помни, что... помни... что...

Женщина не может продолжать, она всхлипывает и закрывает рот рукой. Альба знает, что

заставила ее переживать. Ей не нравится, что ее так контролируют, но не нравится ей также и то, что

мать страдает. Она подходит к ней и обнимает.

- Прости, мама. В следующий раз я буду вести себя лучше.

- Ты... ты даже не представляешь...

- Ну что, что ты. Я понимаю.

- Дело не в том, что... я не верю тебе, малышка, а...

- Ш-ш-ш, все уже прошло. Не плачь. Мне очень-очень жаль.

Еще какое-то время они молча обнимаются. У матери нелегкий характер, порой она несносна, но

Альба стольким ей обязана… Хотя на протяжении долгого времени она и не чувствовала себя такой

любимой, как теперь. Дело не в том, что мать не демонстрировала ей свою любовь ежедневно, скорее, это она ее не замечала. Она не понимала, что эта женщина приложила немало усилий для того, чтобы

они были вместе.

- Ну ладно, я пойду спать.

- Я тоже. Я люблю тебя.

- Я тоже люблю тебя, Марина. До завтра.

Ее мать улыбается и выходит из комнаты. Альба Марина смотрит, как она уходит. Девушка стоит

посреди комнаты. Без матери в ее жизни не было бы чувств. На протяжении этих месяцев, эта

женщина доказывала ей, что приемная мать может любить свою дочь так же, как биологическая, а то

и сильнее. А страдания, как клей, они лишь еще крепче соединили их.

Девушка снова смотрит на смартфон. Рауль так и не отвечает. Она тяжело вздыхает. Завтра она все

продолжит, потому что уже знает, что должна делать. Альба смотрит в сторону балкона, на котором

несколько месяцев назад появилась решетка. Там, снаружи, мрак, но в ее голове мысли достаточно

78

ясные для того, чтобы понять, что она поступает плохо, но во имя любви и дружбы она должна идти

вперед.

Без двадцати час. Больше она не пытается дозвониться. Если Бруно не хочет включать мобильник, она ничего не может сделать. Эстер звонила ему еще с дюжину раз, но всегда с одним и тем же

результатом. Если ей не удается поговорить с ним, то как она может попросить у него прощения? У

нее даже возникло искушение позвонить на мобильник матери Бруно, чтобы та передала трубку сыну.

Однако, получше подумав, девушка решила, что в данном случае лекарство может оказаться хуже

самой болезни.

Эстер стоит в ванной перед зеркалом и чистит зубы. Кроме отцовского храпа в доме не слышно ни

звука. Скоро она тоже заснет, потому что чувствует себя вымотанной и обессиленной после

сегодняшнего дня, особенно после вечерних событий.

Да что там говорить, если у нее с Бруно дела были плохи, то Валерии было гораздо хуже, когда она

увидела, как Рауль целуется с Альбой. До этой минуты Эстер даже не вспоминала о том, что

подумала, выйдя из школы. Тогда у нее сложилось ощущение, что девушке с синими волосами

нравится ее друг. Когда они встретились с Альбой, та спросила ее только о Рауле и больше ни о ком.

Несомненно это так, все слишком очевидно. На самом деле она всегда это подозревала, с тех пор, как

познакомилась с Альбой, но она никогда не представляла, что та решится сделать что-то подобное. Да

еще на глазах у Валерии! Это окончательно подорвет устои их группы. Ей так больно, и она сожалеет

об этом, но “непонятые” никогда не станут снова такими, как были.

Девушка выплевывает ментоловую пасту в раковину и полощет рот водой. Она еще раз смотрится

в зеркало и улыбается, чтобы убедиться, что ее зубы белехонькие, как всегда. Отлично. Теперь можно

идти в кровать.

Как только мама может спать рядом с отцом, если он так громко храпит?

Эстер входит в свою комнату, плотно притворяет дверь и ложится на кровать. Девушка с головой

укутывается всеми одеялами и простынями, находящимися под рукой. Она жуткая мерзлячка. Эстер

ложится на левый бок и кладет сложенные вместе ладошки на правую щеку. Этот Бруно такой

дурачок! Теперь вот ей плохо из-за него. Упрямый осел! Конечно, она не должна была грубить ему, но

и он тоже не должен был нападать на Сэма, ничего о нем не зная. А что, если попробовать в

последний раз? Нет, этот горделивец точно не включит смартфон до завтра, а следовало бы, потому

что завтра она будет ужинать у него дома. Так она обещала его маме.

Минуты проходят, а Эстер все ворочается в кровати и, не переставая, думает о друге. Всякий раз, повернувшись на другой бок, девушка открывает глаза и думает, что ей надо было бы позвонить

Бруно еще раз, и наоборот, закрыв глаза, она смиряется и снова меняет решение. К тому же она

оставила свой смартфон довольно далеко от себя, чтобы то и дело не смотреть на него. Однако эта

преграда быстро сметается, когда кто-то неожиданно звонит ей. Эстер рывком приподнимается в

кровати и быстро сбрасывает с себя все одеяла. В нетерпении она бросается к телефону. Бруно?!

Нет, это не он. Это... Родриго! Девушка сомневается, брать ли ей трубку, но поскольку не знает, что

несет ей этот звонок, то решает ответить.

- Да? – растерянно спрашивает она.

- Привет! Как поживает моя прекрасная волейболистка?

- Сейчас почти что рассвет. Зачем ты звонишь мне?

- Ну... я чертовски по тебе соскучился.

По голосу Родриго Эстер ничуть не сомневается в том, что происходит:

- Ты напился.

- Я? Еще чего! Бро-о-ось! – отвечает Родриго, растягивая последнее слово. – Я тебя люблю.

- Ты пьян.

- Нет! Нет! Я выпил только... три-четыре бокала рома с колой. Я не пьян. Ничуть.

- Родриго, я повешу трубку.

- Не вешай!

- Все, я вешаю.

- Мне одиноко... я растерян... и люблю тебя.

Девушка возвращается к кровати и снова садится. Она кладет подушку себе на колени и накрывает

голову простыней.

- Уже очень поздно, и я хочу спать.

- Ты не слышала, что я тебе сказал?

- Я все слышала, но не стану воспринимать всерьез ничего из того, что ты скажешь в таком

состоянии.

- Эстер, я могу быть трезвым, как стекло, или пьяным в стельку... но я знаю, что чувствую к тебе.

Как там говорится, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке? Получается, что только пьяные и

дети всегда говорят правду? Но в данном случае она не так уверена в этом. Если бы Родриго любил

79

ее, то не причинил бы столько боли. А эти излияния всего лишь пьяный бред, любовь, порожденная

ромом с кока-колой.

- Хватит говорить глупости, Родриго. Иди в постель.

- Эстер, я не дома. Я... я не знаю, где я.

- Ой, мамочки...

- Я пошел пройтись и даже не знаю, где оставил машину.

- И не вздумай сесть за руль. Лови такси и езжай домой.

С какой стати она тревожится за него? Если он поведет машину пьяным это его проблема. Ее это

не должно было бы волновать.

- Я так и сделаю, если ты позвонишь мне в выходные, чтобы встретиться.

- Я не собираюсь тебе звонить и ничего не обещаю.

- Ты очень жестока со мной, а ведь я тебя люблю.

- Ты меня не любишь.

- Люблю, и всегда любил, – пьяно всхлипывает Родриго. – Ты не представляешь, как я

раскаиваюсь, что так поступил с тобой.

- Мы уже говорили об этом, и я тебя простила.

- Но... мне нужно... видеть тебя. Нужно, чтобы ты... меня любила.

Эстер начинает отчаиваться. Этот бессмысленный разговор пошел по бесконечному кругу.

Пожалуй, нужно соврать ему, чтобы он оставил ее в покое.

- Хорошо. Если ты возьмешь такси и отправишься домой, я позвоню тебе в выходные, чтобы

встретиться. Обещаю.

- Правда?

- Правда.

- А потом ты не повернешь назад, а? Смотри, ты же обещала.

- Конечно, а теперь поезжай домой.

- Очень хорошо. Я сделаю так, как говорит девушка, которую я еще больше люблю.

У Эстер такое впечатление, что она говорит с ребенком, с пятилетним мальцом, которому нужно