Наступила ночь, и мы снова пустились в путь, но судьба преследовала нас. Мы встретили старую женщину, она как-то странно посмотрела на нас и молча прошла мимо. И мы решили не останавливаться ни днем, ни ночью. Вне всякого сомнения, старуха сообщит нашим преследователям о встрече с нами. Так оно и было.

На третий день мы набрели на плантацию мучного дерева, сильно вытоптанную. Пробираясь между поломанными стеблями, мы наткнулись на мертвого старого человека, который до того был утыкан стрелами, что напоминал шкуру дикобраза. Нас это очень удивило. Пройдя немного, мы убедились, что крааль, к которому относилась эта плантация, только что сожгли дотла. Мы осторожно подошли к нему. Какое грустное зрелище! Всюду десятки убитых — старые, молодые, женщины, дети, даже грудные младенцы — все они лежали среди обгорелых шалашей, пронзенные множеством стрел. Земля, пропитанная их кровью, казалась красной, и сами они, озаренные лучами заходящего солнца, казались красными. Да, отец мой, вся местность была как бы окрашена кровавой рукой Великого Духа Ункулункулу!

От этого ужасного зрелища Балека расплакалась.

Мы не нашли пищи в этот день и ели только травы да зеленые плоды хлебного дерева.

— Здесь прошел неприятель! — сказал я.

И тут же мы услышали слабый стон по другую сторону тростниковой изгороди. Я пошел посмотреть, в чем дело.

Там лежала молодая женщина, вся израненная. Бедняжка еще дышала, отец мой. В нескольких шагах от нее лежал труп мужчины, а около него еще несколько мертвых воинов другого племени.

Очевидно, все они пали в ожесточенной битве.

В ногах у женщины мы увидели тела детей, четвертый, совсем маленький, лежал рядом с нею.

В ту минуту, когда я нагнулся к несчастной женщине, она опять застонала, открыла глаза и увидела меня. Заметив копье в моих руках, женщина проговорила слабым голосом:

— Убей меня скорее! Неужели ты еще недостаточно терзал меня?

Я поспешил ответить, что я здесь чужой и вовсе не намерен убивать ее.

— Тогда дай мне воды, — попросила она, — там, позади крааля есть источник!

Я подозвал к несчастной женщине Балеку, а сам пошел за водой. В источнике тоже валялись трупы, которые пришлось вытащить, и когда вода немного очистилась, я наполнил флягу и принес умирающей. Она жадно припала к ней губами, вода продлила ей жизнь на несколько минут.

— Как это случилось? — спросил я участливо.

— На нас напал отряд Чаки — вождя зулусов, — ответила она. — Они налетели сегодня на рассвете, когда мы все еще спали. Я проснулась и услышала, как убивают. Проснулся мой муж, вот он лежит здесь, наши дети спали тут же. Мы выскочили из шалаша. Муж успел схватить щит и копье. Он был храбрый человек. Посмотри. Он умер героем, убив трех чертей-зулусов прежде, чем сам пал мертвым. Тогда они схватили меня, убили на моих глазах всех детей, а меня кололи до тех пор, пока не сочли мертвой. За что они напали на нас? Думаю, за то, что наш вождь отказался послать воинов на помощь Чаке против Цвите!

Женщина замолчала, потом громко вскрикнула и испустила дух.

Балека опять расплакалась, да и сам я был глубоко возмущен и потрясен рассказом. «Ах! — подумал я, — Великий Дух должен быть очень злой, иначе как он может творить такие ужасы!»

Так я размышлял тогда, отец мой. Теперь я думаю иначе. Я знаю, что мы тогда не шли по пути Великого Духа. В то время, отец мой, я был ребенком.

Постепенно я привык к таким зрелищам. Они более не трогали меня, но тогда, во времена царя Чаки, текла кровь, отец мой! Прежде, чем зачерпнуть из реки воды, стоило убедиться, чиста ли она. Люди умели умирать без лишнего шума.

Мы провели ночь в разоренном краале, но спать не могли. Всю ночь души убитых ходили вокруг нас и перекликались между собою. Оно и не удивительно — мужья искали своих жен, матери своих детей. Но нам это казалось страшным. Мы боялись, что души рассердятся на нас за наше присутствие.

Прижавшись друг к другу, мы сидели и дрожали. Коос тоже дрожал и временами громко завывал. Но души, видимо, не замечали нас, и к утру голоса их смолкли.

На рассвете мы осторожно выбрались из крааля мертвых и продолжили свой путь. Теперь нам легко было найти дорогу к краалю Чаки — мы шли по следам его войска и угнанного им скота.

По дороге попадались мертвые воины — очевидно, их убивали, если раны мешали продолжать путь.

Мною овладело сомнение: благоразумно ли идти к Чаке? Не убьет ли он и нас? После того, что мы видели, мы могли сомневаться. Но свернуть было уже некуда, и я решил идти вперед, пока ничто не препятствовало нам.

Однако от усталости и голода мы начинали терять силы. Балека считала, что лучше всего остаться здесь и ждать смерти, которая положит конец нашим страданиям. Мы присели около ручья. Пока мы отдыхали на берегу, Коос отбежал в ближайшие кусты, и вскоре мы услышали, что он с яростным лаем бросается на кого-то. Я подбежал к кустам и увидел, что собака поймала козленка, по величине почти такого, как сама. Я схватил копье, заколол козленка и громко закричал от радости: теперь было чем подкрепить наши слабеющие силы. Ободрав добычу, я отрезал несколько кусков мяса, обмыл их в ручье. Где взять огня? Пришлось есть его сырым. Сырое мясо очень невкусно, но мы были так голодны, что не обращали на это внимания.

Утолив голод, мы решили вымыться в ручье, не подозревая о грозившей опасности. Балека случайно глянула на вершину холма и в ужасе вскрикнула.

Там, недалеко от нас, мы увидели шестерых вооруженных людей из нашего племени. То были дети моего отца Македама, они все еще преследовали нас, чтобы убить. Воины уже заметили нас, испустили дикий крик и бросились бегом к нам.

Мы тоже побежали с быстротою ланей, причем страх еще ускорял наш бег.

Мы неслись по открытому месту, все ниже и ниже к берегу Белой Умфолоци.

Река извивалась по равнине огромной сверкающей змеей. Противоположный берег поднимался в гору, и мы не видели, что нас ожидает по ту сторону горы, но предполагали, что там расположен крааль Чаки.

Мы побежали к реке, да, впрочем, больше и некуда было: за нами следом гнались воины. Они понемногу настигали нас: им помогали сила и злость на нас за то, что им пришлось забраться так далеко от своего крааля.

Ясно, что как бы скоро мы ни бежали, они настигнут нас. Мы приближались к берегу реки, широкой и полноводной. Течение воды сильное, белые гребешки пены показались на ее поверхности в тех местах, где вода мчалась над подводными камнями, а ниже крутился водоворот. Его никто не мог переплыть. Напротив нас угадывалась глубокая яма, вода над ней казалась спокойной, но с быстрым течением.

— Ах, Мопо, что нам делать? — задыхаясь, проговорила Балека.

— Выбирать одно из двух, — отвечал я, — или погибнуть от ассегаев наших соплеменников, или переплыть реку!

— Лучше утонуть в реке, нежели умереть под ударами ассегая! — ответила она.

— Хорошо! — сказал я. — Пусть же наш добрый гений поможет нам, и духи наших предков да будут с нами!

К счастью, мы оба хорошо плавали. Я подвел Балеку к самому краю реки. Мы бросили наши одеяла, бросили все, кроме копья, которое я держал в зубах, и пошли вброд, пока было возможно. Когда ноги наши перестали касаться земли, мы поплыли на середину реки вслед за Коосом.

В эту минуту воины показались на берегу сзади нас.

— Эге, молодцы! — закричал один из них. — Вы плывете? Плывите, плывите, но вы непременно утонете, а если не утонете, то мы знаем брод и все же поймаем вас и убьем. Да, да! Даже на краю света мы все же поймаем вас!

И говорящий пустил в нас стрелу, которая сверкнула, как молния, но упала между нами.

Пока он говорил, мы быстро продвигались вперед и уже попали в течение. Оно сильно относило нас вниз, но мы храбро, как хорошие пловцы, боролись с ним. Если нам удастся добраться до противоположного берега прежде, чем течение унесет нас вниз к водовороту, мы спасены. Мы уже почти добрались до берега, но, увы, так же близко были и от пенящегося водоворота. Наконец я выбрался на небольшой утес около берега и оглянулся на Балеку.