Миновала четверть часа, а поток Превращённых все не иссякал. Один из мутантов устремил взгляд, казалось, прямо на Даскина, и Даскин похолодел. Он даже дышать боялся. Но вот Превращённый отвёл глаза. Тревоги он не поднял — по всей видимости, решил, что ему что-то померещилось, и зашагал дальше.

— Кто это такие? — прошептала Лизбет. — Откуда они взялись?

— Человек в Чёрном явно опустошил Ониксовую Равнину, — шёпотом ответил ей Даскин. — Как же нам убежать от них?

— Должен найтись выход, — ответила Лизбет. — Но бежать нельзя — они нас сразу заметят. В доме есть много потайных дверей. Может быть, одна из них найдётся и здесь, среди этих статуй.

Даскин недоверчиво поднял брови. Он не думал, что им может так несказанно повезти. Между тем Лизбет прикоснулась к руке ближайшей статуи. Рука едва заметно изогнулась, и в постаменте статуи открылась потайная дверца. За ней чернел туннель.

Обескураженный до последней степени, Даскин следом за Лизбет забрался в отверстие. Туннель был невероятно тесным и тёмным. Здесь пахло строительным раствором. Сначала туннель шёл под уклон, но затем выровнялся. Миновав первые душераздирающие футы, Даскин передал Лизбет спички, и она зажгла свечу. Огонёк разросся и озарил её лицо. Она радостно улыбнулась.

— Этот путь выведет нас туда, где нам ничего не грозит.

А Даскина пробрал озноб. Он гадал: то ли этот туннель существовал всегда, то ли Лизбет, воспользовавшись энергией, передававшейся от неё к Краеугольному Камню, сотворила его исключительно силой желания.

Довольно долго они пробирались по тесному туннелю. Даскин в отличие от брата к клаустрофобии склонён не был, но все же нервничал из-за того, что не представлял, куда их выведет этот туннель. По его рукам бегали тараканы, с потолка на голову падали мелкие жучки, а стоило притронуться к стене — и рука касалась каких-то скользких тварей, которые испуганно уползали. А Лизбет уверенно шла вперёд, словно радовалась небывалому приключению.

Через какое-то время они добрались до люка, открыли его и попали в такой же малосимпатичный коридор, но Лизбет сразу поняла, где они находятся. Оказалось, что отсюда совсем недалеко до узкой лестницы, ведущей вниз. Похоже, лестница вела к глухой стене.

— Там Картер, — сказала Лизбет. — Это тайная дверь.

Даскин спустился и обнаружил, что механизм заклинён досками. Разобрав их, он нажал рычаг, и часть стены с резким щелчком подскочила вверх. Впереди, за отверстием, лежала непроницаемая тьма. Даскин вытащил из мешка фонарь, зажёг его и осветил испуганное лицо Лизбет.

— Лизбет, ты знаешь дорогу?

Она отвела взгляд, скрестила руки на груди. Она явно нервничала.

— Знаю, но не решаюсь идти. Там он. И не проси, я не пойду туда!

— Но мне ты веришь? — спросил Даскин. — Иди сюда, возьми меня за руку. Мы пойдём вместе. Тебе нельзя здесь оставаться, в доме полным-полно Превращённых. Не верь в ложь анархистов. Подумай. Вспомни о том времени, когда вы были вместе — Сара, ты и Картер. Он любит тебя. Они оба тебя любят. Твоё исчезновение стало для них настоящим горем.

Казалось, Лизбет того и гляди разрыдается, но нет — лицо её приняло то бесстрастное выражение, какое принимало всегда, когда она не в состоянии была противостоять собственным мыслям. Взгляд её стал демоническим, холодным.

— Я сделаю это ради тебя, — сказала она. — Хотя сама из-за этого погибну. «Ты и Эдгар разбили мне сердце, Хитклифф! И оба просите, чтобы я вас пощадила, как будто вы достойны сожаления. О нет, я не стану жалеть вас. Ты убил меня — и, наверное, наслаждался этим».

Она сжала руку Даскина, а он не находил слов, чтобы ей ответить. Пальцы Лизбет были тоненькими и хрупкими, как у куклы.

Они вместе шагнули в подземелье, где не было ничего, кроме вездесущих терний. Как двое потерявшихся детей, они переходили из комнаты в комнату, шли по сырым и мрачным коридорам, и Даскин не осмеливался окликнуть Картера, опасаясь, что его оклик услышат враги. Так прошло несколько часов, и наконец они оказались в комнате, откуда наверх уводила лестница. Лизбет в изумлении остановилась.

— Её тут раньше не было. А я хорошо знаю здесь все комнаты.

Даскин осмотрел дверной проем.

— Тут была потайная дверь. Видимо, Картер отыскал её. Нам стоит пойти туда.

— Нет, туда нельзя, — покачала головой Лизбет. — Этот путь ведёт наверх, к тому страшному зверю, что живёт на чердаке.

— Зверю? Вроде Йормунганда? Неужели они его сотворили? Но ты откуда знаешь, куда ведёт эта лестница? Ты же только что сама сказала, что её тут раньше не было.

— Не было. Но порой почему-то знаю, куда ведёт тот или иной путь. Мне как будто подсказывают мои тернии. Но если твой брат уцелеет, он попадёт на верхние этажи. Я могу вывести тебя туда другим путём.

— Можешь? А что, если Картер пока не выбрался на чердак?

— Прошло много часов с тех пор, как я видела его сквозь решётку. Это я точно знаю. И на лестнице его уже нет.

— В таком случае нам следует вернуться тем путём, каким мы пришли сюда, а потом пойти другой дорогой.

— Хорошо, — кивнула Лизбет, но вдруг пошатнулась.

— Тебе нездоровится?

— Нет, я просто устала. Я не ела и не спала с той минуты, как увидела тебя.

— Но это было так давно! А когда ты принесла мне еду, разве ты сама ничего не поела?

— Анархисты оставляют еду в кухонном лифте. Я отдала тебе все, что там было.

— Почему же ты молчала? Но у меня остались дорожные припасы, и ты должна поесть. Потом ты поспишь, а я постерегу тебя. Отдохнём здесь — похоже, тут безопасно.

Даскин расстелил одеяло на каменном полу, они уселись и принялись за еду. Пережёвывая жёсткое вяленое мясо, Лизбет улыбнулась:

— Вкусно.

Даскин вскинул брови.

— Неужели тебя так дурно кормят, что это мясо тебе кажется вкусным?

— Та еда, что ты попробовал, была самой лучшей. Я долго думала: как это анархистам удаётся делать еду такой безвкусной. Помнится, Сара заставляла меня есть овощи, а я отказывалась. Тут мне приходится есть многое, что гораздо противнее овощей. Я была избалованным ребёнком.

— Двенадцатилетние дети всегда избалованны.

— Может быть, — не слишком уверенно отозвалась Лизбет. Потом она улеглась и устремила на Даскина по-детски отчаянный взгляд.

— Ты не уйдёшь?

— Я буду рядом с тобой. Куда я могу уйти?

Лизбет улыбнулась, повернулась на бок и закрыла глаза.

Даскин долго смотрел на её лицо. Когда он увидел её, очнувшись в терниевом саду, она представилась ему ангелом во плоти. Теперь, глядя на её измождённое лицо и спутанные волосы, он думал о том, как она стала бы красива, если её причесать и хорошо кормить.

Даскин обвёл взглядом мрачные стены. «Ведь я мог умереть здесь, один-одинёшенек. А она вырастила целый сад, пускай и из злобных терний». Он взглянул на Лизбет. «И все же она так ранима. Может быть, именно поэтому меня так тянет к ней. Она так наивна, но при этом мудра. Она состарилась душой в этой темнице. Какие у неё странные понятия обо всем! Помнит ли она солнце? Облака?»

Лизбет тихонько застонала и заметалась во сне. Пальцы её подрагивали — ей что-то снилось. Сначала сон был, судя по всему, приятным — девушка улыбнулась. Но вскоре улыбка её угасла и лицо исказилось гримасой страха.

В это же мгновение за кругом света, отбрасываемого горящим фонарём, возникло огромное, вчетверо больше обычного, призрачное лицо, черты которого принадлежали Картеру, но были полны ненависти. Кроме лица, из мрака проступили плечи и часть руки. Затем видение повернулось и ушло сквозь стену. Даскина по рукам и ногам сковал страх. Неужели Картер умер, и это был его призрак?

Лизбет негромко заплакала во сне. Даскин опустился на колени рядом с ней, и в это мгновение перед глазами у него поплыло. Стены закачались, раздвинулись… Каменный пол сменился паркетным. По обе стороны широкого коридора стояли статуи из слоновой кости, изображавшие Сару, графа Эгиса и самого Даскина. Лунный свет лился в распахнутые застеклённые двери в конце коридора. Прохладный ветерок шевелил волосы Даскина. Он увидел девочку. Это была Лизбет — такая, какой он видел её в Иннмэн-Пике. Она шла к открытым дверям. Но как только она ступила на порог, из темноты навстречу ей шагнул кто-то чёрный. Девочка вскрикнула, развернулась и побежала. Незнакомец не отставал. Блики света падали на его лицо, и Даскин видел то Картеpa, то кого-то другого. Настигнув Лизбет, преследователь схватил её за руку, и она в ужасе дико закричала.