К.: Да! Главное, в чем убедили эти несколько лет: мы — на верном пути. И очень важно не терять ориентиры на берегу, видеть, что мы продвигаемся.

Сопроводим это лирико-философское отступление некоторыми фактами. В самом начале нам было ясно: все проблемы, связанные с водой и землями, прилежащими к Десне, надо решать комплексно, опираясь на строго научный подход к явлениям. Этот фундамент теперь создан.

Вот у меня на полках стоят несколько томов под общим названием «Комплексные проблемы Десны». Это скрупулезная, сведенная воедино работа агрономов, геологов, хозяйственников, медиков. Это руководство к разумному действию — то самое, что в народе называют «семь раз отмерь». Подобная работа в нашей стране проведена впервые, и теперь важно вести дело так, чтобы кропотливая «примерка» не оказалась только примеркой.

Разумеется, мы не сидели сложа руки, пока примерка осуществлялась. Земле и воде, выражаясь языком медиков, нужна была скорая помощь. И мы ее осуществляли.

Возьмем чистоту воды. Помню постоянные звонки из Киева: «Михаил Константинович, загрязнение — на пределе!» Я знал, каких трудов там, в устье Десны, стоило очищать воду, предназначенную для питья, — одна только Шостка (на ней огромный химкомбинат) несла в Десну воду, от которой на 15–20 километров никакой жизни не было. Много неочищенных вод сбрасывал в руку и Брянск. Это был, признаюсь, такой пожар, что и не знали, с какой стороны подступиться тушить. И все же взялись. Шостка сейчас почти не загрязняет Десну. Построена первая очередь очистных сооружений в Брянске.

И мы продолжаем вводить все новые и новые мощности очистки. Строятся очистные сооружения и в других городах, стоящих на притоках Десны (Людинове, Нежине, Кирове, Дятькове).

Заставляем строить очистные сооружения все крупные предприятия. Чистота воды в Десне еще далека от желаемой. Но из Киева уже звонят не с упреком, а с благодарностью: «Кислород в воде возрастает».

Стала ли Десна полноводней? Пока нет.

Перерубы лесов в бассейне реки прекратились, но надо еще ждать и ждать, чтобы начали работать леса, которые посадили в минувшие несколько лет, и те, которые продолжаем сажать.

Стараемся экономить воду, понуждая крупных потребителей переходить на замкнутые циклы водоснабжения. Пресекаем использование для технических целей драгоценной артезианской воды.

Плотин на маленьких реках в нашей Брянской области намечено было построить две с половиной сотни. 200 уже построено, остальные достраиваются. Плотины уже помогают задерживать ежегодно до 40 миллионов кубов воды. Развиваем (к сожалению, не быстрыми темпами) рыбоводство. Заметно облагораживается земля. Я читал в «Комсомольской правде» ваш очерк «Ночлег на мельнице» и порадовался за нашего молодого председателя Алексея Петровича Верховца. Действительно молодец! Вот такого мудрого хозяйствования мы и хотим добиться от людей на нашей земле.

П.: Вопрос знаний и компетентности в делах природопользования. Насколько он важен?

К.: Я считаю: сегодня это важнейший вопрос воспитания, образования и хозяйственной грамотности людей. Без знаний основ природопользования разумно хозяйствовать невозможно. Причем ошибка, скажем, председателя колхоза или агронома — это одна ошибка. Последствия же просчета, допущенного, например, руководителем областного уровня, крупным плановиком или проектным институтом, влекут за собой последствия куда более серьезные…

П.: Что для вас служило в этом смысле уроком?

К.: В первую очередь сама жизнь — анализ допущенных просчетов, разумные выводы. Хозяйственная практика преподносит много уроков, важно только иметь мужество их признавать.

Помню, на Курском рудном месторождении (я был тогда секретарем Белгородского обкома партии) мы проклинали воду, затоплявшую огромные котлованы открытой разработки. Мощнейшие насосы приобрели, справились с водой и облегченно вздохнули. И вдруг приходят тревожные вести: в деревенских колодцах ушла вода, иссякли драгоценные степные ключи.

Эта четкая взаимосвязь явлений многому учит. Но это слишком дорогая цена знаний. Специальное образование, накопленный людьми опыт, книги, статьи, консультации у сведущих людей — вот источники знаний, позволяющие предвидеть.

П.: Вы сказали «консультироваться у сведущих людей». Не считаете ли вы, что у крупного руководителя, хозяйственного деятеля, в проектном институте и на промышленном предприятии должны быть эти сведущие в делах природопользования люди? Есть уже такая специальность — эколог.

К.: Хочу подчеркнуть: собственных знаний не заменить. Науке природопользования учить надо со школьной скамьи, ни один вуз сегодня не должен игнорировать этой учебы. Незазорна учеба и при сединах. Но, конечно, когда принимаешь особо ответственное решение с далеко идущими последствиями — без умного и знающего советчика не обойтись. Я без стеснения и много раз тут, в Брянске, а также в Киеве и в Москве обращался и обращаюсь к специалистам. Был у меня и постоянный советчик, недавно умерший профессор Николай Александрович Обозов. Это был эколог в точном понимании этого слова — гражданская ответственность, разносторонние глубокие знания, стремление докопаться до сути явлений. Специально таких людей у нас не готовят. Человек тридцать, кажется, в год выпускает кафедра Казанского университета. Это, конечно, ничтожно мало.

По моему разумению, наши географические и биологические факультеты в университетах должны сейчас готовить главным образом экологов. И потребность в них мы должны культивировать. В первую очередь такими специалистами я бы укомплектовал наши проектные институты. (Ничего нет страшнее, чем проект, исполненный без знания законов природопользования.) Я убеждался в этом неоднократно.

Есть много других ответственных организаций, где специалистов природопользования иметь просто необходимо.

П.: Михаил Константинович, обратимся к вашему опыту жизни. Какой из проектов оздоровления земли в нашей стране вы считаете наиболее значительным?

К.: Конечно, лесозащитные насаждения после засухи 1946 года! Я был тогда секретарем Тамбовского обкома партии и помню эти работы во всех подробностях. То было грандиозное государственное дело, поставленное на научную основу, обеспеченное техникой и всенародным участием. Там, где дело довели до конца, — плоды его благодатны. Но, к сожалению, в целом осуществление важнейшего проекта в 1954 году было приостановлено. Хорошо оснащенные лесотехнические станции ликвидировали, средства перебросили на «текущие срочные нужды». Кое-кто обрадовался — заботы с плеч. (В некоторых местах, помню, даже коров пустили в молодые посадки.) Я с болью глядел на эту картину. Урон был двойной — хозяйственный и нравственный. Вывод из этого надо сделать такой. Сиюминутные нужды всегда нас будут хватать за полу. В делах природопользования уступать им очень опасно. Важно перебиться сегодня, во имя того, чтобы вдвойне не тратиться завтра, исправляя оплошности. Да и следует еще помнить: в этих делах не все возможно исправить.

П.: Сейчас в стране осуществляется огромный долгосрочный проект мелиорации земель. Плоды улучшения земли во многих местах заметны. Но кое-где получают обратные желаемому результаты. Не могли бы вы на основе личного опыта высказаться по этому поводу?

К.: Мелиорация — дело разумное. В нашей области благодаря ей введено в производство много земель. И мы получаем с них неплохие урожаи. Но дело это требует осмотрительности, тщательности, культуры и ответственности. Когда анализируешь нередкие, к сожалению, просчеты, видишь: делалось «не там, не так, некачественно». Главной ошибкой мелиорации прошлого был принцип «бороться с водой». Ее просто спускали с увлажненных земель. В результате получалось то, против чего предупреждал еще Вильямс: «Осушение переувлажненных земель ни в коем случае не должно превращаться в иссушение их». Мы у себя в бассейне Десны будем держаться принципа двойного регулирования: земля осушается, но рядом обязательно создается водохранилище для подпитки в нужный момент осушенной площади.