В трубке сухо щелкнуло и запищало короткими гудками.

- Эй, - дунул я в трубку. – ВЦИО-О-ОМ. Ты где?

«В Караганде, - ляпнул Первый. – Союзный договор подписывает».

#финляндиянаш

- Ты что будешь? – спрашивает шурин на фудкорте в торговом центре.

- Роллы «Филадельфия», - отвечаю я.

- Подпиндосник, - не снижает он градус пропагандистского мракобесия зомбо-тв.

- Ватник, - бросаю в ответ. – Это ж японская еда.

- А Филадельфия? – киселевским прищуром заглядывает он в мою душу. – Столица страны восходящего солнца?

- Иди с миром, - крещу его я. – Поцреот.

Он подходит к прилавку с надписью «Теремок».

- Добрый день, сударь, - встречает его тетка в красном фартуке. – Что желаете?

- Давайте начнем с ухи из форели по-фински…

- Очень патриотично, - прохожу я мимо. – Хотя, Финляндия ведь тоже когда-то была нашей.

РАВНОВЕСИЕ

- А-а-а, …ять! – неслось через открытую форточку.

- Чего это там? – потянулась Люся, привстав с кровати.

- Лежи, - зевнул Семён. – Это сосед наш причитает так.

- Причитает? – не поняла жена.

- Люсь, - Семён коротко глянул за окно. – Тебе машина этого чёрта мешала?

- Мешала, - согласилась Люся.

- С коляской детской невозможно пройти по тротуару из-за кого?

- Из-за этого козла на БМВ, - подхватила жена.

- Ну, вот, - развел руками Семён. – Больше он здесь парковаться не будет.

- А что ты сделал?

- Так, - Семён включил чайник. – Наклеил ему на лобовое стекло украинский флаг, а на заднее - американский.

- И что? – заинтересовалась Люся.

- Результат волеизъявления народа налицо, - Семён отдёрнул занавеску. – Колёса проколоты, стёкла разбиты.

- Вдребезги, - прошептала жена. – Сеня, ты – мой герой!

- Ну-ну, - погладил он жену по плечу. – Это результат неразрывной связи политики с жизнью простого народа.

- Сам придумал?

- Про связь?

- Нет, про флаги.

- Колька Прокопенко подсказал, - отхлебнул кофе Семён. – Сослуживец мой из Киева. У него такая же проблема была, так он наш флаг наклеил и георгиевскую ленту на антенну соседу привязал. Работает.

ВТОРОЙ СЫН

Мальчик сидел, прижимая к наглаженной тельняшке синего плюшевого слона. «Веки болезненно красные, - подумала Юлька. – Может, больной? И сидящая рядом с ним женщина, кто ему? Бабушка, судя по возрасту. Гладит его ладонь, а в глазах – боль».

- Извините,  - Юлька вышла вслед за ними из вагона метро. – Вы не бойтесь, пожалуйста. Меня зовут Юлия, у меня есть сын Семён – ему четыре года исполнилось вчера.

«Зачем я про это? – пронеслось в мозгу. – Не то, не то. Подумает, что я какая-то аферистка».

- Здравствуйте, Юлия, - женщина задвинула мальчика вместе со слоном себе за спину. – Я могу вам чем-то помочь?»

- Простите, ради бога, - Юлька вытащила из сумки шоколадного ежа в цветной фольге. – Мне показалось, что это я могу вам помочь.

В ближайшей кафешке баба Надя рассказала всё – и как машина с Генкой и его родителями свалилась с моста в реку, и водолазы двое суток искали их тела, а нашли только Генку. И что она уже очень старая, чтобы его поднять, а  он почти ничего не говорит с тех пор, а у нее сердце болит все чаще. И что ее давняя подруга, всю жизнь проработавшая в детском доме, категорически запретила ей даже думать об этом, а она и не думает, а просто боится, ведь у Генки никого не осталось, кроме нее.

- Как говорит мой муж – говно вопрос, - подытожила ее тираду Юлька. – Сейчас всё порешаем.

Следующая неделя была посвящена беготне – по юристам, чтобы усыновить побыстрее, по магазинам, чтобы Генка не чувствовал себя обделенным, по врачам, чтобы баба Надя поправила сердце.

- Сёмочка, - шептала Юлька сыну на ухо. – Теперь у тебя есть брат – он младше, и ты, как настоящий мужчина, должен заботиться о нём, будешь?

- Нет, - честно мотал головой Сёма. – Пусть о нем заботится наш папа – он мужчина более настоящий, чем я.

В такой кутерьме пролетел год. Баба Надя умерла осенью, когда желтые листья с берез толстым мягким ковром усыпали подъездную дорожку на дачу.

- Смотри, - Генка теребил Юльку за штаны. – Ну, смотри же!

Из микроавтобуса вышла женщина и помогла спуститься с подножки мужчине на костылях.

- Здравствуйте, - кивнула им Юлька и задвинула Генку себе за спину.  – Ищете кого?

- Геночка, сына! – женщина присела на колени, протянув руки навстречу.

- Мама? – неуверенно выглянул Генка из укрытия. – Мамочка!

За самоваром с плюшками и кизиловым вареньем выяснилось, что оба Генкиных родителя провалялись в коме все это время. И что это – редчайший случай из описанных ранее, когда оба, почти одновременно, вышли из нее.

- Да-а  уж, - протянул Сёмка, намазывая плюшку вареньем. – Чудеса, да и только. Мам, а теперь Генкина железная дорога опять будет моей?

Все сразу суетливо засобирались.

- Спасибо вам за все, - поблагодарила Генкина мама. – Нам пора.

Она подала костыли мужу и, взяв Генку за руку, повела их обоих  к автобусу.

- Мам, - Сёмка прижался щекой к ее ладони. – А Генка еще к нам приедет?

- Не знаю, - вздохнула Юлька. – Может, на Новый год.

Не дойдя до автобуса, Генка вырвался и побежал назад.

- Мама, мамочка! – плакал он, обхватив Юлькины штаны. – Я приеду, я обязательно приеду! Я буду приезжать часто-часто!

- Не плачь, сынок, - Юлька присела на корточки, взяла его лицо в свои ладони. – Мы всегда будем с тобой, чтобы не случилось.

- Пока, брат, - Сёма влез между ними, взяв Генку за руку. – Приезжай, когда захочешь. Железную дорогу, так и быть, забирай себе. А я тебе буду звонить. И мама тоже. Да, мам?