– Нет, – ответил Хиро. – Этот вывод строится на двух предположениях, а я не могу раскрыть имена своих информаторов. Что важнее, я не уверен, что убийство произошло по этой причине.

– Тогда зачем мы идем к Нобухидэ? – спросил отец Матео.

– А вот это еще одно предположение, – улыбнувшись, сказал Хиро.

– Беспроигрышное по причине того, что его дом прямо перед нами. – Отец Матео показал на дом Акеши, стоящий перед ними с левой стороны от дороги.

– И неправильное, – сказал Хиро. – Мы идем к Акеши Сато. Мне нужно больше времени, чтобы раскрыть это убийство. Нобухидэ не согласится, моя теория его не убедит, но она может оказаться достаточно убедительной для его матери.

– Или для его сестры, – согласился отец Матео.

Хиро недоверчиво посмотрел на священника:

– Ёсико? У нас больше шансов научить мою кошку песни петь.

– Она же женщина.

– Всего лишь телом, – сказал Хиро. – Пожалуй, это и все. Нет, у нас больше шансов убедить жену Хидэёши.

Мужчины свернули на тропинку, ведущую к дому. У входа стояло три пары сандалий: крошечные, принадлежащие Акеши Сато, пара гета, забрызганных грязью, и изношенные, принадлежавшие, как успел заметить Хиро во время своего предыдущего визита, слуге.

Синоби постучал в дверь. Внутри послышались шаркающие шаги, дверь распахнулась, являя пожилого слугу. На нем было коричневое кимоно без герба и поношенные таби, нуждающиеся в починке. Он склонился и ждал, когда самурай заговорит.

– Доброе утро, – сказал Хиро. – Мы пришли увидеться с Акеши Сато.

Слуга кивнул:

– Пойду посмотрю, дома ли госпожа.

Он исчез в доме.

Хиро наклонился к отцу Матео и прошептал:

– Соглашайся со всем, что я скажу.

Мягкие шаги возвестили о том, что пришла Сато. Она была в черном кимоно без каких-либо украшений с таким же оби. В вырезе виднелось нижнее кимоно. Вопреки традициям, оно тоже было черного цвета. На лице Сато не было никакого макияжа, она не носила никаких драгоценностей, за исключением серебряных булавок в волосах. В ее глазах не было ни красноты, ни отечности, но сегодня она выглядела старше, чем вчера, и склонилась, будто лилия после грозы. Хиро подозревал, что, как и у лилии, ее надломленность была лишь временной. Сильную духом женщину не так-то просто сломать.

Хиро и отец Матео поклонились. Когда они выпрямились, рядом с матерью уже стояла Ёсико. Хиро удивленно моргнул. Он не слышал, как она приблизилась.

Как и мать, Ёсико предпочла цветному кимоно черное, но покрой у ее одежды был мужским, как и оби. Женский пояс был шире мужского. Волосы Ёсико были намазаны свежим маслом и собраны в пучок. Даже в трауре Ёсико оставалась самураем.

Женщины вежливо, но не очень глубоко поклонились.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила Ёсико.

– Мы установили личность человека, убившего вашего отца, – сказал Хиро. – Саюри невиновна.

– Я вам не верю. – Ёсико прищурилась. – Нобухидэ рассказал мне о том, что случилось. Женщина все время была с отцом наедине, а утром он оказался мертв. Никто больше в комнату не заходил. Мой отец сам себя не убивал. Никто больше этого сделать не мог.

В голове Хиро прозвенел предупреждающий звоночек. Не пригласить гостей в дом – нарушить кодекс самурая, а вчера Ёсико впустила их сразу. По какой-то причине от ее гостеприимства не осталось и следа.

Сато осторожно выглянула из-за спины дочери. Она тоскливо посмотрела на отца Матео, словно очень хотела пригласить его в дом.

Хиро решил рискнуть.

– В Киото, чтобы купить оружие у португальца, приехал один из шпионов господина Оды. Нам кажется, что он обратился к вашему отцу за сотрудничеством, а потом убил Хидэёши, когда тот отказался.

– Шпион, который так кстати исчез и его теперь невозможно поймать? – с презрением сказала Ёсико. – Вы позорите себя самих, пытаясь обмануть мою мать. Уходите.

Она отступила в дом и захлопнула дверь перед носом Хиро.

Глава 27

Мгновение спустя дверь снова распахнулась.

– Вы все еще здесь? – спросила Ёсико.

– У нас не было времени, чтобы уйти, – сказал Хиро.

Ёсико вздохнула и открыла дверь:

– Мама решила предложить вам чай. Она хочет услышать ваше объяснение, но я предупреждаю вас, что не прощу попытки ее обмануть.

Она махнула, приглашая внутрь.

– Заходите.

Сато стояла в дальнем конце коридора. Когда посетители вошли в дом, она поклонилась и повела их в общий зал.

В воздухе висела бледно-голубая дымка, а запах благовоний из сандалового дерева перебивал даже запах кедра, исходящий от балок. Хиро ненавидел этот приторный аромат, хотя в домах скорби он был весьма распространен. Помимо своего религиозного значения, он помогал маскировать трупный запах.

Синоби увидел и другие признаки траура. В очаге общей комнаты не горел огонь, ниша токонома была пустой в знак уважения к смерти главы семьи. Пустая ниша напомнила Хиро его собственную, хотя в его случае это был осознанный выбор.

Когда они расселись, а слуга принес чай, Ёсико сказала:

– Почему мы должны верить в ваши сказки? У господина Оды нет причин убивать моего отца.

– Разве он не был таким же предателем, как и его брат Мицухидэ? – Хиро задал вопрос в лоб, в нарушение всех социальных норм и правил, зная, что Ёсико не может чувствовать себя оскорбленной в силу того, что и сама прежде была груба. Он надеялся, что его резкость спровоцирует их на ответную реакцию.

Отец Матео выглядел шокированным. Акеши Сато ахнула и закрыла руками рот. Ёсико прищурилась и сжала челюсть, но восстановила контроль над собой гораздо быстрее, чем Хиро ожидал. Мгновение спустя ее лицо стало непроницаемым.

– Я вижу, вы узнали о позоре нашей семьи, – сказала она. – Мой отец не был предателем. Он попытался убедить Мицухидэ изменить свое решение, но этот дурак не внял его просьбе. Однако, если вы знаете про Мицухидэ, значит, вы должны понимать, почему господин Ода не стал бы нападать ни на моего отца, ни на любого члена нашего клана.

– Напротив, – ответил Хиро. – Убийство вашего отца стало бы доказательством предательства.

Как только слова сорвались с губ Хиро, на него внезапно снизошло озарение. Он открыл было рот, но тут же его захлопнул, так ничего и не сказав. Это было лишь предположение, а не достоверный факт. По крайней мере пока он не найдет подтверждения своим мыслям.

– Убийство моего отца достаточно трудно осуществимое мероприятие, – сказала Ёсико.

Отец Матео встревоженно посмотрел на Хиро, синоби понял, что священник принял слова Ёсико за признание. Хиро слегка качнул головой, и иезуит расслабился, хотя и выглядел при этом нервным и смущенным.

– Я вам уже рассказывала о том, как мой отец убил куноичи, – продолжила Ёсико. – Не только ту, которая пыталась убить сёгуна, но и другую, что была подослана к моему отцу. Это случилось пять лет назад в чайном доме, где он погиб. Отец разоружил ее и убил ее же собственным отравленным кинжалом. С этим убийцей он поступил бы так же.

Это наводит меня на мысль о том, что отец знал своего убийцу.

– У вас есть доказательства? – спросил Хиро.

– Кто-то перерезал отцу горло, пока он ждал, когда Саюри вернется из уборной, – сказала Ёсико. – Он бы услышал приближение убийцы, однако позволил человеку подойти к себе сзади. Он либо узнал голос убийцы, либо ее походку.

Странный блеск появился у Ёсико в глазах, когда она посмотрела на Хиро.

– Вы бы наверняка смогли отличить женскую походку от мужской.

Хиро проигнорировал ее комментарий и его неожиданный подтекст.

– Значит, вы верите, что Нобухидэ прав и это Саюри убила вашего отца?

– Даже если женщина не сама это сделала, она замешана в этом. Как бы иначе убийца вошел в комнату, убил его и ушел никем не замеченный?

– А вы с этим согласны? – спросил отец Матео у Сато.

Та печально улыбнулась:

– Я не знаю, кто убил моего мужа, и не беспокоюсь о мертвых. Это я могу к нему присоединиться, а вот он ко мне уже не вернется.