Поезд все приближался, отрыгивая пар и кровь, дыша смертью, от ее имени прощаясь со всеми жителями Накуру…

Качу…

Качу…

Качу…

Вариинга ступила на полотно, зажмурилась, принялась считать про себя: раз… два… три…

Ка-чу…

Ка-чу…

Ка… чу…

…Четыре, пять… Дева Мария, помилуй меня…

Поезд все ближе и ближе, гудят распластанные на шпалах рельсы. От их гула сердце Вариинги замирает, тело цепенеет. Земля трясется, как от ударов грома, — поезд несет ей смерть и избавление…

Качу!

Качу!

Качу!

…Восемь… девять… Святая Мария… десять… бери же меня… Тут она почувствовала, что кто-то хватает ее, тащит с рельсов, бросает на насыпь. Она лишилась сознания…

Поезд пронесся мимо, недовольно ворча: удалось-таки Вариинге ускользнуть из-под колес-жерновов!..

Вариинга не знала, кто помешал ей умереть. Не помнила и того, как попала домой, в пятьдесят восьмой квартал. Придя в себя, она увидела, что лежит в своей постели, а рядом сидит тетка и смотрит на нее с невыразимой жалостью.

Вариинга рассказала ей про Богатого Старца из Нгорики и про все остальное…

Глава шестая

Незадолго до трех часов пополудни Вариинга и Гатуирия вернулись к пещере, чтобы присутствовать на вечернем отделении конкурса современных воров и бандитов. Им показалось, что они опоздали. Робин Мваура стоял у входа, прислонившись спиной к стене, словно специально их караулил.

— Ага! Я думал, вы уже не придете! — По его тону можно было понять, что он чего-то не договаривает.

— Разве уже началось? — спросил Гатуирия.

— Нет еще.

— Где Мутури и Вангари? — спросила Вариинга.

Мваура ответил не сразу. Встав между Вариингой и Гатуирией, он положил им руки на плечи, увлекая в сторону от пещеры, подальше от чужих ушей. Они последовали за ним к повороту. Мваура молчал. Потом, опасливо осмотревшись, зашептал:

— Бежим отсюда немедленно!

— Почему? — хором спросили Гатуирия и Вариинга.

— Потому… потому что здесь пахнет дракой.

— Дракой? — недоумевали молодые люди. — Чего это вдруг?

— Нас могут обвинить в том, что мы привели сюда двух помешанных, — наконец выпалил Мваура. — Еще в Кинеени я смекнул, что Вангари и Мутури доверять нельзя. Ежели меня спросили бы, я не велел бы их пускать в пещеру, где столько важных шишек, да к тому же иностранные гости. Мутури и подобные ему могут устроить крупные неприятности таким уважаемым людям. Готов биться об заклад… у этой пары целая свора сообщников.

— Что нибудь случилось, пока мы обедали? — спросил Гатуирия. — Тебя выбросили из пещеры, как Ндайю ва Кахурию?

— Где Вангари и Мутури? — спросила Вариинга, сгорая от нетерпения. — Ты вроде той ящерицы, которую бог послал с важным известием к людям. Говори же скорее!

— Начну с самого начала, а потом решим, как нам быть… — И Мваура рассказал им, что произошло.

— Когда первое отделение закончилось, вы вдвоем куда-то ушли. Мы вскоре последовали вашему примеру, надо было заглушить урчание в пустых желудках. "Пойдем в Нжеруку, там хорошо жарят мясо. Обед в пещере нам не по карману", — решили мы и отправились в одну мясную лавку, где роем вились мухи, зато название с большой претензией: "Хилтон", И снаружи зазывный плакатик: "Нигде так не накормят, как у нас!" Заказали четыре фунта мяса. Платили мы с Мутури пополам. Пока мясо жарилось, мы ждали в задней комнате. Нам с ним подали пиво, а Вангари попросила татино.

Затеял разговор Мутури. Начал с того, на чем остановился в пещере: "Как сказал ночью в матату Мваура, я на этой земле жизнь прожил и много чего повидал. Кем только не работал! Всю Кению обошел, был очевидцем множества событий. Однажды, работая школьным сторожем в Накуру, спас девушку, которая собиралась на себя руки наложить. Дело было поздним вечером около бассейна. Увидев, как она идет крадучись вдоль кустов, я спросил, что она тут делает одна в такой час. Она ответила, что гостит у брата — учителя, и сразу ушла. На следующий день я случайно встретился с ней на переезде, и на моих глазах она едва не бросилась под поезд. Божий приговор обжалованию не подлежит. Какая-то сила заставила меня обернуться. Поверите, я вытащил ее из пасти смерти. Она лишилась сознания. К счастью, в ее сумочке оказался конверт с адресом: она жила в пятьдесят восьмом квартале. Я доставил ее домой, а сам продолжал свой путь в Бондени. Почему я об этом вспомнил? Увиденное и услышанное в пещере превосходит все чудеса, какие только со мной случались".

Гатуирия и Вариинга изумленно переглянулись, Мваура же продолжал:

— Тут в разговор вступила Вангари: "Верно говорят: из одной утробы появляются на свет и вор, и колдун. И в моей жизни не было ничего подобного тому, что мы увидели в пещере".

Я помалкивал, хотя прекрасно знаю, что мелков воровство не такая уж скверная штука. И в разбое, ежели все шито-крыто, тоже ничего зазорного нет. А Мутури так высказался: "Грабитель хуже злого колдуна".

Тут я ему возразил. Колдун, говорю, хуже вора. Вор крадет имущество, но не отнимает жизнь, А имущество — дело наживное.

В это время нам принесли мясо на деревянном подносе. Изжарили отменно! Я достал нож и порезал его. Пока мы ели, Мутури рассказал историю о воре и колдуне:

"Давным-давно в одной деревне поселился беспардонный вор, прямо-таки бич для всех жителей. Промышлял он так ловко, что его никак не удавалось схватить с поличным. В той же деревне жил злой-презлой колдун, все его очень боялись. Его чары были опаснее, чем у знаменитого Камири. Старейшины, собравшись на деревенской площади, попросили колдуна напустить на вора порчу, свести его в могилу. Колдун похвастал, что это ему легче легкого. Он собрал самые сильные снадобья, волшебные тыквы да орехи и отправился на боковую, Утром, проснувшись в обычный час, пошел взглянуть на них. И что же вы думаете — вор их стянул! Колдун, порывшись в запасах, наскреб еще один набор всего необходимого, но вор снова его обчистил. Пришлось колдуну уходить из той деревни. Отсюда и поговорка: вор всех страшнее — из-за него даже колдун бросит свою деревню. Еще говорят, что вор тащит у родной матери. Вот как белый человек — для него тоже нет ничего святого".

"Современные воры и того хуже, — поддержала Мутури Вангари, — они приглашают иностранцев вместе обкрадывать собственных матерей и за это получают объедки с барского стола. А вообще-то, вор не хуже колдуна. Оба стоят друг друга. Вор крадет твою землю, твой дом, твою одежду — разве это не равносильно убийству? А колдун, лишая тебя жизни, не отнимает ли он всего, что тебе принадлежит?

Вот почему я утверждаю: вор — это злой колдуп; колдун — это вор. Еще Гикуйю установил одинаковое наказание колдуну и вору. Их либо сжигали на костре, либо скатывали вниз по склону горы в улье из долбленого бревна".

Доев мясо, мы поднялись. Я поторопил Мутури и Вангари — не хотелось опаздывать к началу второго отделения. И тут у Вангари словно в голове помутилось. Заявила, что назад в пещеру не пойдет, а прямиком направится в полицейский участок Илморога. Зачем? — спрашиваю. А она отвечает: "Уговор есть уговор. Нельзя допустить, чтобы такое количество воров оставалось на свободе!" Значит, говорю, ты вчера насчет полиции не шутила? А Вангари совсем разошлась! Я, мол, добропорядочная гражданка и ради полного искоренения грабежей и краж готова помогать полиции. "Если полиция хватает карманника, стянувшего женскую сумочку на базаре, мелкого воришку, укравшего пять шиллингов, или деревенского курощупа, представляете, что они сделают с этими хищниками, крадущими у всего народа?!" Я, конечно, со своей стороны сделал все, чтобы ее образумить. Не порть людям праздник, говорю, достаточно ли у тебя доказательств? Помни, Вангари, судебное дело легко может обернуться против свидетеля. Но Вангари и слушать меня не хотела: "Если на наших глазах кто-то грабит, а мы отворачиваемся, делаем вид, что ничего не знаем, зажмуриваемся и затыкаем себе рот, то воровству конца не будет!"