Тринадцатилетний брак Карлоса с Магдалиной Копп, который был отмечен ее тюремным заключением и принес столько страданий Франции, дал трещину, как только их кочевой образ жизни начал становиться все более опасным. Именно Карлос предпринял решительный шаг, обменяв свою подругу жизни и соучастницу в преступлениях, на молодую иорданку, которая была младше его в два раза. Однако несмотря на то, что брак был разрушен, Карлос при всем своем желании не мог развестись. Союз, во имя которого Карлос вел свою грязную войну, так и не был похоронен в судебных дрязгах. Карлос и Копп расстались друзьями через несколько недель после своего приезда в Иорданию, договорившись о том, что их дочь Эльба останется на попечении матери.

Продолжая сохранять теплые отношения с семьей Карлоса, брошенная Копп вместе с дочерью и матерью Карлоса отправилась в Венесуэлу, где поселилась в роскошном районе Каракаса в восточной части города. Мать Карлоса, давно уже разошедшаяся со своим мужем Рамиресом Навасом, поселилась поблизости. Пока местная секретная служба приглядывалась к приезжим, семейство Карлоса обихаживало мать-одиночку, которая оказалась в чужой стране. Отец Карлоса безуспешно пытался добиться гражданства для нее и ее дочери. Брат Карлоса Ленин, выбравший себе более спокойную карьеру инженера-электрика, помогал Копп уладить ее финансовые дела.

Новой любовнице Карлоса было всего 23 года. Стройная и поразительно красивая Абдель Салам Адман Жарра Лана была потрясена харизмой и опытом сорокадвухлетнего венесуэльца. Палестинка по происхождению, Лана родилась в Аммане и училась на дантиста в Дамасском университете. Возможно, Карлос познакомился с ней в сирийской столице еще до приезда в Иорданию. Поскольку вопрос о разводе не стоял, Карлос через несколько недель после отъезда своей жены и дочери в Латинскую Америку решил жениться на своей новой возлюбленной по исламской традиции, допускающей полигамию.^{391}

Странствия Карлоса были еще далеки от своего конца. После короткого визита на Кипр, где он восстановил свои связи с палестинскими экстремистами, Карлос попытался сблизиться с иранцами, но они отказались принять его. Вместо этого, согласно адвокатам Карлоса, они выдали ему 1,2 миллиона долларов и посоветовали попытать счастья в другой мусульманской стране — Судане. Однако сепаратные переговоры Иссы с повстанцами проиранской Хэзболлы и с представителями экстремистского движения Хамас о предоставлении Карлосу убежища в ливанской долине Бекаа, раскинувшейся между заснеженными горными вершинами, также провалились. Сирия, которой принадлежала долина, давно уже служившая рассадником повстанческих движений, решительно пресекла все попытки Иссы. И осенью 1993 года, за неимением лучшего, Карлос, Лана, Вайнрих и Исса вылетели в Судан.

Для такого любителя развлечений, каким был Карлос, хуже Судана и придумать было нельзя. Малонаселенная территория, представляющая собой в основном пустыню и бедная природными ископаемыми, — это крупнейшее африканское государство занимает почти 1,5 миллиона квадратных километров к югу от Египта и Ливии и имеет короткую прибрежную полосу вдоль Красного моря. В путеводителе Кука, выпущенном в 1929 году, упоминаются такие развлечения, как охота на крупных млекопитающих в болотах и джунглях Белого Нила. Глинобитные стены городов и соломенные крыши деревень, утверждает Кук, “скрывают истинный дух Африки, который ныне могут ощутить только отважные путешественники и исследователи”. Мир и благоденствие царили на этой земле, управлявшейся тогда англо-египетскими властями, и “путешественник, не опасаясь нападений, мог пройти повсюду, куда простиралась эта власть”. Столица Судана Хартум также была удостоена похвалы: “скорость ее экономического и социального развития превратила Хартум з один из самых приятных городов Африки”.^{392}

К 1993 году Судан мало напоминал эту розовую картинку, когда его население было “мирным и спокойным”. Военная диктатура, захватившая власть после переворота в июне 1989 года, превратила страну в крупнейший бастион исламского фундаментализма в Африке и всем арабском мире. Совместно с Ираном его правители мечтали осуществить революцию во всем исламском мире и за его пределами. Алкоголь и супружеская неверность, знакомые Карлосу не понаслышке, карались бичеванием и побиванием камнями в соответствии с законами шариата.^{393} Так был извращен аскетичный, мистический и веротерпимый вариант ислама, исповедовавшийся в Судане в течение многих десятилетий.

После переворота 1989 года суданские власти совершили, по данным международной амнистии, все мыслимые и немыслимые нарушения прав человека, включая пытки, которым подвергались узники совести в так называемых “домах привидений". Наиболее распространенными пытками были сдавливание яичек щипцами и втыкание булавок и отверток в гениталии.^{394} Наблюдатели ООН описывали массовые казни, исчезновения людей, пытки и работорговлю детьми.^{395}

Доведенное до крайней нищеты население юга страны, контролируемого в основном повстанческой христианской Суданской армией освобождения, несло на себе все тяготы одной из самых отвратительных гражданских войн. За последнее десятилетие этот расистский и религиозный конфликт между исламским севером и христианским югом унес более 1,3 миллиона жизней. Пленных почти не было, поскольку обе стороны убивали неприятелей, захваченных во время сражений.

В августе 1993 года это изолированное государство, усугубившее свое положение оказанной им поддержкой Ираку во время войны в Персидском заливе, было занесено американским госдепартаментом в список государств, поддерживающих терроризм, наряду с Сирией, Ираном, Ираком, Ливией, Северной Кореей и Кубой. В результате Вашингтон прекратил оказывать Судану какую-либо помощь, за исключением экстренной гуманитарной. В ежегодном отчете госдепаратамента по глобальным течениям терроризма Судан был назван убежищем для Абу Нидаля, Хэзболлы, движения Хамас и палестинского движения Исламский джихад, превративших эту страну “в пере-в алойный пункт, место встреч и безопасное укрытие для проирански настроенных экстремистских групп”.^{396}

Официальный Судан утверждал, что Карлос тайком проник в Хартум под прикрытием иорданского дипломатического паспорта. Пыльная суданская столица с шестьюстами тысячами населения славилась своими широкими бульварами и зданиями, напоминавшими о британском присутствии. На окраинах Хартума теснились хижины беженцев. Суданцы утверждали, что им ничего не было известно о Карлосе, и открыли файл на таинственного незнакомца под кодовым названием “Призрак”. Согласно этой версии, суданских агентов безопасности, наблюдавших за гостем, встревожила “его подозрительная деятельность, направленная на совершение терактов против некоторых иностранных учреждений на территории Судана”. Как утверждали суданцы, только благодаря французской разведке им удалось выяснить, кто такой Призрак.

Однако в действительности суданцы сами выяснили, кто такой Карлос, благодаря одной бдительной проститутке, которая обратила внимание на его акцент и донесла на него полиции. Закулисная власть в лице шестидесятилетнего шейха Хасана аль-Тураби, идеолога, составившего новый кодекс наказаний, приняла Карлоса с распростертыми объятиями как защитника палестинского движения. Отвергнутый большинством арабских и африканских государств как глава Исламского международного движения, проповедующий необходимость вооруженного восстания в Египте, Алжире и Афганистане, стройный бородатый аль-Тураби являл собой странную смесь европейской образованности и исламского фундаментализма. Получивший образование в Лондоне и Сорбонне, профессор юриспруденции и автор таких религиозных трактатов, как “Молитва и ее влияние на жизнь человека”, “Молитва как столп веры” и “Диалоги о религии и искусстве”, он открыто признавал, что почерпнул у Макиавелли свое убеждение в том, что цель, каковой является конечное торжество ислама, оправдывает средства.