это бывает на пластинке, когда с нее со скрипом снимают иглу. Нет, больше этому не бывать! Два года назад она обещала себе, что список с перечнем домашних дел никогда не появится у нее перед глазами.

Эти бесконечные нудные дела, не выполнив которые нельзя было и отдохнуть... Воспоминания о ее прошлой жизни отозвались болью. Нет, она не собирается к ней возвращаться. Ей нравится путешествовать, погружаться в интересную книгу, подолгу гулять в тишине леса, вдыхая его аромат, подчиняясь собственному ритму, – теперь все это стало ее жизнью.

Решительным движением она выбросила очистки в мусорное ведро, сполоснула раковину и стерла со стола. Затем поднялась в спальню Мака, подошла к шкафчику и стала открывать ящики один за другим, пока не нашла его джинсы. Забрав из фургончика свой дорожный швейный набор, она уселась на крыльце в плетеное кресло с джинсами Мака и принялась распарывать внешний шов от лодыжки до колена. Монотонность движений успокоила ее, лучи солнца согревали ей спину, легкий ветерок, все еще наполненный ароматом свежескошенного сена, щекотал ноздри. За работой она почувствовала, что ее начинает клонить в сон. И снова, вопреки желанию, все внутри у Сары запело и закружилось в легком ритме танца. Она почувствовала себя свободной и удовлетворенной, но ощущение некоторого волнения и опасности все-таки осталось.