Сэр Роберт любовался собою.

— Без мирного договора Правительство Ее Величества, опираясь на мощь флота и военных подразделений, захватит Пекин и завоюет всю страну!

Чарльз отвел глаза в сторону, когда с силой гасил окурок сигары в пепельнице. Из-за британской заносчивости китайцы будут ненавидеть иностранцев сильнее прежнего, а окончание нынешней войны будет ни чем иным, как временной паузой в столкновениях, а отнюдь не фундаментальным решением жизненно важного вопроса.

Чарльз знал, будет ли мирный договор или же нет, Китай продолжит бурлить, когда он приедет туда. Китайцы будут выражать беспокойство и неприязнь после тех оскорблений и унижений, которым их подвергли завоеватели. Это превратит взятую им на себя задачу поиска Джонатана в еще более неотложную. Прежде всего нужно будет отыскать Кая, а для того, чтобы этого добиться, потребуется завоевать доверие хотя бы одного члена Общества Быков, которого он сможет отыскать. Ему предстояла трудная работа.

Император Даогуан медленно отодвинул раздвижную дверь собственного павильона, тяжело ступая подошел к кушетке на трех ножках со множеством шелковых подушек. Холодный подслащенный чай, приготовленный для него сестрой, казался безвкусным, он настолько устал, что пришлось собраться с силами, чтобы снять с головы украшенный жемчугами головной убор.

Принцесса Ань Мень хорошо понимала его состояние.

— Судьба Китая уже решена? — спросила она.

Он вздохнул и беспомощно покачал головой.

— Англичане захватили шесть ключевых городов, они уже на реке Янцзы. Медленно, но верно они продвигаются к нашим воротам. Следующим будет Пекин!

Ань Мень задумалась, затем осторожно предложила.

— Может быть пришло время назначить комиссию для заключения мира с генералом Поттингером.

— Не могу! — голос Небесного императора был полон муки.

— Английские пушки и английские мушкеты продолжают убивать невинных людей в одном городе за другим, — заявила сестра. — Мы знаем, что у нас нет возможности выиграть эту войну. Может быть, условия будут более приемлемыми, если мы сдадимся сейчас.

Он покачал головой.

— Те, кто живет вдали от побережья, кто не испытал на себе огня врага, настроены решительно. За последнюю неделю в провинциях Хунань и Шаньси произошли мятежи, миллионы людей громогласно заявляли о своем неповиновении захватчикам. В городе Ханьсоу испанского миссионера по ошибке приняли за англичанина и разорвали на части. Голову выставили на пике на городской стене, и правитель не осмеливается убрать ее оттуда.

Ань Мень не отрываясь смотрела на брата.

— Хочешь сказать, страдания должны продолжаться и дальше?

Брат безнадежно пожал плечами.

— Я не могу прекратить войну до тех пор, пока те, кто живет во внутренней части страны, не поймут, что мы наверняка ее проиграем. Меня успокаивает лишь мысль о том, что чем дальше на север продвигается британская армада, тем больше сложностей она встречает на своем пути. Так много их матросов и солдат уже заболели, что они вынуждены остановить продвижение и передохнуть. Может быть, на этот раз после всего время окажется на нашей стороне.

— Все верно, если мыслить категориями десятилетий, — ответила Ань Мень. — Но через несколько месяцев, когда больные солдаты противника поправятся, вновь возобновятся обстрелы наших портов, и тебе придется уступить им все, что они потребуют.

— Знаю, — сказал император Даогуан, — но у меня нет выбора. Наш прадед сказал, что величайшее достояние нашей земли — терпение нашего народа. Он должен выказать бесконечное терпение в грядущие месяцы, и я должен показать им пример.

Ань Мень почувствовала прилив симпатии, но была бессильна что-либо сделать для него. Он был загнан в лабиринт, из которого не было выхода, подобный тому с высокими стенами, что выстроен в императорском парке, прилегающем к Летнему дворцу. Срединное Царство не могло выиграть этой войны, но до тех пор, пока народ не столкнется лицом к лицу с жестокой реальностью, война будет продолжаться, иначе он взбунтуется. На протяжении тысячелетий подданные считали своих императоров равными богам, теперь военная мощь Великобритании разрушила этот миф.

Джонатан открыл глаза, несколько раз моргнул и до него дошло, что он лежит на огромной, похожей на диван кровати, голова покоится на горе шелковых подушек. Ему казалось он грезит наяву, когда увидел привлекательную широколицую молодую женщину, кормившую его мясным бульоном.

— Где я и кто ты? — слабым голосом спросил он.

Девушка смотрела на него и продолжала понемногу вливать бульон ему в рот. Джонатан понял, что перед ним китаянка, и повторил вопрос на кантонском диалекте. К его удивлению, девушка поставила горшочек с бульоном на поднос и выбежала из комнаты.

Оглядевшись по сторонам, он увидел совершенно незнакомую комнату. Высокие потолки, стены, украшенные панелями с изображениями драконов и других животных не китайской мифологии, через распахнутое окно виднелись покатые холмы. Рядом на лакированном столике стояли горшочек с различными травами и смесями. На своем пальце он увидел нефритовое кольцо тестя, и в голове у него прояснилось.

Пока он припоминал случившееся, в комнату вошел Кай, за ним следом круглолицая девушка. Приблизившись, огромный китаец внимательно всмотрелся в своего друга и, увидев чистые глаза, широко улыбнулся.

— В течение многих дней я жег священные жертвенные палочки в храме за этим павильоном, — сказал Кай, — и мои молитвы были услышаны. Твоя душа вернулась в тело.

— Я болел?

— Долгое время ты стоял у ворот смерти, — ответил Кай, — уже после того, как мы увезли тебя из окрестностей Цюаньчжоу и доставили сюда, в твое имение, и Хен-хо стала ухаживать за тобой.

Девушка застенчиво улыбнулась.

Сразу же Джонатан вспомнил ружейный огонь английских пехотинцев.

— Ты получил три серьезных ранения, — рассказывал ему Кай. — И тебя захватили «заморские дьяволы». Мы знали, что после допроса о деятельности Общества Быков, они убьют тебя. Поэтому мы подождали, пока врачи извлекли пули из твоего тела. Затем, — произнес Кай как нечто само собой разумеющееся, — мы забрали тебя у них.

Джонатан с усилием улыбнулся, ему хотелось услышать всю историю его спасения, но Хен-хо придерживалась другого мнения.

— «Китайскому заморскому дьяволу» нужно больше есть, больше отдыхать и меньше разговаривать, — твердо проговорила она, поставив горшочек на небольшую жаровню с раскаленными углями.

Если бы Джонатан не был так слаб, он непременно бы громко рассмеялся, когда увидел как бесстрашный Кай мгновенно повиновался ей и беспрекословно двинулся к двери.

— Неправда, — сказал Кай озорно, — будто Ло Фан и я главные лидеры братства. Мы во всем подчиняемся Хен-хо. Ты поступишь мудро, если также будешь выполнять все, что она приказывает. В нее вселяются страшные духи, когда она сердится.

Он ретировался, прежде чем девушка успела ответить.

Хен-хо взяла горшочек с бульоном и вновь принялась неторопливо кормить пациента.

— Ты ухаживала за мной? — спросил Джонатан.

Она кивнула, указав на циновку в дальнем конце просторной комнаты.

— Я спала вон там, — сказала она.

— И все это время я был без сознания?

— О, нет. Ты часто говорил на мандаринском наречии и на языке «заморских дьяволов», но я не могла разобрать твоих слов. На протяжении многих дней ты считал, что я твоя жена.

Джонатан молчал. Он надеялся, что с Лайцзе-лу все в порядке и страстно хотел знать, родился ли ребенок.

— Война уже закончилась?

Темные глаза девушки сверкнули.

— Мы все еще воюем, но события развиваются крайне неблагоприятно для нас. Через несколько дней вернется Ло Фан и расскажет как обстоят дела.

— Что это за место? Кай сказал, что это мое имение, но у меня нет никакой собственности в Срединном Царстве.

— Это деревенское имение Сун Чжао. Оно перешло по наследству его дочери, поэтому это твоя собственность. Теперь ты мой хозяин, — будничным тоном сказала она.