– Всем привет! – объявил Эдди. – Как дела?

Защитники здания поглядели на него, отметили его комбинезон и среагировали с безразличным облегчением. Они заговорили между собой по-французски, очевидно, возобновилась ненадолго отложенная и исключительно важная дискуссия.

– Привет, – отозвался, поднимаясь на ноги, немец лет тридцати, притулившийся в уголке.

У него были длинные редеющие сальные волосы и бледное как поганка лицо со впалыми щеками. На носу у него сидел секретарский полуспецифик, а за ним прятались самые бегающие глазки, какие Эдди когда-либо доводилось видеть. Эти глазки то и дело шныряли из стороны в сторону, злорадствовали, скользили по комнате. Он протолкался между защитниками и неопределенно улыбнулся Эдди:

– Я ваш хозяин. Добро пожаловать, друг.

Эдди пожал протянутую руку и бросил искоса взгляд на Сардинку. Та словно одеревенела и руки в перчатках засунула к тому же глубоко в карманы плаща.

– Ну, – забормотал бессвязно Эдди, поспешно отдергивая руку, – спасибо, что согласились нас принять!

– Вам, наверное, захочется увидеть моего прославленного друга Культурного Критика, – с мертвенной улыбкой заявил хозяин. – Он наверху. Это мой дом. Он мне принадлежит. – Он огляделся по сторонам, лучась переполнявшим его удовлетворением. – Это моя Библиотека, видите ли. Мне выпала честь дать приют на Переворот великому человеку. Он ценит мои труды. В отличие от других. – Хозяин порылся в кармане мешковатых штанов. Эдди, инстинктивно ожидая увидеть раскрытый нож, был несколько удивлен, увидев, как хозяин протягивает ему старомодную визитную карточку с обтрепанными углами. Эдди глянул на нее.

– Рад познакомится, господин Шрек. Как поживаете?

– Волнующие настали времена, – с ухмылочкой заявил Шрек, потом коснулся своего специфика и прочел онлайн биографию Эдди. – Юный гость из Америки. Как мило.

– Я из НАФТА, – поправил Эдди.

– Борец за гражданские свободы. Свобода – вот единственное слово, что еще способно меня взволновать, – с настойчивостью чесоточного возвестил Шрек. – Мне нужно много больше американских задушевных друзей. Располагайте мной. И всеми моими цифровыми службами. Эта моя визитка – ах, позвоните по всем вашим сетевым адресам и расскажите своим друзьям. Чем больше их будет, тем счастливее вы сделаете меня. – Он повернулся к Сардинке. – Kafee, фройляйн? Zigarretten?

Сардинка едва заметно покачала головой.

– Как хорошо, что она здесь, – сказал Шрек Эдди. – Она поможет нам сражаться. Вы поднимайтесь. Великий человек ждет посетителей.

– Я поднимаюсь с ним, – сказала Сардинка.

– Останьтесь, – настаивал Шрек. – Опасность грозит Библиотеке, а не ему.

– Я телохранитель, – ледяным тоном возразила Сардинка. – Я охраняю тело. Я не охраняю гавани данных.

Шрек нахмурился:

– Тем глупее окажетесь вы.

Сардинка последовала за Эдди по пыльной, устланной цветастым ковром лестнице. На площадке направо имелась антикварная офисная дверь двадцатого века – из светлого дуба с матовым стеклом. Сардинка постучала; кто-то откликнулся по-французски.

Телохранитель толкнула дверь. Внутри офиса два длинных рабочих стола были заставлены престарелыми настольными компьютерами. За до половины задернутыми шторами виднелись решетки, какими были забраны окна.

Культурный Критик в специфике и в перчатках виртуальной реальности сидел в ярком пятне солнечно-желтого света, отбрасываемого установленной на полозе лампы верхнего света. Он грациозно тыкал кончиками пальцев в тонкий как облатка инфоэкран из тканой материи.

Когда Сардинка и Эдди вошли в офис, Критик свернул экран в рулон, снял специфик и отсоединил перчатки. У Критика оказались растрепанные волосы цвета соли с перцем, еще Эдди заметил темный шерстяной галстук и длинный бордовый шарф, наброшенный поверх прекрасно скроенного пиджака цвета слоновой кости.

– Вы, должно быть, мистер Дертузас из ЭКоВоГСа? – спросил он.

– Вот именно. Как поживаете, сэр?

– Отлично. – Он коротко оглядел Эдди. – Полагаю, его одеяние – твоя идея, Фредерика?

Сардинка коротко кивнула, вид у нее был кислый. Эдди улыбнулся, порадовавшись, что узнал настоящее ее имя.

– Присаживайтесь, – предложил Критик и налил себе еще кофе. – Я бы предложил вам чашечку этого... но мой кофе... приправлен.

– Я привез вам вашу книгу. – Эдди сел и раскрыл сумку, а затем протянул Критику вышеназванный предмет.

– Великолепно.

Критик запустил руку в карман и, к удивлению Эдди, извлек из него нож. Щелкнув ногтем большого пальца. Критик выщелкнул лезвие. Сверкающий клинок с помощью фрактализации превратили с настоящую пилу; даже на самих зубьях имелись крохотные зазубрины. Это был складной нож размером с палец и острым как бритва лезвием длиной в руку.

Под неотразимой вспарывающей лаской ножа прочная обложка книги разошлась с тихим треском взрезанной ткани. Ловким движением из-под переплета Критик выдернул тонкий и мерцающий диск-накопитель. Книгу он положил на стол.

– Вы это прочли?

– Диск? – Эдди пустился в импровизацию. – Я решил, что он закодирован.

– И верно решили, но я имел в виду книгу.

– Думаю, она немало потеряла при переводе.

Критик вопросительно поднял брови. Брови у него были темные и густые, с глубокой складкой между ними, а под ними поблескивали запавшие серо-зеленые глаза.

– Вы читали Канетти в оригинале, мистер Дертузас?

– Я имею в виду перевод между веками, – сказал Эдди и рассмеялся. – После прочтения у меня остались одни лишь вопросы... Вы могли бы ответить на них, сэр?

Пожав плечами, Критик отвернулся к ближайшему терминалу. Это был компьютер ученого, наименее обветшалая машина во всем офисе. Он нажал последовательно четыре клавиши; си-ди-ром завертелся и выплюнул диск. Критик протянул диск Эдди.

– Все ответы вы найдете здесь, во всяком случае, те, какие я могу дать вам. Полное собрание моих сочинений. Прошу вас, возьмите диск. Скопируйте его и отдайте кому пожелаете, разумеется, с указанием копирайта. Стандартная академическая процедура. Уверен, этикет вам известен.