Большинство мужчин не осмелились бы жениться на Кейт. Они отвергли бы ее, опасаясь за свою шкуру и душу, которая могла не устоять перед колдовством. Какому мужчине нужна жена, которая сначала улыбается и отдается ему, а затем пытается его убить?

Только ему.

Несмотря на осторожность и здравый смысл, Росс желал только эту женщину, и никакую другую. И ни за что не собирался ей об этом сообщать. Он не мог позволить себе такую слабость.

«Кейт чувствует мое недоверие к ней», — подумал Шотландец. Сейчас она стала более замкнутой, более скрытной.

Она отдавалась ему телом, испытывала удовольствие от его ласк и дарила наслаждение в ответ, но не позволяла ничего большего. Росса раздражало такое железное самообладание. Несмотря на подозрения, ему хотелось снова увидеть в небесной голубизне ее глаз признательность, которую он порой замечал в ее взгляде еще до того, как им приказали вступить в брак.

Словно чувствуя его смятение, Кейт что-то пробормотала сквозь сон и еще сильнее прижалась к нему, закинув колено ему на бедро. Росс тщательно укутал ее в одеяло, накидку и свой плед. Затем со вздохом закрыл глаза. В этом безопасном месте, когда он держал Кейт в своих объятиях, сон сразил его с неотвратимостью секиры палача.

— А это безопасно — отправляться в путь с меньшим количеством воинов? — Кейт задала вопрос мужу, который сидел на кровати и наблюдал за тем, как Гвинн, стараясь не ступать на раненую ногу, заплетает ей волосы. Кейт не могла понять, что такого увлекательного Росс находит в этом зрелище, однако он замер, опершись спиной на стену, положив руку на согнутое колено, и не сводил с нее глаз.

Несомненно, у него были и более важные дела, например, проведать раненых, которых они собирались оставить здесь, проверить, все ли готово к отъезду. Но, скорее всего, учитывая то, что Росс покинул их тесную келью еще затемно и вернулся в нее только сейчас, он уже обо всем позаботился.

— Мы должны ехать, — ответил он, — иначе рискуем здесь застрять.

— Что, если напавшие на нас ожидают снаружи или где-нибудь дальше на дороге?

— Нам нужно отправляться немедленно, чтобы Трилборн не успел собрать большой отряд.

— Значит, ты не сомневаешься, что за всем этим стоит именно он. — Кейт рискнула бросить взгляд в сторону мужа, но его лицо ничего не выражало. Это оставалось за пределами ее понимания. Как он мог столь нежно касаться ее тела, творя настоящие чудеса, а затем взирать на нее так, словно между ними ничего не было?

— А кто же еще?

Короткий вопрос так и сочился издевкой. Кейт нахмурилась.

— Откуда мне знать? Он твой враг, а не мой.

— Вот именно.

— Наклоните голову, миледи. — Гвинн закончила заплетать косы и повернулась, собираясь надеть на нее вуаль.

Кейт не могли обмануть опущенные в пол глаза служанки, которая старательно делала вид, будто происходящее ее не интересует. Поэтому когда Гвинн надела на нее плоский чепец, к которому крепился квадратный лоскут льняной ткани, и завязала ленты под косой, Кейт бросила на нее укоризненный взгляд.

— По крайней мере, нам удалось пережить нападение, — сказала леди Кэтрин. — Это уже кое-что.

— Да, это значит, что за нами наблюдают, и слава Генриху, что количество людей в нашем эскорте было больше, чем они ожидали.

— Согласна с обоими утверждениями. У тебя до сих пор нет никаких соображений по поводу проклятия?

Росс фыркнул.

— Никаких. Однако у меня есть вопрос по этому поводу.

— Да? — Кейт стояла не шевелясь, пока Гвинн облачала ее в стеганую тунику с застежками под руками.

— Как насчет твоих чувств? Ты не можешь обратить действие проклятия вспять, если влюбишься в мужчину, выбранного тебе в мужья?

Именно этот вопрос беспокоил Кейт с тех пор, как Маргарет намекнула на такую возможность. Раньше Кейт никогда над этим не задумывалась, ведь прежде они с сестрой никогда не были знакомы с женихами до помолвки.

— Понятия не имею, — сказала леди Кэтрин, слегка покачав головой.

— Когда решишь, — сказал Росс, поднимаясь на ноги и направляясь к двери, — сообщи мне об этом.

Он был просто невыносим! Ушел посреди такого разговора. Первым желанием Кейт было броситься за ним, чтобы продолжить беседу.

Нет, лучше пусть побудет один. Даже если он беспокоится только о собственной шкуре, Кейт не хотелось это выяснять. А если он желал узнать, любит ли она его, то она не могла допустить, чтобы Росс решил, будто этот вопрос для нее важен. Не то чтобы для нее это имело значение. Кейт ясно осознавала, что даже если Россу Данбару нравится проводить время в постели с ней, то вне постели она его не интересует.

Он ее не любит.

Почему же в таком случае он до сих пор жив? Почему?

Они выехали задолго до рассвета и успели преодолеть довольно большое расстояние, прежде чем восходящее солнце раскрасило белоснежный мир в розовые, красные, золотистые и лиловые оттенки. Каждый куст и каждая ветка дерева сверкали брильянтами. Воздух был как ледяной эликсир. Взбирающееся на небо солнце касалось людей мимолетным теплом.

Путешественники торопились, подгоняемые опасностью и призывами Росса поспешить.

На протяжении этого долгого дня он раз десять вырывался вперед, чтобы осмотреть местность, а затем галопом мчался обратно в хвост колоны, чтобы прикрыть ее с тыла. Они реже устраивали привалы и не разжигали костров.

Напряженные, настороженные, уставшие от бесконечной езды, путники ехали молча. Неудивительно, что все несказанно обрадовались, когда в конце дня добрались до небольшого монастыря — даже несмотря на то, что его настоятельница потребовала, чтобы мужчины и женщины спали в разных зданиях.

Всю ночь шел проливной дождь. Он продолжал идти утром, когда отряд снова отправился в путь. Настроение у путешественников было мрачным, под стать погоде. Росс стал особенно раздражительным, а его приказы — еще более резкими. По словам Гвинн, дождь и болото под ногами, в которое превратилась дорога, были виноваты в этом лишь отчасти. «Основная причина кроется в том, — сказала она, — что его заставили спать в одиночестве». Кейт хотелось, чтобы это оказалось правдой.

На протяжении третьего дня путешествия они не столкнулись ни Трилборном, ни с другими опасностями. Путники встретили только торговцев шерстью, нагруженных товаром, пилигримов, которые путешествовали вместе в целях безопасности, труппу актеров в ярко раскрашенных повозках и шотландского гонца с компанией рыцарей, направляющихся на турнир.

Гонец был одет в килт, который, по-видимому, показался Россу знакомым, потому что он сразу забросал земляка вопросами. Даже Кейт, присмотревшись, заметила, что клетчатый рисунок ткани был очень близок к сине-зелено-красному узору на одежде Росса. Мужчины отошли в сторону и завели разговор на стремительном шотландском наречии. Гонец вручил Россу небольшой кожаный кошель. Сразу после этого Данбар приказал остановиться на привал среди буковой рощи и разрешил разжечь костры.

Пока готовилась пища, Росс продолжал беседу со своим соотечественником, стоя на некотором расстоянии как от женщин, так и от воинов. Кейт изо всех сил старалась не обращать на них внимания, хотя им с Маргарет не терпелось узнать, что же предвещала эта случайная встреча. То, что она была важной, можно было легко понять по угрюмому выражению лица Росса.

Гонец отогрелся, разделил с ними трапезу из хлеба и говядины и теперь пил вино из бурдюка, который мужчины передавали по кругу. После этого они с Россом пожали друг другу руки чуть выше запястья, показывая тем самым, что приходятся друг другу родственниками. Затем гонец, который должен был возвращаться в Шотландию, вскочил на коня и приготовился ехать вместе с отрядом. Он решил следовать вместе с путешественниками, до тех пор пока ему было с ними по пути.

Росс отошел в сторону, открыл кошель, который вручил ему гонец, и достал из него завернутый в кожу сверток. Развернув его, он принялся читать. Дождь к тому времени закончился, но по земле стелился сырой туман, и влажный холодный ветер дергал килт Росса, хлопая им по коленям, ерошил Шотландцу волосы и распахивал жилет. Росс, по-видимому, ничего не замечал. Спустя некоторое время он затолкал письмо обратно в кошель, обернулся и приказал седлать лошадей.