На палубе, прямо у сходен, стоял Такс — загорелый мордоворот с непрерывно бегающими светло-голубыми глазками. Его мясистое лицо было покрыто трехдневной щетиной, открытый ворот черной рубашки открывал могучую шею, белые когда-то брюки и каскетка яхтсмена, надвинутая на правый глаз, завершали этот пленительный образ.

Такс был единственным из банды торговцев наркотиками, кого О'Брайен прихватил с собой в новую, почти добропорядочную жизнь. Это был опасный человек, особенно если учесть, что в кармане его всегда были нож и кастет. О'Брайен умело использовал этого орангутанга и хорошо платил ему, и не было случая, чтобы Такс не справился с поручением, которое дал хозяин.

При виде поднимающегося по сходням О'Брайена Такс небрежно поднес два пальца к каскетке.

— Где он? — спросил О'Брайен.

— Внизу, — ответил Такс, указывая на трап.

Могучий, обнаженный по пояс негр, сидя на бидоне, сторожил вход. Он улыбнулся хозяину и отошел от двери.

— Что произошло? — спросил О'Брайен.

— Слегка помахали кулаками, — ответил Такс, не задумываясь, так как жизнь его была сплошным помахиванием кулаками. — Малыш не хотел вести себя спокойно, и мне пришлось отшлепать его. Нас никто не видел. Все в порядке, патрон.

— Он ранен? — сухо спросил О'Брайен.

— Ему досталось, но и было за что. Он умеет драться, мы едва справились. Но сейчас он пришел в норму и чувствует себя нормально. Будете с ним говорить, патрон?

— Да.

Такс впереди О'Брайена спустился по трапу, прошел по коридору и остановился перед дверью каюты. Он повернул ключ и вошел в каюту, кивком головы пригласив хозяина идти следом.

Джонни Доман лежал на койке, свесив ногу. О'Брайен приблизился, и пленник открыл глаза. Он был похож на сестру, но это не тронуло О'Брайена.

— Красивый подонок! — подумал он и громко сказал: — Привет, Джонни.

Доман не шелохнулся и наблюдал за посетителем большими, зелеными, почти как у сестры, глазами.

— Что это вы творите, Сион? — проговорил он, наконец. — Думаете, Тильда обрадуется, когда я расскажу ей?

О'Брайен придвинул стул, сел и жестом приказал Таксу выйти. Когда тот закрыл за собой дверь, он достал из кармана золотой портсигар и протянул его Джонни. После короткого колебания, пленник все же взял сигарету и прикурил от зажигалки О'Брайена.

— Мы будем говорить не о Тильде, — начал Сион, — а о вас. Как вы себя чувствуете, Джонни?

— Вы знаете, пока этот ваш негр не дал мне кулаком по башке, я чувствовал себя не очень хорошо. Сейчас все превосходно, — кривляясь ответил Доман. — Не думайте только, что я стану вас за это благодарить.

— Не знаю, не знаю, может быть и придется благодарить, — возразил О'Брайен. — Похоже, врачи вылечили вас не до конца, если для того, чтобы привести в норму, вас надо бить по голове.

— Меня могли бы отпустить из психушки и раньше, но эти клистирные трубки сообразили, что за меня платят звонкой монетой, и не спешили расставаться, — ответил Джонни, улыбаясь. — У Гильды, благодаря вам, много денежек, а у меня — нет. Но если бы ей нужно было привести мозги в порядок, я достал бы для этого несколько сот долларов, а она потом вернула бы мне долг: ведь после вашей свадьбы у нее появятся миллионы, и то что было потрачено на мое лечение, покажется просто пустяком.

О'Брайен почувствовал, что у него защипало в носу: это было признаком нарастающего гнева.

— Вы действительно наглый и гнусный человек, Джонни, — сказал он, стараясь не давать ярости захлестнуть себя. — Я счастлив, что у меня нет такого братца.

— Ничего, скоро я буду вашим шурином, — усмехнулся Джонни. — Если, конечно, Тильда согласится выйти за вас после бойни, которую вы мне учинили. Вы здесь чего-то не додумали. Но я готов не обсуждать с сестренкой эту тему, если вы обещаете дать мне две тысячи долларов за молчание. Для вас это совсем небольшая сумма.

— Действительно, самая малость, — тихо проговорил О'Брайен. — Но вы не получите даже этого. Вообще-то мне странно, почему до сих пор вы не спрашиваете, зачем мы приволокли вас сюда?

В зеленых глазах промелькнуло легкое замешательство.

— Да, интересно, зачем?

— По всей видимости, вас плохо вылечили в больнице. Вы все еще очень больны, бедняжка Джонни.

Юноша побледнел и глаза его засверкали.

— Неужели вы думаете, что Тильда пойдет за вас, если узнает, что со мной случилось? Вы сами роете себе яму. Доктора сказали, что я совершенно здоров, и вам меня не переубедить.

— Тогда почему вы убили Фей Карсон?

Джонни отвел глаза.

— Я не знаю, о чем вы говорите, — потерянно прошептал он.

— Ну что вы, что вы, дружок. Отлично знаете. Прошлой ночью вы сходили к Фей Карсон и закололи ее ножом. Это замечательный поступок, который характеризует вас как настоящего маньяка.

— Вы сошли с ума! Прошлую ночь я провел в вашем обществе. Вы прекрасно знаете об этом.

— О, нет, так не пойдет, — О'Брайен покачал головой. — Я не собираюсь обеспечивать вам алиби. Вчера я допоздна был на приеме. Итак, почему вы ее убили?

— С чего вы взяли это?

— Не пытайтесь меня обмануть! — прикрикнул О'Брайен. — Прежде, чем залечь в клинику, вы обещали убить Фей Карсон, и вот вы на свободе, а она — убита. Вы в самом деле думаете, что сможете выкрутиться из этого дела?

— Конечно, смогу. Согласен, я говорил, что удавлю эту шлюху, а я всегда выполняю свои обещания. Я ее предупредил, но она не послушалась. Пришлось покончить с ней.

О'Брайен ни секунды не сомневался, что Джонни — убийца, но эти рассуждения привели его в замешательство.

— И как долго вы собираетесь скрываться от полиции?

— Что за глупости? — Джонни расхохотался. — Шурин влиятельного политического деятеля проучил шлюху, которая этого заслуживала, что тут страшного? К тому же я готов облегчить вам дело. У нее был один тип, когда я убил ее. Он за все заплатит: вам нетрудно будет взвалить это на него. Шеф полиции у вас в кармане, вы только объясните ему, что нужно сделать. Он умрет от счастья, если сможет оказать вам услугу.

— А вы уверены, что я захочу хлопотать ради вас? — усмехнулся О'Брайен. — Мне лично не хочется шевелиться.

— Ничего не поделаешь, придется, — уверенно сказал Джонни. — Вы не можете позволить полиции схватить меня. Вы любите Тильду, Сион, и я вас вполне понимаю: сестричка восхитительна! Но, если ее имя будет замарано, вам не придется жениться на ней. С тех пор, как вы стали тайным хозяином города, вы очень не хотите гласности. Значит, вам есть, что скрывать, и вы не заставите меня думать иначе, Сион. Больше всего на свете вы боитесь огласки своих делишек!

О'Брайен рассматривал Домана, стараясь скрыть злобу.

— Так вы в самом деле убили Фей Карсон? — медленно проговорил он.

Джонни снова рассмеялся.

— Можете думать иначе, — ответил он, успокоившись. — Но это было не слишком трудно: Фей постоянно забывала ключ и у нее был запасной — под ковриком. Я пришел к ней заранее, открыл дверь ключом и заперся в ванной. Она пришла с этим типом, — взгляд Джонни стал жестоким. — Я держал нож наготове. Она так испугалась, что даже не смогла закричать. Жаль, что вы не видели ее лица в тот момент. Она разделась и смотрела на себя в зеркало, когда вдруг увидела мое отражение. Она обернулась, и посмотрела с таким ужасом, которого я не видел никогда в жизни. И тогда я заколол ее. Это было очень просто. Я подхватил ее на руки и отнес на кровать, как относил когда-то. Она смотрела на меня и ничего не могла сказать. Я с удовольствием позабавился бы с ней, но у меня не было времени. Этот тип стал орать из гостиной, долго ли она еще будет возиться. Тогда я вырубил свет и ушел. Здесь не было ничего сложного.

— Кто-нибудь видел как вы выходили?

— Разумеется, нет. Вы, кажется, действительно принимаете меня за психа. Я постарался, чтобы свидетелей не было.

— Тильда или кто-то еще знает об этом?

— Нет! — Джонни отвел свои зеленые глаза.

— Откуда вы узнали новый адрес Фей?