Спор происходил на ходу. По распорядку нашего дзета—существования мы каждое утро выбирались наружу и с часок проводили на равнине вместе с неизменными зелеными И. По дороге к ним присоединялись и другие вариалы. Самосветящаяся свита в зале сияния подкреплялась порцией питательного излучения. Мы тоже завтракали, украдкой выдавливая еду из тюбиков. Правый с содроганием говорил о ладарях, питающихся воздухом, мы не хотели отпугивать вариалов видом пищи, еще более грубой, чем воздух.

Очень ясное и очень пустое небо больше не напоминало о недавнем стихийном бедствии. И сами вариалы, веселые и быстрые, позабыли, похоже, о гибели собратьев.

Николай закувыркался, хватая руками ловко ускользавшего Иу, Жак присоединился к забаве, в нее вмешались еще два вариала. Только мой Иа не покидал меня. Артур издали следил за грациозными прыжками и реяньем зеленых, легко меняющих форму созданий.

Я присел на камешек.

Я не принял участия в игре не из-за нелюбви к беготне, а потому, что время пребывания в стране вариалов подходило к концу и надо было заблаговременно поразмыслить над докладом Земле об этих забавных и милых существах.

Рассеянно озирая окрестности, я продолжал размышлять о том, какое у вариалов общественное устройство. Их пища, концентрированная световая радиация, автоматически доставляется городом, а им остается бездумно веселиться, раз уж они выбрались из небытия в подобие разумного существования. В космических странствиях попадаются мыслящие существа и подиковинней вариалов. Но в тех обществах, как ни странны их представители, всегда что-то серьезное. Жизнь — штука нешуточная — такое я вывел заключение из галактических наблюдений. Здесь же все представлялось словно придуманным в насмешку. «Общество вариалов сконструировано иронически», — с недоумением думал я.

Через некоторое время я увидел, как над куполом взмыл силуэт, похожий на человеческий. Рядом появилась другая фигура, за ней третья, четвертая. Силуэты разрослись вполнеба, потом стали уменьшаться — незнакомцы быстро приближались к городу.

Ни один из резвившихся вариалов не заметил пришельцев. Скорее ощущением, чем разумом, я понял, что присутствую при набеге врагов, а не при мирном явлении друзей. Я предостерегающе закричал.

Вариалы восприняли событие по-разному: кое-кто кинулся наутек, другие безмятежно продолжали танцы, большинство же лихорадочно заметалось. Перед нами тревожно засверкали шары, то безвольно взлетавшие вверх, то отчаянно приникавшие к почве. Дешифраторы уловили в трансформациях лишь смятенные вопли, бессмысленную болтовню. Но мало-помалу все больше ошалелых полупризраков поворачивали к городу и скрывались в его бастионах.

Николай подбежал ко мне.

— Это нападение ладарей. Правый просил…

Я укоризненно посмотрел на него.

— Мало ли что просят Правые и Левые! Одно — помогать при стихийном бедствии вроде светобури, совсем другое — участвовать в чужих войнах. Я, между прочим, редко нарушаю врученные мне инструкции и прошу это помнить!

Передовая шеренга пришельцев обрушилась на хаотическую кучку вариалов.

Ладари были крупнее вариалов и даже людей. К отчету приложены фотографии, можно проверить, точны ли наши впечатления. Меня больше всего поразил гибкий цилиндр — главная часть тела. Он опирался на четыре рычажка, ладари при беге быстро-быстро перебирали ими. А на цилиндре возвышались два конуса — один острием вниз, другой острием вверх. Конусы так лихорадочно пульсировали, то увеличиваясь, то уменьшаясь, что издали казались факелами на ветру. Еще у ладарей были руки — с десяток подвижных, проворных рук, напоминающих, впрочем, больше хвосты — вместо пальцев они кончались лохматыми кистями.

— Полинг! — отчаянно закричал Николай. — Посмотри, что они делают!

— Не вмешиваться! — повторил я.

Два ладаря атаковали голубого Яи. Вырвавшиеся из конусов пронзительные лучи скрестились на теле вариала. Яи превратился в клубок пламени, не успев даже вскриком слабенькой трансформации позвать на помощь. Неподалеку синхронно взорвался второй вариал, хотя на него не нападали. «Сопричастные особи», — сообразил я.

В сутолоке сражения мы потеряли опекавших нас И. Николаю почудилось, что Иу в начале нападения скрылся в городе. Появление Иу, спасавшегося от группки ладарей, было для нас неожиданно.

Иу бросился к Николаю, судорожно борясь с уносившей наверх силой отталкивания. И бег на этот раз не состоял из сотен нелепых бросков. Иу мчался так целеустремленно, словно позабыл, что он в дзета—мире. Он моляще трансформировался на бегу, мы и без дешифратора разобрали призывы: «Спасите! Спасите!».

Николай рванулся к Иу. Зеленое полупрозрачное облачко обволокло человека, теперь они были единым телом — человеческая фигура и призрачно мерцающий вариал.

Набежавшие ладари впились в Иу десятками хвостатых рук, мгновенно оторвали, мгновенно скатали во что-то круглое и кинулись наутек с добычей.

Николай молча глядел, как гигантски увеличиваются уносящиеся похитители. О преследовании нельзя было и думать — ладари с трофеем исчезли в куполе.

Вокруг реяла реденькая толпа не успевших скрыться вариалов. Битва закончилась сразу, как похитили Иу.

У Николая дергалось лицо, вздрагивали пальцы.

— Казимеж, ты опытен, ты мудр, — сказал он охрипшим внезапно голосом. — Ты командир, я обязан выполнять твои приказы… Так вот, чтобы ты знал: я отныне — воюющая сторона!

Долгую минуту я всматривался в Николая. Ни Жак, ни Артур не вмешивались. Но и по огорченному, почти скорбному лицу Жака, и по пылающему гневом лицу обычно спокойного Артура было ясно, что оба на стороне Николая. Я хмуро усмехнулся.

— Бунт на корабле — так это называлось в прошлом…

— Пока еще не бунт! — с вызовом отозвался Николай.

Я старался говорить спокойно и иронично:

— Что ж, не дожидаясь открытого восстания и подчиняясь воле коллектива… Вы этого от меня ждете?

— Не надо, Полинг! — с болью воскликнул Жак. — Чудовищно то, чему мы были зрителями! Чудовищно, что мы были только зрителями!

— Да, чудовищно! И мне, как и вам, горько, что мы были только зрителями. И если мы еще не воюющая сторона, то, во всяком случае, и не безразличная…

Жак выговорил с обегчением:

— Значит, пойдем на выручку бедного Иу!

— Посоветуемся с Правым. Этот славный парень, так похожий на шарманку, кажется, специально заведует общественными конфликтами.

2

Правый еле пульсировал. Дешифратор преобразовал трансформации бруска в глухой скорбный голос. Над обществом вариалов, тяжко пострадавшим от светового бедствия, ныне нависла угроза распада. Он, Правый, сражался самоотверженно, его беззаветно поддерживали сопричастные Левые — Прямой, Обратный, Верхний и Нижний. Им удалось взорвать Яи, самопроизвольно распался сопричастный вариал. Этим грустным поступком удалось предотвратить еще горшую беду — их пленение. Но исчезновение Иу — катастрофа, результатов ее не преодолеть объединенными усилиями всех Правых и Левых. Вариалы на краю гибели.

Я переглянулся с друзьями. Мы ничего не понимали. После светобури Правый держался гораздо спокойней.

— Может быть, вы разъясните, как пленение одного сочлена способно так повредить?.. Или он хранитель секретной информации, которая теперь в руках… простите, в силовых полях врагов?

— Ах, — простонал Правый. — Проклятые ладари похитили… Я содрогаюсь всеми своими полями, когда помыслю о такой утрате! Мы потеряли идею дружбы.

— Как? Или мы неправильно поняли? Вы сказали?..

— Да, именно, — горестно ответил Правый. — Мерзкому Тоду не хватает животворящих мыслей. В древности войны возникали из-за воздуха. Ропухи с ладарями питаются воздухом, сам Тод без этого отвратительного зелья… Ладари злодейски конденсировали наш воздух на губчатых поверхностях и удирали с добычей. К сожалению, многообразие наших реакций, лишь суммарно, а не единично отвечающих на раздражения… Вы меня понимаете, люди?

— Вполне. Ваша статистическая логика заставляет вас действовать хаотичней, чем действуют хищные ладари, — так?