Дальше, в глубине коридора, яростно рычащий зверь прикончил свою жертву, и теперь вместе с ещё двумя гнолингами подступал к последнему выстоявшему гвардейцу. Картер выхватил пистоль и разрядил его прямо в грудь обезьяноподобному монстру. Не успел он зарядить оружие и выстрелить снова, как второй гнолинг бросился на гвардейца, но тот успел выставить перед собой пику и проткнул чудище насквозь, оно навалилось на пику всей тяжестью и прижало воина к стене. Уцелевший гнолинг, видя, что его сородичи мертвы, пустился наутёк по коридору.

— Оставайтесь здесь! — крикнул Картер. Собственно, никто из его спутников и не смог бы последовать за ним. Картер быстро бежал по коридору к невысоким воротам на выходе из Наллевуата. Гнолинги без труда перелезали через ворота, спрыгивали и, оказываясь в Длинном Коридоре, разбегались в обе стороны. Картер палил из пистоля, пока не расстрелял все заряды, но его враги вскоре исчезли за плавным изгибом коридора.

Картер вздохнул и вернулся к своим спутникам. Первый жутко искусанный гвардеец уже был мёртв, второй, проткнувший гнолинга пикой, ранен, третий перевязывал его раны. Как только с перевязкой было покончено, Картер вместе с третьим гвардейцем, поддерживая раненого, вернулись к сержанту Седжеру.

— Слава Богу, сэр! — обрадованно воскликнул сержант. — Что было бы, если бы мы вас потеряли!

— Каково положение?

— Гнолинги не вернулись. Пришли вести от маршала, он удерживает коридор к западу от нас. Мы остановили их отступление.

— Но некоторые прорвались, — сказал Картер.

— Не более горстки, сэр.

— Да, — кивнул Хозяин. — Всего лишь горстка. Быть может, я не буду сожалеть об этом сегодня, через неделю и даже через год, но настанет день, и я горько пожалею о том, что эта горстка таки прорвалась.

Вскоре Картер узнал о победе в Миддлкорте. Войско пошло в наступление и гнало врагов до самых Головоломных Покоев. Благодаря лучшему вооружению и тому, что гнолинги столкнулись с непривычной для них формой ведения боя, люди понесли минимальные потери. Битва завершилась незадолго до рассвета, но наступившее утро, некогда озарявшее Наллевуат радостными лучами, проникавшими сквозь прозрачные потолки и окна, теперь не принесло сияния дня в страну, лишённую окон и изменившуюся до неузнаваемости.

Вскоре после завтрака Картер встретился с герцогиней, бароном, Дунканом, Глисом, Нунтом, маршалом Инклингом и Меводином и, взяв с них клятву молчать обо всем, что они услышат, рассказал им о краже Краеугольного Камня и похищении Лизбет, дабы все они задумались о защите Белого Круга.

— Так вот, значит, почему исчезли наши джунгли, — проворчал Меводин.

— Да, будут происходить и другие странные перемены, — сказал Картер. — Части Дома уже изменились, коридоры сместились, и, наверное, все может стать ещё хуже. Я должен идти в Шинтогвин, чтобы отыскать источник Зла. Мы согласны в том, что двигаться туда с большим войском нельзя, и мне нужно, чтобы все вы были начеку, учитывая, что гнолинги теперь имеют возможность шпионить, принимая людское обличье.

— Мороз по коже, — признался Спрайдель. — И до костей пробирает.

— Душа леденеет, — добавил Инклинг.

— Однако один вопрос остаётся без ответа, — проговорила герцогиня Мелузина. — С какой стати гнолинги решили покинуть Наллевуат, родину своих предков?

— Не знаю, — отозвался Картер. — Но в одном я уверен: они чем-то напуганы. Сначала я думал, что они так боятся солдат, но тут было нечто большее. Я никогда не видел гнолингов в таком отчаянии.

— Милорд, — окликнул Хозяина Дункан. Он стоял у двери и только что поговорил с кем-то из своих соотечественников. Пожалуй, я смог бы кое-что объяснить. Были у нас кое-какие подозрения, но уверенности до сих пор не было. А вот теперь… Не откажетесь ли пройти сюда?

За дверью четверо мужчин стояли, охраняя тяжёлый комод старый и потускневший.

— Это гнолинг, — пояснил Дункан.

Картер отступил и положил руку на рукоять своего меча. Даскин и Грегори потянулись за пистолями.

— Бояться нечего, — успокоил их Дункан. — Он мёртв.

— Невероятно! — воскликнул Даскин. — Умирая, гнолинги преображаются в зверей!

— А вы уверены, что это гнолинг? — спросил Спрайдель.

— Да, — ответил Дункан. — В обличье мебели шкура гнолингов сохраняет следы их животного происхождения. Посмотрите на ножки комода. Видите?

Картер подошёл поближе. Действительно — ножки комода были суставчатыми, как лапки насекомого.

— Понятно, почему они так напуганы, — заключил Инклинг.

— А я не понимаю, — признался Нунт.

— А я догадываюсь, — сказал Картер. — Анархисты предали своих приспешников. Краеугольный Камень упорядочивает Дом, и мебель остаётся мебелью. Нечего дивиться тому, что гнолинги в таком ужасе — ведь им грозит полное исчезновение. Нынешняя атака гнолингов не спровоцирована анархистами, хотя некогда они наверняка наделили гнолингов способностью принимать обличье людей и вооружили их винтовками.

Тогда становится понятно, почему у них нет никакой военной выучки и почему они столь неуклюже пытались проникнуть в наши ряды, — задумчиво проговорила герцогиня.

— Сомневаюсь, что в ближайшее время гнолинги будут представлять для нас угрозу, — сделал вывод Картер. — Бунт подавлен, и теперь мало кто из них станет прислуживать анархистам. Но нам надо держаться начеку, поскольку способность преображаться в людей у гнолингов сохраняется.

Закончив переговоры, Картер, Даскин и Грегори в сопровождении десятка подчинённых сержанта Седжера тронулись в обратный путь. Даскин был необычайно задумчив.

— Ты здоров? — спросил у него Картер, когда они шагали по Длинному Коридору.

— Вполне, вот только злюсь на анархистов, на их тупоумие, их происки и умыслы. Ведь они, по идее, образованные люди.

— Большинство, — подтвердил Картер. — Один из них, которого мне удалось захватить в плен в Иннмэн-Пике и который вскоре погиб, утверждал, что он — профессор истории.

— Ну, значит, он ничему не научился в процессе своих исследований. И как только они могут думать, что разрушение Дома — высокая, прогрессивная цель?

— Это идеализм, замешенный на зле, — вздохнул Картер. — Он ведёт к фашизму — или к анархии.

— Грегори спас мне жизнь в Миддлкорте, — сказал Даскин.

— Знаю. Я видел. Я в огромном долгу перед ним. Ещё никогда я не был так близок к гибели. Не скажется ли это на мне?

Картер рассмеялся.

— Если ты боишься стать трусом, этого можешь не опасаться Это тебе не грозит.

— Нет, я не об этом. Просто… Во время наших общих странствий, когда мы с тобой бывали вдвоём, мне и в голову не приходило, что я могу умереть… умереть взаправду. А вчера я впервые увидел смерть так близко. Придёт такой день… и сомкнутся клыки, или пуля угодит в сердце, или меч сразит меня. Знаешь, это повод для раздумий.

— Что верно, то верно, — сказал Картер.