Лицо женщины стало серьёзным, она посмотрела в глаза мальчику и ответила:

— Да, люди, теряя ци, теряют годы своей жизни, капля за каплей набирается море. Но мастер Чжан не руководствуется понятиями человечности или долга перед своими соплеменниками.

— Тогда зачем? — мальчик почесал копну чёрных волос от нетерпения.

— Он следует своей природе, не задумываясь об этом, не ища выгоды. Если существо ранено, он его лечит, если в опасности — спасает. Такова уж его природа.

— Не понимаю… — расстроено ответил ребёнок.

Женщина обняла мальчика и прошептала на ухо:

— Эти люди не такие, как те, кто пытался нам навредить. Они верят, что нужно действовать, следуя своей природе, ориентируясь на Великий Предел. Они не могут объяснить свою истинную природу, но воплощают её в действиях. Поэтому они приняли нас. Их ци в гармонии, и они не могут наблюдать за страданиями живых существ, не причиняя вред своей природе. Я хочу, чтобы ты запомнил это. Если ты потеряешь свою природу, то это будет ужаснее, чем человеческая гибель тела.

Закончив балансировку пяти огней, Артур прислонился к стене.

— Дэш Бахамут… Якура дасо санрех лос… нос й дасо санрех сель… — грустно прозвучало на неизвестном языке, — Теперь тебе должно быть лучше… — обратился он к девушке, избегая смотреть ей в глаза.

— Да, — только и ответила девушка, а затем… земля под ногами мужчины задрожала сначала мелкой, а затем и начавшей увеличивать амплитуду колебаний, дрожью. Рыжая воительница вновь крепко сжала свой жуткий трофей и заозиралась, пытаясь определить источник возмущения.

— Это ещё что? — мрачно изрёк англичанин. Впрочем, едва прикрыв глаза, он понял, что знает ответ. Существо, управлявшее насекомыми… Шло сюда.

— Уходим! — закричал англичанин, схватив свою спутницу за руку и бросившись в ту сторону, откуда доносился звук полицейских сирен, — Мы не можем сражаться вечно!

'Чёрт, сегодня я в музей, видимо, уже не попаду… если меня вообще в асфальт не закатают!' — пронеслось в голове у Артура.

Девушка не ответила ничего, лишь послушно следуя за мужчиной. Артур же… понял, что ошибся. Кавалерия оказалась предательской. Полицейские явились именно по их душу. Обе подъехавших машины остановились боком к мужчине, перегородив ему дорогу, а оттуда, словно горошины из стручка, посыпались войска местного спецподразделения.

— Вот мы и пришли… — Артур отпустил руку девушки, — Найди какой‑нибудь транспорт позади меня, иначе мы не выберемся. Я задержу их, — о том, что сил почти не осталось, англичанин, конечно, умолчал.

Артур сделал шаг на встречу вооружённым людям. И воля двинулась вперёд. Спецназ начал, сам того не осознавая, замедлять шаги.

'Воля двигает ци, ци двигает тело. Эта цепочка неразрывна'

Раненый и усталый англичанин в растрёпанном и порванном костюме застыл как статуя напротив полукольца вооружённого спецназа. Трость упёрлась в землю, казалось, что так Артуру просто легче стоять. Янтарные глаза стеной встретили противников, и на улице, на короткий миг, сцена застыла в нелепом молчании.

Следующие события укладывались в несколько жалких ударов сердца.

Один из спецназовцев, словно в замедленной съёмке, крикнул:

— Не двигаться, иначе мы откроем огонь!

Вооружённые люди уже заняли позиции и прицелились. Их было почти два десятка, и объединёнными усилиями они могли всего за пару секунд разорвать свинцовым дождём на куски даже небольшой рой жуков. От осознания, что смертоносные воронённые машинки смотрят прямо на тебя, становилось холодно.

Артур знал: его спутница не остановится.

'Душевное состояние истинного человека не меняется, смотрит ли он в бездну или в небо, видит ли он ужас ада или мирную природу…' — зазвучал в голове Артура женский голос, подобный шороху весенней листвы.

Щёлк! — палец Артура нажал на неприметный рычажок его трости. Их было слишком много, чтобы использовать манипулирование, и они были слишком хорошо тренированы. Англичанин просчитался.

'Если это конец… то нужно было спасти хотя бы одного. Глупо умирать вдвоём тут' — пронеслось в голове Артура.

— Найди машину. Уезжай немедленно! Я ошибся! — закричал Артур на немецком, не оборачиваясь.

'Эйса, пожалуй, мы скоро встретимся снова… ах, чёрт, я не имею права умирать, но я не имею могущества и мудрости Первопредка' — Артур улыбнулся толпе вооружённых спецназовцев. Вышло как‑то нервно и тоскливо. Но поза англичанина демонстрировала непреклонную решимость стоять на своём месте любой ценой.

— Весна — отличное время, чтобы вернуться к Первоисточнику, не так ли? — изрёк Артур в сторону толпы вооружённых японцев. Сердце англичанина замерло. Он больше не слышал его стука.

— Огонь! — гаркнул командир.

Неожиданно англичанина развернуло на месте, и он очутился в руках спасённой им рыжеволосой, которая заслонила его своей спиной. Её спина была много уже тела Артура, однако спецназовцы стреляли по центру, чтобы нанести максимальный урон, и все пули входили в её тело. Мужчина чувствовал, как дёргалось её тело от попадания смертоносных кусочков свинца.

Выстрелы затихли.

— У меня… нет прав, — с грустной улыбкой сказала воительница.

Артур чувствовал, как она теряет устойчивость, заваливаясь прямо на него.

— Нет! Только не снова! — Артур закрыл глаза с такой силой, словно пытался стать слепым.

'Ты опять не смог… никого защитить' — сердце начало бить, словно гигантский колокол… предвещающий смерть всему живому.

Глаза Артура Бёрга распахнулись снова. Но принадлежали ли они ему? Алые глаза тёмной стороны природы англичанина снова увидели мир.

— ВЫ ВСЕ УМРЁТЕ, ЖАЛКИЕ ТВАРИ!!! — рёв, который издало бренное тело Артура, был впечатляющим по меркам человека. Лицо англичанина исказила ярость, на которую люди неспособны.

Развернувшись с такой скоростью, что на секунду его тело превратилось в смазанную вспышку, Артур отбросил свою спутницу с зоны огня, не особо заботясь о мягкости приземления. Кроваво — красные глаза оглядели взвод спецназа. Инфернальная усмешка тронула губы англичанина. И в следующую секунду люди вспыхнули, как свечки.

YellowDragon

Партия продлилась ещё минут семь и закончилась сокрушительным поражением Чезаре. Как и следовало ожидать, кардинал не выяснил никаких новых подробностей, хотя и выясненное давало повод задуматься. Хотя бы над тем, откуда взялись имеющиеся у церкви предпосылки и что теперь с этим делать. В другой ситуации Чезаре наверняка попробовал бы отыграться: он был неплохим игроком и не слишком‑то любил проигрывать; однако, скорее всего, отец Патриций уже давно сообразил, что внеплановый сеанс экзорцизма утомил кардинала сильнее, чем он пытался это показать. А значит, не будет ничего удивительного, если на этом их встреча завершится.

Перед дверями своего кабинета кардинал увидел своих послушников, которые, очевидно, изнывали от любопытства: ещё бы, до них не могли не дойти слухи о том, что их начальник, оказывается, умелый экзорцист. В принципе, Чезаре мог их проигнорировать, и они даже этой поймут, но, с другой стороны, наверняка они оценят, что кардинал найдёт время ответить на их вопросы. Тратить на это много времени он не собирался, и поэтому объяснил все 'одним блоком':

— Да, я изгнал чёрта. Нет, я не экзорцист, не святой и не чудотворец. Да, это была обычная 'Vade retro', плюс тяжелый и твердый крест. И нет, повторить это самим лучше не пытаться. А сейчас извините, мне надо кое‑что обдумать.