— Я хочу, чтобы ты стал моим мужем, — ответила Джудит, и затем голос ее прозвучал еле слышно, когда она добавила: А если я не окажусь такой сильной, как ты? Допустим, я… проявлю слабость?

— Ты не можешь! — проговорил встревоженный Хомер. — Ты не должна! Об этом узнает вся твоя семья, затем и другие. Я не хочу чернить твое честное имя! Я постараюсь быть сильным, когда ты почувствуешь слабость, а когда она начнет одолевать меня, тогда ты станешь сильной.

Она кивнула, не произнеся ни слова.

Подали заказанные блюда, они принялись за еду, не глядя друг на друга. Вареная камбала, вареный картофель, итальянский овощной салат — все казалось безвкусным.

И лишь когда они покинули ресторанчик и шли обратно к дому в Белгравии, Хомер негромко заметил:

— Нам незачем вести себя, как героям трагедии. Мы должны благодарить Всевышнего, что, спустя все это время, мы нашли друг друга.

Джудит вздохнула, затем улыбнулась ему.

— Ты прав, Хомер, — решительно проговорила она и взяла его под руку.

В тот же вечер, когда Хомер пришел к Бойнтонам и Рейкхеллам на один из ужинов Джессики, все взрослые члены семей молчаливо отметили, что Джудит Уокер сияла, а глаза Хомера Эллисона поблескивали и что юные Брэд и Джуди обменивались многозначительными взглядами.

Руфь Бойнтон поразилась, обнаружив, что испытывает зависть, несмотря на то, что Джудит и Хомер стояли перед практически безнадежной проблемой. Ее собственное положение, размышляла она, было столь же безрадостным. После возвращения они с Чарльзом несколько раз предавались утехам любви, однако чувственное возбуждение отсутствовало, а с ним и ощущение физической удовлетворенности. Поэтому интимная близость стала более редкой, а натянутость в отношениях незаметно и как-то исподволь, но начала нарастать.

Положение может поправиться, думала Руфь, если Чарльз перестанет делать вид, будто ничего не произошло и расскажет о случившемся. Таким образом, возможно, они смогут оставить все в прошлом и постараться забыть. Руфь подмывало завести разговор первой, однако она уже достаточно хорошо изучила своего мужа и знала, что он станет все отрицать, говорить, что не питал даже малейшего интереса к другой женщине. Тогда барьер, возникший между ними, вместо того чтобы рухнуть, станет еще выше.

Нет, говорила самой себе Руфь, она завидовала вовсе не Джудит и Хомеру. Она завидовала Лайцзе-лу. Обожаемая мужем, самым надежным, самым честным и очаровательным мужчиной на свете, она питала те же чувства по отношению к нему. Всякий раз видя их вместе, Руфь ощущала себя несчастной.

К концу ужина она почувствовала облегчение, когда Джеримайя объявил:

— Хомер сообщил мне, что завтра с утра готов начать погрузку судна, поэтому мы сможем отправиться домой дня через четыре. Пока мы совсем не надоели нашим хозяевам.

Алан горячо запротестовал, Джессика тоже.

— Вам без нас будет легче, — заметила Сара. — Кроме того, мужчинам нужно заниматься делами.

Она пристально посмотрела на своего мужа.

Джеримайя отлично понял значение этого взгляда. Сара заставила его пообещать, что в ближайшем будущем он сложит с себя часть ответственности и будет работать меньше.

— Однажды я уже стала вдовой, — сказала она ему, — и мне вовсе не хочется вновь проходить через все это еще много-много лет! Поэтому ты начнешь относиться к жизни чуть легче, Джеримайя Рейкхелл.

Мужчины остались за столом, чтобы выпить традиционный стаканчик портвейна и выкурить по сигаре, женщины удалились, и Джонатан вернулся к разговорам о делах сразу, после того как дядя предложил традиционный тост за здоровье королевы Виктории.

— Хомер, — сказал он, — я показал твои расчеты отцу и подумал, что дяде Алану и Чарльзу тоже следовало бы взглянуть на них.

— Большинство отличных идей в бизнесе настолько просты, что у других возникает удивление, почему же они сами не додумались до столь очевидных вещей. Хомер, — сказал Джеримайя. — Предложенная тобой схема просто великолепна. Я подсчитал, она позволит увеличить наши доходы на семь процентов в год, и это только для одного лишь американского отделения, а перевод всей компании на эту систему не будет стоить нам ни одного пенни дополнительных затрат.

— Должен поздравить вас, капитан Эллисон, — сказал Алан. — Когда мы с Чарльзом познакомились с вашим планом, мы решили последовать ему и тут, у нас.

— Ты сделал великое дело, Хомер, — с улыбкой проговорил Чарльз, обращаясь к своему бывшему сотоварищу по команде. — Ты сделал солидный вклад в благосостояние компании.

— Благодарю вас, джентльмены.

Не ожидав такого приема, Хомер был переполнен чувствами после таких восторженных и единодушных похвал.

— Приведение новой системы в дело создает одну проблему в нашем офисе, — сказал Джеримайя. — Моя жена склоняет меня сосредоточить усилия исключительно на финансах и, таким образом, основной груз работы ложится на Джонни. Скорее всего, ему не справиться с этим одному, во всяком случае, пока он продолжает конструировать и строить клиперы, к тому же он начинает подумывать об экспериментах с трансатлантическими пароходами. Уже имели место несколько попыток пересечь Атлантический океан, но мне кажется, от этого мало практической пользы. Однако в свое время я ошибся относительно клипера и готов согласиться, что могу ошибиться вновь, хотя это к данному делу не относится. Хомер, — резко проговорил он, — как тебе нравится твоя нынешняя должность?

— Я очень доволен, мистер Рейкхелл. Несколько лет назад я и мысли не допускал, что подобное возможно, чтобы я командовал самым большим клипером.

— Согласишься ли ты остаться на берегу — навсегда? — поинтересовался Джеримайя. — Нам нужен человек, который занялся бы этими новыми операциями и помог бы Джонни и с другими делами.

— Мы считаем, — сказал Джонатан, — что ты именно такой человек, какой нужен на эту должность. Понимаю, как трудно оставить море — я тоже стою перед этой проблемой. Но мы с большей готовностью возьмем в офис капитана нежели бизнесмена, который никогда не командовал матросами, поэтому наш выбор, естественно, пал на тебя.

Хомер задумался над сделанным предложением, затем сказал:

— Я польщен вашим предложением, но хотел бы быть искренним до конца, если вас это не обидит.

— Пожалуйста, говори свободно, — сказал Джеримайя.

— Если вы предлагаете мне это место по заслугам, если вы считаете, что я действительно способен справиться с обязанностями, то я с удовольствием принимаю предложение. Но есть еще один момент, присутствующий в этом деле. Уверен, для вас не секрет, мистер Рейкхелл. Я знаю, нет секрета для Джонни, что Джудит и я нашли взаимопонимание. Заверяю вас, мы будем ждать еще пять лет, может быть, чуть больше, может, чуть меньше, прежде чем Брэкфорда Уокера можно будет официально объявить мертвым, и мы сможем пожениться. Но мне не хотелось бы, мистер Рейкхелл, чтобы мне предлагали работу только из соображений найти место человеку, который может стать вашим зятем.

Бойнтоны почувствовали себя явно не в своей тарелке. Джонатан молчал, понимая, что правом отвечать обладал только отец.

— Благодарю за откровенность, Хомер. В свою очередь и я тоже буду откровенным. Твои отношения с дочерью, независимо от того, женишься ли ты на ней когда-нибудь, не имеют никакого отношения к делу, — с усилием проговорил Джеримайя. — Я уже получил урок и теперь никогда не стану повышать человека только из-за того, что он мой зять или будущий зять. Если бы у тебя не было способностей подняться выше первого помощника капитана на клипере, то ты им бы и остался, и если бы Джудит решила выйти замуж за помощника капитана, то ей и тебе самому было бы решать этот вопрос. Я хочу видеть тебя в руководстве компании «Рейкхелл и Бойнтон» по одной лишь причине. Я считаю, что ты лучший из имеющихся на сегодня людей, и верю, так же как и Джонни, что сможешь справиться с соответствующими обязанностями.

— В таком случае, мистер Рейкхелл, — сказал Хомер, широко улыбаясь. — Вы только что наняли нового конторского служащего.