Генри Джон Темпл, 3-ий виконт Пальмерстон.

Кришнамерти, прочитав записку, спросил:

— Только из-за того, что он помогал пруссакам?

— Да. Но он действовал, подчиняясь чужой воле. С самого начала всего этого дела Спиком управляли и его использовали.

— Ты пойдешь?

— Да.

Два человека продолжали пить до полуночи, потом пожелали друг другу доброй ночи и отправились в свои дома.

На главных улицах города горели электрические лампы, казавшиеся в густом тумане грязно-оранжевыми шарами. Черные хлопья падали на плечи и цилиндр Бёртона. Он завязал вокруг лица шарф, и, тяжело опираясь на трость-шпагу, немного прошел по Пэлл-Мэлл, потом повернул налево, на Риджент-стрит. Несмотря на поздний час, движение было достаточно оживленным из-за толпы озлобленных пешеходов, запрудивших тротуары. Он повернул направо и пошел по переулкам, темным и грязным, по которым, однако, можно было идти быстрее.

Он выругал себя за то, что так много выпил. Он еще не настолько восстановился, чтобы справиться с сильным опьянением, и чувствовал себя слабым и больным.

Из одного переулка в другой, он шел мимо съежившихся фигур и сломанных окон. Наконец он понял, что заблудился и слишком далеко ушел на север.

Бёртон огляделся. Он находился в лабиринте узких переулков. Внезапно, одетый в лохмотья человек отделился от темноты и размахивая ножом шагнул к нему. Бёртон вытащил шпагу и зло оскалился. Человек отшатнулся, вскинул вверх руки, сказал «Начальник, ничего такого не хотел» и исчез.

Исследователь повернул налево, наткнулся на выброшенный ящик и со злостью ударил его ногой. Две крысы выскочили из-под него и бросилась наутек.

Он оперся о фонарный столб, его всего трясло.

— Соберись, ты, болван, — сказал он себе. — Иди домой!

Он заметил листовку, наклеенную на столб, и прочитал ее:

Работа дисциплинирует твой ум.

Работа развивает твой характер.

Работа укрепляет твою душу.

Не позволяй машинам работать за тебя!

Старая пропаганда либертинов. Еще пару лет назад их считали влиятельной силой, но сейчас технологисты победили и над либертинами издевались все газеты. Но, спросил себя Бёртон, на что будет похож мир, если обстоятельства изменятся?

Он пошел дальше.

А что бы произошло, если бы Эдвард Оксфорд не прыгал через время? И либертины, и технологисты обязаны ему своим существованием — изменился бы мир настолько, если бы их не было?

Эдвард Оксфорд.

Все ведет к нему. Все альтернативные истории возникли только из-за него.

Бёртон завернул за другой угол и остановился. Он оказался в длинном прямом переулке, окруженном высокими кирпичными стенами, и, несмотря на туман, узнал его: его занесло в то самое место, где он впервые повстречался с Джеком-Попрыгунчиком.

Ричард Фрэнсис проклятый Бёртон!

Твоя судьба находится совсем в другом месте.

Понял?

Делай то, что тебе полагается делать!

Слова отчетливо прозвучали в его мозгу, и он сказал вслух то, что сказал тогда:

— Откуда я знаю, что мне полагается делать?

— Что? — послышался голос.

Бёртон повернулся.

Из тумана, шаркая, появился бродяга.

— Эй, мистер, ты меня звал?

— Нет.

— Ну, вродь ты чегой-то сказал.

— Да. Я... я подумал вслух.

— А, лады. Усек. Говорят, первый признак того, что ты спрыгнул с ума. Слухай, нет ли у тебя медяка? Жрать хочется, сил нет, уже два дня в рот ничо не брал.

Бёртон пошарил в кармане, вынул монетку и бросил нищему. Потом повернулся, чтобы идти, но внезапно остановился и сказал бродяге:

— Как можно узнать, что мне полагается делать?

— Эй, приятель, неси то, чо могешь поднять! Судьба сделает остальное.

Бёртон вздохнул, кивнул и вышел из переулка.

Нужно подрезать, стволу тяжело.

Делай то что тебе полагается делать!

Ли-Энфилд Модель III. Изготовлено в Таборе, Африка, 1918 г.

Исток Нила.

Эдвард Оксфорд.

Исток.

Бёртон сел, вырванный из сна.

Чей же это был голос: Берти Уэллса или Алджернона Суинбёрна?

Он посмотрел во все углы спальни.

Никого. Никаких голосов. Сон.

Не вставая, он налил себе стакан воды из графина, стоявшего на ночном столике, открыл выдвижной ящик и вынул оттуда маленький флакон с надписью: Микстура Зальцмана. Он налил из него три капли в воду, выпил и встал. Вымывшись и завернувшись в джуббу, королевский агент спустился вниз и съел плотный завтрак, поданный ему миссис Энджелл. Потом пошел в гардеробную и переоделся в поношенную одежду рабочего.

Было раннее утро четверга.

Бёртон взял хэнсом до Лаймхауса. Попав на полдороги в затор, он вышел из кэба и прошел остаток пути пешком, вдоль Лаймхаус-кат. Дойдя до заброшенной фабрики, он забрался на одну из ее дымовых труб и бросил в нее три камешка. На этот раз Жук откликнулся на призыв. Глава Лиги трубочистов, которого благополучно довезли из арабской пустыни до дома, рассказал, что — по рекомендации капитана Лоулесса — правительство выделило деньги на обучение Вилли Корниша в частной школе; Винсента Снида освободили из каирской тюрьмы и сейчас он работает чистильщиком воронок на летном поле в Южном Лондоне.

Бёртон оставил загадочному мальчику пакет с книгами и, удовлетворенный, пошел домой.

Только к полудню он добрался до угла Монтегю-плейс и увидел мистера Граба, уличного продавца, стоявшего в тумане с выражением глубокого несчастья на лице.

— Здравствуйте, мистер Граб. Где ваша тележка?

— Ее ударил чертов омнипед, кэп, — ответил торговец. — Разлетелась на куски.

— Печально слышать, — ответил Бёртон. — Но у вас еще осталась жаровня, верно?

— Не-а. Разбита одним из этих мегаломовиков.

— Но, мистер Граб, если вы не можете продавать горячие каштаны или моллюсков, какого черта вы торчите тут?

Продавец беспомощно пожал плечами.

— Это мой путь, кэп. Мой па стоял здесь, а его па перед ним. Я принадлежу этому углу, чтоб я пропал!

Бёртон не нашелся, что сказать, только хмыкнул и пошел дальше.

— Простите, что интересуюсь, кэп?..

Исследовать остановился и повернулся.

— Вы нашли его?

— Что именно, мистер Граб?

— Исток, сэр. Исток Нила.

— А. Да, нашел.

— Молодца! Чертово чудо, а? Да, а оно того стоило?

Бёртон сглотнул. Внезапно сердце забарабанило в груди. Он вытер с глаз едкий туман.

— Нет, мистер Граб. Не стоило. Даже на йоту.

Уличный торговец медленно кивнул, как если понял.

— Н-да, — сказал он. — Я давно допер, что источник вещей никогда не бывает тем, чо ждешь.

Королевский агент коснулся на прощание полей своей шляпы, и быстро дошел до дома.

Его уже ждали Бёрк и Хэйр.

— Мгновение, джентльмены. Я только надену более подходящую одежду, если вы не против.

Оставив их дожидаться в холле, он поднялся по лестнице, снял залатанные штаны и потертую куртку, оделся, как подобает джентльмену и спустился вниз, где как раз из кухни вышла миссис Энджелл, одетая в передник и негодование.

— Нет, вы не выйдите опять наружу, сэр Ричард, — запротестовала она, мрачно посмотрев на Бёрка и Хэйра. — А вы, господа, оставьте его в покое. Он еще нездоров! Он заразился в Африке!

Дамьен Бёрк поклонился и сказал:

— Уверяю вас, мэм, я забочусь только о здоровье нашего доброго капитана, не так ли, мистер Хэйр?

— Абсолютно верно, мистер Бёрк. Мэм, если бы не последняя просьба осужденного на смерть человека, мы бы даже не подумали тревожить капитана Бёртона.

— Я замечательно себя чувствую, миссис Энджелл, — добавил Бёртон. — Ваша несравненная еда вдохнула в меня новую жизнь.

— Что за осужденный человек? — спросил домохозяйка.