— Я подразумевала то, что сказала тебе, — медленно проговорила Кэми. — Около Луж Слез. Если бы я могла вернуться во времени, если бы я могла все изменить, я бы этого не сделала. Я бы никогда не захотела тебя потерять.

На него нахлынуло облегчение, хотя чувство запутанности исчезло и не полностью.

— Так…

— Теперь мы не можем потерять друг друга, — сказала Кэми. — Я знаю, что ты настоящий, а ты знаешь это обо мне, так что мы не потеряем друг друга. Думаю, стоит выслушать твоего дядю. Я не говорю, что хочу это делать. Я говорю, что, возможно, стоит это обдумать.

Голос Джареда звучал разъяренно.

— Быть разорванными надвое?

— Побыть личностями для разнообразия! — сказала Кэми тихим голосом. — Побыть в одиночестве, хотя бы раз в своей жизни. — Она оттолкнулась от садовой стены и обошла Джареда, смотря, как ее тень соскользнула с его, пока она мысленно возводила стены, запрещая ему пробираться в ее сознание.

Джаред посмотрел на нее, когда она отходила, его глаза были бледными и беспокойными, как и всегда, когда он был охвачен сильными эмоциями. Теперь она знала об этом, наизусть выучила его настолько хорошо, чтобы узнать этот цвет, который походил на серое небо, становящееся белым в бурю, когда смотришь на него через стекло.

Она посмотрела на его лицо, отбрасываемые им тени и ее посетила столь яркая мысль, она практически могла представить, что ведет себя именно так: идет к нему через колышущуюся траву, чувствует его тело, такое обособленное и такое отличное от ее собственного, его мускулатуру, движущуюся под ее ладонями. Она представила свои пальцы, лежащие на теплом основании его шеи, притягивающие его голову вниз.

Только она не могла сделать этого, когда все ее чувства были выложены перед ним, как на блюдечке: это не будет просто тем, что она сказала парню о своих чувствах без гарантии на ответные. У нее не будет возможности сбежать от последствий. Люди не должны быть связаны таким вот образом. Она не знала, как справляться с этим.

— Ты помнишь, что сказал мне, когда мы встретились в третий раз? — спросила Кэми. — Что нам нужно начать встречаться?

Джаред не ответил, но его глаза стали удивительного серебристого оттенка.

— Если мы разорвем связь, — сказала она. — Я буду.

Даже с возведенными в ее сознании стенами, она почувствовала его ярость. Конечно, подумала Кэми, конечно, она бы сказала нечто в этом духе, а он бы разозлился. Ей стало интересно, что он мог ощутить, что могло проскользнуть за стену.

— Хотел бы я, чтобы ты не говорила этого, — сказал Джаред. — Это словно шантаж.

— Это словно тебе от меня больше пользы никакой нет, кроме этой связи, — сказала Кэми. — Без нее, кем я для тебя буду? Обыкновенной девчонкой. Ничего особенного. — Она вспомнила, когда он впервые ее увидел. Она его не впечатлила. Она отвела глаза и увидела, как с деревьев взлетели птицы, улетая от гнева чародеев или просто потому, что приближалась зима.

— Это смешно, — сказал Джаред коротко, — И весь этот разговор смешон. Здесь убийца бродит на свободе. Если бы мы не были связаны, ты бы погибла в том колодце. Мы не можем позволить себе порвать связь сейчас.

Кэми видела, что тот факт, что где-то здесь был чародей, убивающий людей, был для Джареда огромным облегчением. Она подумала о Николе Прендергаст и не почувствовала ничего, кроме злости.

— Пока нам придется ее сохранить, — прохладно сказала она. — Мы можем разорвать ее позже. Я хочу узнать как.

Она повернулась спиной к нему и направилась через сад обратно к дому прежде, чем он смог ответить ей. Она вошла в железную дверь с изображенной на ней тонущей женщиной, прошла по каменным коридорам к лестничному пролету, ведущему в гостиную.

Голос Лиллианы Линберн отражался от камня четким эхом.

— Теперь силы Джареда получили объяснение, а мы понятия не имеем, кто убивает людей в городе.

Кэми замерла, Джаред рядом с ней. Несмотря на то, насколько сильно она чувствовала себя одинокой и злой, Кэми мысленно потянулась к нему, а он к ней. Они стояли в основании лестницы в пятне света, имеющего форму заключенной в окружность звезды, успокаивая друг друга своими мыслями, как они делали из года в год с тех пор, как обменивались колыбельными, лежа в кроватках на расстоянии океана друг от друга.

Все это время семья Джареда верила, что это он убил Николу.

Глава 29

ТВОЕ, ЧТОБЫ СЛОМАТЬ

На следующее утро Кэми проснулась, пока Джаред еще спал, его сны преследовали друг друга где-то в задней части ее сознания. Солнечный свет, пробивающийся через осеннюю листву, оставлял на ее подушке похожий на кружево узор из теней. Кэми выпуталась из тепла простыней, а пальцы ее ног совершили неприятное путешествие от постельного белья до пушистых тапочек, потом она нашла свой огромный, розовый халат, который надевала только тогда, когда сильно в нем нуждалась, потому что в нем она выглядела, как ярко-розовый, шерстяной мамонт. Она спустилась вниз, укутанная в удобство.

Даже если под яркой поверхностью Разочарованного дола и рыскала тень города, дома было безопасно, думала она. Затем она открыла дверь на кухню и увидела Роба Линберна, сидящего за столом с ее матерью.

Кэми пробежала через кухню, схватила его за руку и попыталась поднять на ноги.

— Нет! — рявкнула она. — Чем бы ты ей не угрожал, чего бы ты не хотел, она не будет этого делать. Эта семья больше не прислуживает Линбернам.

Кэми заметила, как руки ее матери крепче схватили чашечку с кофе, но взгляд Роба был спокойным и непоколебимым. Внезапно она почувствовала, как это нелепо, обрушиваться на него, как ангел мщения с розовыми, фланелевыми крыльями. Или очень маленькая, пушистая версия Бэтмена.

— Хотел бы я, чтобы так и было, — сказал Роб. — Я никогда не угрожал и не делал больно твоей матери. Мы всегда были добрыми друзьями. Да, Клэр?

— Раз ты так говоришь, — сказала мама, прочесть которую было не легче, чем Мону Лизу. Она протянула Кэми руку.

Кэми поняла намек и отпустила руку Роба, позволив своей ладони стать окруженной сильным комфортом пальцев ее матери.

— Ну, — сказал Роб, звуча сожалеюще, — такими добрыми друзьями, какими мы можем быть, учитывая обстоятельства.

Мама подняла голову и улыбнулась улыбкой такой же яркой, как солнечный свет зимой, и такой же теплой.

— Зависит от того, что тебе нужно от моей дочери.

Кэми видела, как напряженно она сидела, когда Кэми вошла. Мама боялась этого Линберна, как и всех других членов этой семьи, но все равно пыталась защитить Кэми. Она обнадеживающе улыбнулась матери.

— Все нормально.

— Я не хочу ей вредить, — сказал Роб Линберн. — Я просто хочу вернуть к прежнему положению вещей то, что с вами обеими сделала Розалинда. Позволь мне поговорить с Кэми наедине.

Кэми пришлось снова возразить, сказав, что все нормально, и вытащить свою руку из маминой, прежде, чем она дала им уйти в сад, но она все же это сделала. Кэми подумала, что мама не может отказаться от шанса разрыва этой связи. Стоя у ворот в сад, Кэми видела, как движутся бледные кухонные занавески.

Кэми посмотрела на Роба Линберна, который по-доброму глядел на нее. В каком-то смысле, он казался самым нормальным среди Линбернов, но она помнила его поднятое к небу лицо, пробужденное магическим голодом грозой, вызванной Джаредом. Она изо всех сил старалась помнить, что ни один из Линбернов не был полностью нормальным.

Она сконцентрировала свое внимание на словах, вырезанных на камне у ворот ее дома, на иве, нависающей над размытым сообщением. «Дом Г….»* говорилось там. Кэми росла, предполагая, что заглавная буква означает Глэсс. Все это время ее мама знала, что это означает «Страж», а само слово несет за собой тяжелую ответственность и мрачные последствия.

— Что ж, — сказала Кэми, — что еще Вы можете сказать, чего не сказали вчера?

— Только одно: что вчера я был очень впечатлен тем, как разумно ты себя повела, — сказал ей Роб. — Многих молодых людей мысль о столь большой силе, находящейся в их руках, соблазнила бы. Но ты понимаешь, что магия тебе не принадлежит. Хотел бы я, чтобы Джаред понимал также ясно, но он ослеплен вашей связью. Я был так рад, что ты осознала, эмоции, приходящие вместе со связью, не настоящие.