Берн остался один. Два месяца он каждый день до рези в глазах вглядывался в горизонт. Один раз видел какое-то судно, но оно скрылось раньше, чем Верн успел зажечь облитое бензином походное снаряжение. Последние дни француз был на грани безумия, и если бы не сейнер…

Хотя число кладоискателей, встретивших смерть на этом проклятом острове, перевалило за сотню, нельзя поручиться, что скорбный список не будет расти и дальше.

ПО СЛЕДАМ СТИВЕНСОНА

Когда в 1883 году английский писатель Роберт Льюис Стивенсон издал свой всемирно известный «Остров сокровищ», книга моментально стала, как теперь говорят, бестселлером. Сидя в уютном кресле у камина, читатель мог быть участником захватывающих приключений на тропических островах в Карибском море, служивших прибежищем флибустьерам; не на жизнь, а на смерть сразиться с «джентльменами удачи»; затаив дыхание, приподнимать крышку сундука, полного золота и драгоценностей. Причем успеху романа в немалой степени способствовало то, что повествование в нем строилось на реальных фактах. У писателя была подлинная карта острова и рукопись, свидетельствующая о том, как знаменитый предводитель морских разбойников грабил торговые суда и прятал сокровища.

Долгое время кладоискатели не хотели верить в достоверность «вымышленного» острова и даже не пытались сравнить его писание с географической информацией о реальных островах в Карибах. Между тем если бы они сделали это, то без труда убедились в поразительном сходстве «Острова сокровищ» с островом Пинос у южного побережья Кубы: та же округлая форма, напоминающая «жирного дракона, стоящего на своем хвосте», глубокая, кривая бухта, узкий мыс, закрывающий ее, и даже три характерных холма — «Фок-мачта, Бизань-мачта и Гротмачта».

На протяжении более чем трех столетий — с 1520 по 1830 год — Пинос был главной базой пиратов в Карибском море. На его песчаных берегах высаживались шайки Джона Хоккинса и Фрэнсиса Дрейка, Ван Хорна и де Граафа, Черной Бороды, Ларита, Олинуа и многих других. Всех их привлекало то, что остров располагался близ оживленных морских путей; на нем в изобилии имелась пресная вода, бродили стада дикого скота, позволявшие пополнить запасы провизии. Ну и, конечно, возможность припрятать свою добычу, которая снижала маневренность пиратских кораблей.

Место зарытого клада обычно отмечали пушечными ядрами, якорными цепями или медными гвоздями, вбитыми в ствол пальмы. В дополнение к ним чертились карты и писались пояснительные грамоты, хотя они мало что могли сказать непосвященным. Ведь в качестве ориентиров указывалась приметная скала или устье ручья, от которых нужно было отмерить столько-то шагов на восход или заход солнца. А потом, как написано в одной из таких грамот, «…копать с пол-ярда. Там найдешь кувшин с шестью тысячами золотых монет, сундук с золотыми брусьями, шкатулку с драгоценностями, на которых выгравированы инициалы принцессы из Костель-Бела и которые ценнее всего золота. Там же восемь рукояток от мечей, усыпанных брильянтами, одно распятие, три пары тяжелых золотых подсвечников, 23 кремневых мушкета и пистоля».

Впрочем, куда хуже было другое — фальшивые карты и грамоты, заставлявшие с подозрением относиться к подлинным старинным документам. Американец Гордон оказался одним из немногих, кто всерьез интересовался ими. Причем не последнюю роль тут сыграла книга Стивенсона, точнее, бросавшееся в глаза совпадение деталей с подробностями из дошедших до наших дней рукописей. Он, пожалуй, первый задался вопросом: а что, если описанное в ней правда и «Остров сокровищ» действительно существует? Тогда имевшиеся у него пиратские грамоты, в которых, судя по всему, речь шла об одних и тех же местах, можно дополнить тем, что сообщено писателем, и в итоге получить более или менее достоверные указания, где вести поиски.

После консультаций с географами Гордон пришел к выводу, что загадочный остров, скорее всего, и есть Пинос. Но подтвердить или опровергнуть догадку можно было только отправившись туда, где спрятаны клады, и попробовав отыскать их. В начале сороковых годов Гордон снарядил небольшую экспедицию на собственной прогулочной яхте и поплыл к Пиносу тем же маршрутом, каким шла у Стивенсона «Испаньола». В романе герой, юный Джим Гокинс, сидя в бочке из-под яблок на палубе «Испаньолы», подслушал разговор одноногого Джона Сильвера, из которого явствовало, что состоящая из бывших пиратов команда намеревается убить капитана и его друзей, чтобы завладеть кладом. И вот полтора века спустя на палубе своей яхты Гордон случайно услыхал, как двое матросов сговаривались проделать то же самое с ним самим. Спасая свою жизнь, он привел яхту не к Пиносу, а к одному из островов Сан-Фелипе. Несколько дней американец делал вид, будто ищет клад, но, естественно, безрезультатно. Затем поспешил вернуться обратно, заявив, что его документы оказались подделкой.

Можно лишь гадать, насколько правдива рассказанная Гордоном история, поскольку слишком уж много в ней от Стивенсона. Не исключено, что кладоискатель просто-напросто выдумал ее, чтобы оправдать свое фиаско. Однако на следующий год он снарядил новую экспедицию к мысу Сан-Антонио на побережье Кубы, недалеко от Пиноса. По его данным, здесь налетел на рифы испанский галеон с грузом золота и серебра, которые после кораблекрушения были укрыты в одной из прибрежных пещер.

Гордона сопровождали четыре надежных компаньона. Но счастье опять отвернулось от него. Правда, на сей раз виноваты были местные жители. Они весьма неприветливо встретили приезжих американцев, следили за каждым их шагом и даже бросались камнями. Чтобы не рисковать, Гордон покинул негостеприимный берег, пробыв на мысе Сан-Антонио всего несколько часов. Когда его катер отчалил, американцы ясно увидели у подножия одного утеса наваленные грудой камни, скорее всего, скрывавшие вход в пещеру с сокровищами.

Впрочем, Гордон особенно не переживал, поскольку был уверен, что они не уйдут от него. Тем более из пиратских грамот он знал еще одно заветное место в тридцати милях западнее.

Это оказалась небольшая бухточка, окруженная густым лесом, стеной спускавшимся к воде. Ориентиром должно было служить дерево-исполин, под корнями которого якобы захоронен клад. Но сколько американцы ни вглядывались в берега, обнаружить ориентир никак не удавалось. За прошедшие двести лет здесь появилось столько гигантских деревьев, что определить, какое из них имели в виду авторы грамоты, было невозможно. Вероятнее всего, решил Гордон, оно давно засохло и упало. Единственная надежда — разыскать его пень, если он вообще сохранился.

Несколько дней кладоискатели, чертыхаясь, лазили по колючему кустарнику, которым заросли берега бухты, пока не нашли у самой кромки уходившие в воду толстенные корни когда-то росшего тут дерева. Поскольку других вариантов не оставалось, Гордон предложил проверить дно бухты в этом месте. Через полчаса один из спутников наткнулся в иле на бронзовую цепь. Восторгу кладоискателей не было предела: значит, пиратская грамота не обманула!

Зайдя по пояс в воду и ухватившись за цепь, пятерка американцев попыталась вытащить ее. Но из этого ничего не получилось: чем сильнее они тянули, тем глубже увязали сами. Тогда кладоискатели соорудили на берегу импровизированный ворот, привязали к концу цепи трос и стали накручивать его на обрубок бревна. Медленно, буквально по сантиметру, что-то тяжелое неохотно высвобождалось из трясины. И вот, когда во взбаламученной воде уже можно было нащупать какой-то большой прямоугольный предмет — не иначе сундук с золотом! — цепь лопнула. Прежде чем охотники за сокровищами пришли в себя и сообразили, что делать, таинственный предмет опять погрузился глубоко в ил. Нечего было и пытаться обнаружить его без специальных приспособлений. Вторая экспедиция тоже закончилась ничем.

Впоследствии Гордон еще не раз возвращался в неприметную бухту, но так и не смог вторично разыскать лежащий на дне клад. А преждевременная смерть помешала ему снарядить новую экспедицию за сокровищами в пещере на мысе Сан-Антонио.