Меня могут упрекнуть, дескать, нашел командующий войсками место для собственного отпрыска… Да, Сергей пошел служить в войска, которыми командовал его отец. Но не следует сбрасывать со счетов и следующие обстоятельства: пошел служить он в Северо-Кавказский округ внутренних войск. Пошел служить накануне первой чеченской войны.

И, как было обещано — на должность, соответствующую его подготовке.

Именно на Северном Кавказе очень быстро пригодились его пехотные навыки и даже его опыт службы в той самой 19-й мотострелковой дивизии Министерства обороны, откуда совсем недавно он ушел на вольные хлеба. Во время ввода войск в Чечню в декабре 1994 года Сергей находился на Назрановском направлении. Будучи офицером связи, он отвечал за взаимодействие внутренних войск и частей этой армейской дивизии. Ведь многих ее офицеров он знал лично, хорошо разбирался в тактике мотострелковых войск.

Это Назрановское направление можно назвать одним из самых сложных — там федеральные войска продвигались с трудом и часто оказывались блокированными.

В то время я находился на другом участке, но отлично представлял, как им достается и, не скрою, очень за Сергея волновался. Впервые в жизни я оказался в положении человека, который должен смириться с тем, что его сын воюет. И воюет по-настоящему — на передовой. Иной раз в своем генеральском вагончике ворочался по ночам.

Вот тогда и сказал: «Будь ты проклята, эта война!..»

Я понимал, как переживала Валя за нас с Сергеем. Ведь там, в Москве, она и вовсе была отрезана от всякой информации.

При этом я не испытывал никаких сомнений: раз Сергей воюет, то не может идти речи о том, чтобы перевести его в безопасное место. Во-первых, в таком положении оказался не я один: у нескольких знакомых мне генералов сыновья также уходили в бой. У некоторых, к сожалению, погибали. Во-вторых, в российской истории было немало примеров, когда отцы вместе с детьми участвовали в сражении. Вспомнить того же генерала Раевского, который во время Отечественной войны 1812 года, под Могилевом, шел в атаку вместе с двумя сыновьями. Это ответ людям, которые упрекали российских военных в том, что их собственные дети надежно упрятаны по тылам.

Все, что я мог сказать Вале, когда удавалось переговорить с ней по телефону: «Все нормально. Ты не волнуйся. Выкинь из головы все тревоги…»

Но не скрою: была и отцовская гордость за сына, разделившего со мной все невзгоды, поражения и победы этого военного похода. Во всяком случае я мог не прятать глаз от матерей и отцов, чьи сыновья так же, как мой Сергей, выполняли в Чечне тяжелую и опасную солдатскую работу. Участвовали в боевых операциях. Несли службу на блокпостах. Водили машины по военным дорогам, ежесекундно рискуя попасть в бандитскую засаду или подорваться на мине. И как бы ни была тяжела такая ноша — рука об руку идти по войне со своим сыном, — это все-таки лучше, чем краснеть, как некоторые другие генералы, за своих непутевых детей.

Вскоре мне удалось повидаться с Сергеем. Я летел в вертолете в Западную группировку, но по пути на несколько минут приземлился там, где по моим расчетам должен был находиться капитан Куликов. Привез ему свитер, бронежилет, бутылку водки и палку копченой колбасы. Времени было в обрез, поэтому обнялись наскоро. После чего я ему выдал свое отцовское напутствие: «Давай, сынок, воюй!..»

Позже Сергей рассказывал мне, что его сослуживцы поначалу подумали, что я заберу сына с собой. Что, дескать, не выдержал генерал Куликов… Так ему и сказали, когда после моего отлета по-товарищески была разлита по армейским кружкам эта водка и наскоро порезана колбаса. На них мое отцовское благословение произвело сильное впечатление. А сам я на этом скромном фронтовом застолье был ими помянут добрыми словами.

Но свой собственный авторитет он честно зарабатывал сам. И медаль «За отвагу», и орден Мужества. И звездочки на погонах. И продвижение по службе: через некоторое время стал он командиром одного из отрядов специального назначения внутренних войск.

Шло время. И однажды на мой стол (я был уже министром) легло представление на досрочное присвоение майору С.А. Куликову воинского звания «подполковник». В бумаге все было обосновано: храбрец, ходит по неприятельским тылам, уверенно руководит отрядом! Все законно. Многие воюющие офицеры получают звания досрочно.

Прочитав эту бумагу внимательно, я, тем не менее, тут же, в углу, поставил свою резолюцию «Отказать!» И хотя служил Сергей действительно хорошо, но мой поступок был вполне оправдан: я считал, что ни у кого не должно появиться повода для упрека, что я как-то участвую в продвижении собственного сына. Будь он хоть образцом отваги и мужества. Другое дело, если бы был полностью выслужен срок, после которого присваивается очередное воинское звание.

Появился даже повод для шутки, когда после моей отставки Сергей все-таки досрочно получил звание подполковника. Его присвоил уже новый министр — Сергей Степашин.

Узнав, что это произошло, я сказал сыну: «Тебе не кажется, Сережка, что новый министр лучше старого?» И мы засмеялись, понимая, что наш давнишний разговор о его переходе во внутренние войска был и правильным, и своевременным. Теперь у Сергея опыт командования отрядом специального назначения (Далее — ОСН. — Авт.) «Скиф», отличный боевой опыт. За плечами оконченная с золотой медалью Военная академия имени Фрунзе.

И сегодня он на войне. Приходится опять за него волноваться, особенно когда получаешь вот такие фронтовые сводки: «9 января 2000 года в районе населенного пункта Джалка на территории Чеченской Республики военнослужащими внутренних войск из состава ОСН «Скиф» Северо-Кавказского округа ВВ МВД России были предприняты действия по прикрытию попавшей в засаду тыловой колонны внутренних войск. Несмотря на то, что в ходе боя подбит и полностью сгорел один БТР отряда, военнослужащие ОСН «Скиф» под огнем противника смогли обеспечить прорыв нескольких автомашин колонны. Причем наводчик подбитого БТР вел огонь по бандитам и покинул боевую машину только после четвертого попадания из вражеского гранатомета. Командир отряда подполковник С.А. Куликов умело руководил действиями подчиненных и лично из гранатомета уничтожил огневую точку противника…»

Позже, после отставки, когда никто бы не стал меня упрекать в протекции собственному сыну, я предложил Сергею переехать на службу в Москву. «Давай, — сказал я ему. — Мне не откажут. Будем вместе». Но он наотрез отказался. А в поддержку собственных слов привел очень достойный аргумент: «Я — человек военный. Куда пошлют, туда и поеду. Но сегодня Северо-Кавказский округ для нормального офицера является весьма перспективным местом. В том плане, чтобы воинские звания получать, как и полагается в окопах, а не в тылу». И я с ним легко согласился.

Сейчас Сергей продолжает службу в округе. Недавно стал полковником. Виктор пошел по стопам брата: тоже поступил в Минское Суворовское училище. Причем перед поступлением выяснилось, что он может туда и не попасть, так как возникли некоторые проблемы со зрением. Все, что касается ума и здоровья — я просто не сомневался в успехе. И учился он хорошо, и спортивный разряд имел по плаванию. А тут возникла такая ситуация, что ему запросто могли дать от ворот поворот.

Когда Виктор вернулся после прохождения медкомиссии с этим известием, совершенно случайно дома оказался Сергей, в то время уже офицер, служивший в Германии. Он сопровождал в Союз уволенных в запас солдат и на обратном пути на сутки заскочил домой.

Разумеется, Сергей тут же взялся хлопотать за брата. Повел его в военкомат, быстро отыскал офицера, ответственного за набор абитуриентов. Выяснилось, что и он, подобно Сергею, также бывший минский суворовец. Слово за слово, нашли они общий язык, и военкоматовец подписал необходимое заключение о годности Виктора к учебе в Суворовском училище. Поступление туда прошло успешно, как, впрочем, и дальнейшая учеба сына, к которой он всегда относился с прилежанием и охотой. Когда же пришло время выбирать высшее военное училище, Виктор со мной посоветовался: «Я в пехотное не хочу. Пап, я бы хотел в инженерное…»