К концу его монолога глаза ее зажглись странным светом.

— А как ты себя чувствуешь, когда находишься рядом со мной? Только серьезно, без острот.

— Умиротворенно, — улыбнулся он. — Спокойно, умиротворенно и безмятежно.

Она негромко рассмеялась:

— Словно я не от мира сего?

— Ну, к счастью, ты не ангел, — уклончиво ответил он. — Ты женщина. И именно эту твою ипостась я и предпочитаю.

— Но это не ответ на мой вопрос.

— Отвечу, — сказал он, — когда у меня в руках будут факты.

Они не отрываясь смотрели в глаза друг другу, а в голове у него непрерывно пульсировали ее слова. Не от мира сего… не от мира сего… не от мира сего. Да ведь это же идея! Люди не из этого мира.

Она первая отвела взгляд.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

В середине четвертого дня после того, как Хансен прислал последний отчет, Армстронг сдвинул в сторону груду заваливших письменный стол бумаг, потер щетину и взялся за телефон.

— Ханни у себя?

— Я сейчас свяжу вас с ним, господин клиент, — протянула Мириэм.

На экране появилось кислое лицо Хансена. Агент спросил:

— Ты получил отчет?

— Да.

— О’кей! Что-нибудь еще?

— Еще? Бог мой, да мы только в самом начале пути! Я размышляю над тем, что я обнаружил в этих отчетах. Тебе бы лучше приехать.

— Буду через двадцать минут. — Изображение померкло.

Бритье освежило Армстронга, но морщинки вокруг покрасневших глаз не пропали. Он закапал успокаивающее лекарство в глаза и, когда прибыл Хансен, нелепо моргал.

Хансен плюхнулся в кресло и вопросил:

— Ну, Шерлок?

— Из ста семнадцати отчетов я выбрал тридцать четыре — на тех подозреваемых, у которых есть нечто общее. Все они состоят членами «Норман-клуба».

— Хм! — без энтузиазма произнес Хансен.

— Слышал когда-нибудь о таком?

— Никогда. — Агент беззаботно махнул рукой. — В мире столько же клубов, сколько рыбы в океане. Большинство из них создано лишь для важничанья. Ну, а что такого особенного в этом «Норман-клубе»?

— Кое-что. Во-первых, он является интернациональным, хотя, похоже, не многие знают об этом. Далее, эти «Норман-клубы» существуют в каждой стране и практически в каждом городе. Клубы представляют собой замкнутую систему. Только их члены знают, что там происходит и зачем они существуют.

— Где ты выкопал весь этот мусор?

— В Центральной регистратуре. Ты наверняка знаешь, что все клубы и организации обязаны регистрироваться. Этот сразу заявил о себе, что политикой не занимается. Но все это ерунда, что-то там не то.

— Хм-хм, — пробормотал Хансен. — И ты хочешь, чтоб я занялся составлением отчетов на всю эту толпу народа?

— Нет, не хочу. Я намерен лично заявиться в их местную берлогу и разобраться, что там к чему, ежели это окажется возможным. — Он повернулся лицом к собеседнику: — Мне кажется, там есть с чем разбираться. Недаром же светловолосый разъезжает в сопровождении эскорта.

— Оставил бы ты это дело мне, — невозмутимо сказал Хансен. — Ведь ты же мне за это и платишь.

— Я хочу, чтобы ты находился неподалеку, на тот случай, если мне придется туго. — Он протянул руку, открыл шкаф и достал небольшой тускло-темный прибор с покачивающейся конической сеткой из тонкой проволоки, прикрепленной наверху. Отдав прибор Хансену, он присовокупил длинный перечень инструкций, закончив словами: — Сделаешь это сегодня в шесть часов вечера на углу Шестой авеню и Пятьдесят восьмой улицы. После того как отвезешь меня, действуй по своему усмотрению.

Хансен поднялся, задумчиво повертел в руках прибор и сунул его в правый карман.

— Как скажешь. Я буду там. Но если ты сыграешь в ящик от сердечного тромба, я тут же смоюсь куда подальше! — Он подошел к двери. — «Норман-клуб» — ха! Скорее всего, сборище бездельников, коллекционирующих французские книжки. Хотелось бы в это верить.

Армстронг усмехнулся, но ничего не ответил, провожая гостя взглядом. Он не пропустил полушутливое замечание Хансена мимо ушей. В самом деле, название «Норман» отдавало чем-то французским. К тому же в Париже тоже существовало отделение этого клуба. Однако же отделения располагались и в таких местах, где французская литература отдавала привкусом угля из Ньюкасла. Как говорится, что для одного города отрава, для другого — хлеб насущный. И стало быть, слово «Норман» имеет вовсе не очевидное значение. И не имеет ничего общего ни с Францией, ни с Европой… Но с чем же тогда?

«Норман-клуб» выглядел как ненавязчивый миллион долларов. Огромный арочный вход украшал фасад из серого камня и располагался под устремленными ввысь десятью этажами здания. Посреди входа вращалась стеклянная дверь, рядом с которой возвышался швейцар, похожий на генерала пуританской армии.

Поднявшись по широким мраморным ступеням, ведущим к двери, Армстронг был остановлен этим самым швейцаром. Он величественно вытянул вперед руку в белой перчатке и очень вежливо произнес прекрасно поставленным голосом:

— Прошу прощения, сэр.

— Оно вам даровано, — не колеблясь проявил великодушие Армстронг.

— Доступ, сэр, разрешен только членам клуба.

— О! — Армстронг оценивающе оглядел этого генерала. — А как стать членом?

— Путем получения рекомендации, сэр.

— От кого?

— От действительного члена, сэр.

— А, ну да, конечно. — Он рискнул толкнуть дверь, которая медленно завращалась. — Но ведь для этого мне надо попасть внутрь и отыскать влиятельного друга, который рекомендовал бы меня.

«Генерал» снизошел до нахмуривания грозных бровей, сделал шаг вперед и вытянул руку, перегораживая проход.

— Сожалею, сэр…

Армстронг аккуратно наступил громадным ботинком на сияющую туфлю «генерала» и столь же аккуратно толкнул того в грудь. «Генерал» пошатнулся и шмякнулся на заднюю точку. Быстро оглядев улицу, Армстронг прошел через вращающуюся дверь и оказался в фойе, пол которого был покрыт толстым ковром.

Здесь его встретил некий индивидуум с утонченными манерами и до зеркального блеска прилизанными волосами. Он принял у Армстронга пальто и шляпу, грациозно указал на дверь в дальнем конце и сказал:

— Сюда, сэр.

— Благодарю.

Армстронг прошел по коврам, остановился у указанной двери и оглянулся. Швейцар на улице уже поднялся и вновь принял свою внушительную позу. Попыток войти внутрь он не предпринимал, очевидно не веря в свои силы или оставив разборки с шустрым посетителем на долю внутренних сил. Удовлетворенно улыбнувшись, Армстронг открыл дверь и вошел в следующее помещение.

Дверь за ним мягко закрылась, едва слышно щелкнув. Сидящий здесь за письменным столом единственный обитатель комнаты поднял голову. Смуглый и хорошо ухоженный, он смотрел на мир пронзительно черными глазами. Бесстрастно оглядев посетителя, он вежливо заговорил:

— Рад вас видеть, мистер Армстронг. — Наманикюренная рука указала на кресло. — Прошу садиться.

Осторожно присев, Армстронг проворчал:

— Так вы знаете меня?

— Разумеется, разумеется. — Хозяин комнаты натянуто улыбнулся: — Мы даже ожидали вас. С минуты на минуту подойдет мистер Ротман, чтобы познакомиться с вами. Ждать придется недолго, уверяю вас.

— Хорошо. — Армстронг, скрестив ноги, свирепо уставился на смуглого человека, который, не обращая на него внимания, занялся бумагами.

Мы даже ожидали вас. Как же это они могли его ожидать? Поднявшись с кресла, он подошел к двери, в которую вошел. Дернул. Как и ожидалось, дверь оказалась запертой. Он вернулся на место. Смуглый даже не поднял голову, продолжая невозмутимо заниматься какими-то документами.

— А где же наш мистер Хансен? — спросил у него Армстронг.

Смуглый поднял на него вопросительный взгляд:

— Мистер Хансен? — Он ненадолго задумался. — Ах да, мистер Хансен. Если понадобится, то мы пригласим его в нужное время. — Он перевел взгляд на боковую дверь: — А вот и мистер Ротман.

При появлении Ротмана Армстронг вскочил на ноги, сунув руку в карман. Вошедший оказался крепким, рослым, но уже начинающим полнеть мужчиной. Над красным лицом возвышалась копна кудрявых седых волос. Приветливо кивнув смуглому, он двинулся к Армстронгу, протягивая руку.