- Тогда записывай меня в добровольца тоже – кто это сказал??? Голос вроде бы мой. О Боже, это же сказала я. Я поняла причину своего спонтанного поступка – не хочу оставлять подругу одну, лучше пойду с ней.

- Тебя? – да, такого удивления на лице сестры я не видела ни разу.

- Меня – твёрдо подтвердила я. Эльза плохо на меня влияет, ох, плохо, ещё пару десятков лет и я созрею для вступления в ряды бойцов.

- Ты уверена, Ана? Назад дороги не будет. Если я сообщу Старшим, то пойти на попятную у тебя не будет ни единой возможности!

- Уверена, Эльза.

Подруга более не задала мне ни одного вопроса, не сказала ни единого слова. Удивление в её взгляде сменилось восхищением, что привело меня в крайнее замешательство. Она улыбнулась мне мягкой и нежной улыбкой и направилась в дом к Старшим. Если мне суждено повстречаться снова с этими кроваво-красными глазами, пусть я буду в этот момент рядом с дорогим человеком, которого на этот раз хотя бы попытаюсь защитить.

Поиски добровольцев действительно оказались делом сложным. Наша жизнь не основывалась на принуждении – каждый занимался тем, чем хотел, единственный запрет был наложен на выход за пределы очерченной территории, ну и выполнение определённых обязанностей в определённое время. Кроме этого нельзя было кого-либо принудить к чему-либо, всё основывалось на добровольном согласии и личном побуждении. До отъезда оставалось два дня, а нас было четверо, не хватало ещё двоих. Четвёртым к нам присоединился Старший соседней с нами комнаты в нашем доме Чарльз. Желательно, чтобы последние два добровольца тоже оказались мужчинами – с ними спокойнее, хотя порой глядя в их запуганные лица, начинаешь ощущать мужчиной себя, а их воспринимать как женщин. Все среагировали на беду по-разному: те, кто вот ещё несколько месяцев назад был первым драчуном и задирой, сейчас старался не произносить лишних слов и не привлекать внимания, а тот, кто был, к примеру, учителем пения – вдруг превратился в Рембо в юбке.

На следующий день, зайдя в кухню, взяв в руки подносы и встав в очередь к одному из десяти окон раздачи еды, мы с Эльзой уловили разговоры о том, что двое добровольцев пришли сегодня к Старшим и заявили о своём желании отправиться в город в составе колонны.

Мне стало казаться, что до людей постепенно стал доходить смысл происходящего. Сегодня ночью мы с подругой услышали разговор двух других наших сестёр по комнате.

- Как ты думаешь, зачем набирают этот отряд??? – спросила рыжеволосая двадцатилетняя Салли.

- Может, мы стали приносить вампирам жертвы, как древним Богам? – высказала предположение блондинка по имени Сьюки.

- Хм… Не думаю, что до такого дошло. Быть может, нам что-то хотят передать? Сколько времени мы уже изолированы, что происходит во внешнем мире?? Может, уже давно идёт война! А, может, мы в числе последних выживших!

- Да что ты такое говоришь, Салли!!! Не смей! Не неси бред! Давай лучше спи, а то ещё парочка слов из твоих уст – и я ни за что не усну сегодня! Спокойной ночи.

- Как знать, что правда, а что бред. Спокойной ночи.

Мы с Эльзой обеспокоенно переглянулись, ободряюще друг другу кивнули и закрыли глаза, проваливаясь обе в беспокойные сны.

Ещё один день и в путь. По словам Максима, дорога займёт у нас часов пять. Он тоже поедет в город в числе добровольцев. Мы решили объединить наши усилия и добираться до места назначения вместе с отрядом сопротивления. Они находились территориально ближе к городу, а мы от них в получасе езды. Мы поедем на полчаса раньше и по дороге состыкуемся с ними. От понимания того, что с нами в одной колонне будут ехать опытные бойцы, которые в случае опасности смогут оказать «им» реальный отпор, становилось гораздо легче на душе, как будто воображаемый камень, лежащий на плечах, сжался раза в три в размерах и уже не давил так сильно.

Последний день перед отъездом прошёл для нас с Эльзой в весьма нервной обстановке – проходящие мимо люди смотрели на нас с нескрываемой жалостью в глазах, похоже, многие действительно верили в то, что нас везут как ягнят на заклание. Да что там говорить, к вечеру выдержав не один такой взгляд и не один раз, я сама начала в это верить! Почувствовав мою панику на интуитивном уровне, сестра подошла ко мне, присела рядом со мной на порог нашего дома, на котором я до сих пор сидела и спокойным и уверенным голосом произнесла:

- Ни с кем ничего не произойдёт. Все вернутся живыми и невредимыми. Сейчас люди пускай думают, что хотят.

- Эльза, а почему они до сих пор не в курсе?? Почему не знают, что происходит? Может, нас действительно созвали для чего-то другого?

- Ну что за глупости ты говоришь, Ана! Если сказать людям обо всём сейчас – они впадут в панику, массовую истерику! А когда мы сообщим им, имея две битком набитые оружием машины – панику и истерию, возможно, с более высокой долей вероятности, удастся подавить. Вот и всё объяснение, и, на мой взгляд, вполне логичное!

- Ты умеешь успокоить, подруга. Тебе нужно было быть нашим лидером. Ты решительная, боевая, сильная духом и с талантом убедить кого угодно в чём угодно.

- Ох, о чём ты, Ана! Лидерами становятся те, за кем идут люди, а я просто очень хороший исполнитель, я не умею вести за собой.

- Ты себя недооцениваешь. Я бы пошла за тобой хоть на край земли.

- В таком случае, дорогая моя, могу тебе сказать, что ты тоже лидер, ведь и я бы пошла за тобой хоть в огонь.

Я нервно хихикнула – вот она загнула! Решила сравнить меня с собой – несравнимо. Мы с ней дружно рассмеялись, встали с крыльца и направились каждый по своим делам: я потопла на «лекцию» к Николаю, а Эльза скрылась за углом нашего дома, и до вечера я её не видела. Перед сном мы встретились с ней около наших кроватей, она просто валилась с ног. Интересно, чем она занималась всё это время. Поразительная информированность Эльзы меня уже давно настораживала, похоже, она взялась за свою «боевую» карьеру всерьёз. Переодевшись, мы легли в свои кровати и, пожелав друг другу спокойной ночи, провалились в сон.

Спала я крайне беспокойно, несколько «лекций» назад Николай начал рассказывать нам про Вторую мировую войну, конкретно сегодня он поведал нам о Сталинградской битве. Мне всю ночь снилось, как я и Эльза бок-о-бок, рука об руку находясь посреди развалин тогда ещё Сталинграда в подбитом сброшенной с воздуха бомбой здании, наблюдаем за царившей вокруг обстановкой. Крики, стоны, звуки разрывающихся гранат, немцы, продвигающиеся вглубь города и падающие без дыхания под гнётом наших снайперов и штурм-групп. С нашей точки видно было, как советские подкрепления переправляются через Волгу с восточного берега, постоянно попадая под артиллерийский обстрел и бомбардировки. Почему-то очень отчётливо видела я лица советских солдат – сосредоточенные, серьёзные, преисполненные чувства священного долга, кажется, на них почти было написано кровью погибавших рядом товарищей – защитить любой ценой своих людей и свою Родину. Картина вдруг резко потемнела, развалины города растворились в темноте, и постепенно в темноте начала растворяться и Эльза. Я стала звать её по имени, умолять её не бросать меня, остаться со мной. Неожиданно меня коснулся чей-то взгляд, холодный, практически ледяной – я почувствовала, как он пробежался по спине, сквозь мою военную одежду. Холод стал распространяться по моему телу, вводя меня в оцепенение. Очень хотелось сделать хоть какое-то движение, хоть что-нибудь прокричать, но я не могла. Вокруг темнота стала отступать, способность контролировать своё тело вернулась ко мне, и взору моему предстала ошеломившая меня картина – моё уже родное тринадцатое поселение в огне, повсюду разбросаны тела моих братьев и сестёр, повсюду хаос, крики выживших людей, их мольбы о пощаде. Тут я вспомнила про руку Эльзы в своей. Резко повернувшись в ту сторону, где она должна была стоять, я истошно закричала от увиденного. Она стояла неподвижно, а на её плечах лежали руки монстра, который стоял за её спиной и, вцепившись зубами в шею, пил её кровь. Взгляд моей умирающей подруги был уверенный, жёсткий, он как будто говорил – всё в порядке, так и должно быть, именно так и задумано. И снова этот холод по телу, снова я не могу пошевелиться, не могу помочь Эльзе, попытаться вырвать её из лап распроклятого монстра! Во мне начинает закипать злость и негодование, холод в теле усиливается, будто пытается подавить моё сопротивление. Я напрягаюсь изо всех сил, пытаюсь вырваться из чьего-то плена – увидеть бы его, понять, кто он! Силы мои на пределе, я готова уже потерять сознание, пусть так, пусть умру, но умру, сопротивляясь до потери пульса. Я уже была готова лопнуть от перенапряжения, скопившегося во всём моём теле, готова была взорваться, разлететься на тысячи мельчайших осколков, обжигая жаром своих врагов, поработителей, убийц! Уже была готова отдать свою жизнь, но остаться не покорённой, как вдруг … я резко подскочила на своей кровати, так и не вскрикнув. На меня удивлённо смотрела Эльза, все остальные ещё спали, значит, я не кричала во сне. Хорошо хоть никого не разбудила и не перепугала вконец!