Согласно сведениям французской разведки, 17 августа 1981 года в Бейруте Магдалина Копп родила дочь.^{382} Карлос назвал девочку в честь своей матери и жены Эльба Роза. Воспоминания его ливийского друга Ассама эль-Джунди свидетельствуют о реакции Карлоса на рождение дочери: “У него было странное отношение к детям. Казалось, они приводят его в полное изумление. Когда друзья знакомили его со своими детьми, он был абсолютно счастлив. В присутствии детей в его взгляде появлялось выражение грусти и невероятной гордости”.^{383}

Бывший нацист, а затем швейцарский банкир на пенсии Франсуа Жену, поддерживавший Карлоса с начала 1970-х годов, также регулярно навещал его в столице Сирии. “Черный банкир” плохо сочетался с революционными взглядами Карлоса. После войны Жену помогал скрываться фашистам и приобрел права на сочинения Адольфа Гитлера, Мартина Бормана и Йозефа Геббельса, которые он издавал. Он испытывал сильную симпатию к палестинским экстремистам и считал нацизм частью “всемирной войны с сионизмом”. Жену сам признавался в том, что посещал Карлоса и Вайнриха в Дамаске, называя их гостями сирийского правительства, приютившего их как “братьев палестинской революции”.^{384}

Ненасытная жажда приключений наконец начала покидать Карлоса. Однако мировая пресса продолжала видеть его тень за всеми террористическими актами. В сентябре 1980 года именно ему было приписано убийство бывшего диктатора Никарагуа Анастасио Самосы в центре Асунсьона в Парагвае. В том же году на него была возложена ответственность за организацию захвата заложников в посольстве Соединенных Штатов в Тегеране. А в декабре 1981 года его объявили ответственным за подготовку покушения на президента Рональда Рейгана. Утверждалось также, что в июле 1984 года он был арестован израильтянами, схватившими его, по утверждению “Ивнинг стардарт”, с помощью морских котиков на пароме “Alisur Blanco”, направлявшемся с Кипра в Бейрут. Два года спустя, в феврале 1986 года, его некролог был напечатан в израильской газете “Дамар”, сообщавшей, что он был казнен ливийской спецслужбой и останки его погребены в песках ливийской пустыни. По утверждению одного из ведущих офицеров израильской военной разведки “Атан” генерала Иегошвы Саги, “он слишком много знал, и его сведения об участии лидеров арабских стран и подчиненных им секретных служб в международном терроризме представляли определенную опасность; поэтому от него просто избавились”.

На самом деле Карлос был жив и здоров, хотя его сирийские хозяева проявляли к нему все меньше и меньше интереса. На многие годы Карлос оказался обреченным на праздное существование. Когда маленькая Эльбита, ангельские черты которой напоминали отца, подросла, Карлос в сопровождении телохранителя любил гулять с ней по улицам, держа ее за руку. Карлос и Копп часто обедали в ресторане “Золотая звезда”, который располагался на 15 этаже гостиницы “Чам-палас" и славился своим вращающимся полом, благодаря чему посетители могли обозревать весь город. По праздникам Карлос вывозил свою семью на морское побережье.

Копп, телефонные звонки и письма которой, включая большой набор фотографий Эльбиты, продолжали перехватываться немецкой полицией, давно уже вела спокойный образ жизни. “У меня все в порядке. У нас все хорошо, — сказала она в одном из телефонных разговоров со своей сестрой”. В письме, отправленном с Кипра, она писала: “Мне нужны новые очки. Похоже, я начинаю стареть”. Не исключено, что то же самое она думала о своем муже.

Вскоре хозяева Карлоса предостерегли его от каких-либо попыток нарушить сложившуюся ситуацию. Расследование взрыва самолета авиакомпании “Pan-Аm” над Локкерби (Шотландия) в декабре 1988 года привело к тому, что подозрения пали на Сирию.^{385} Учитывая нарастающее давление со стороны Запада, президент аль-Ассад решил продемонстрировать свое равнодушие к террористам и выслал несколько групп из контролируемой Сирией долины Бекаа. Карлосу было заявлено, что его присутствие в столице возможно только в том случае, если он будет продолжать вести бездеятельный образ жизни. Единственное предложение о нападении на американскую базу в Греции, высказанное Карлосом в 1989 году, было отвергнуто. И лишь Вайнрих, проводивший большую часть времени в столице Южного Йемена Адене, продолжал вести активный образ жизни. Он курировал лагеря террористов в Сирии, Ливане и на острове Сокотра в Индийском океане.

Еще не достигнув и 40 лет, Карлос оказался отстраненным от дел тем самым режимом, который в течение длительного времени снабжал его деньгами и оружием. По замечанию одного из офицеров МИ-6, конец 1980-х годов стал временем, когда Карлос “окончательно выдохся”. Полное отсутствие интереса к нему, которое демонстрировали и некоторые западные службы, грозили превратить в насмешку его почетный титул “самого разыскиваемого человека в мире”. Самый разыскиваемый — кем? Для ЦРУ в конце 1980-х годов Карлос был уже прошлым. Для Винсента Каннистраро, возглавлявшего отдел по борьбе с терроризмом вплоть до 1990 года, Карлос был не более чем “исторической достопримечательностью, к тому же довольно печальной. Коммунистическая пивная бочка, не верящая в Бога и больше не нужная мусульманским государствам. Ему приписывались разные операции только потому, что никто не знал, кто их совершил на самом деле. В Дамаске он пил не просыхая”. “Моссад” также относился к Карлосу достаточно равнодушно, невзирая на его связи с палестинским движением, может быть, поскольку он не совершал нападений на израильские объекты после обстрела самолета компании “Эль-Аль” в 1975 году.

Даже ДСТ почти не уделяло внимания этому беглецу, который застрелил двоих и ранил одного из его офицеров. “Мы решили, что он отошел от дел, — говорил бывший глава ДСТ. — Мы всегда более или менее точно знали, где он находится. Кое — кто из наших агентов бывал поблизости от его дома в Дамаске, и мы знали, где он живет. Но он не был нам нужен. В любом случае президент Миттеран никогда не давал нам зеленый свет, чтобы мы покончили с ним в Дамаске”.

Неистовствующая толпа в миллион человек устремилась через Берлинскую стену в ночь на 9 ноября 1989 года, впервые за 28 лет ощутив вкус свободы. Она заполонила Запад

ный Берлин и с раскрытыми ртами рассматривала сияющие бутики на Курфюрстендам. В эту опьяняющую ночь молодые немцы с обеих сторон “железного занавеса” стояли на обреченной к сносу стене и поливали друг друга шампанским.

В последующие недели, после того как Восточная Германия разрешила беспрепятственный проход через Берлинскую стену, КГБ предсказывало, что веселье это закончится скверно. Михаила Горбачева предупредили о том, что жители Восточного Берлина могут напасть на бараки Советской Армии, расположенные в черте города. Однако берлинцы предпочли уничтожить самый ненавистный символ коммунистического режима — главный штаб Штази. 15 января 1990 года разъяренная толпа хлынула через мрачный комплекс зданий на Норманенштрассе в сером рабочем квартале Восточного Берлина, известном как Штазиград.

Сотни повстанцев бежали по длинным коридорам высоких и безжизненных зданий. Они оставляли за собой надписи: “Нацистские свиньи” и “Гестапо” и мочились на стены. Окна были разбиты, закрытые на замок двери высажены, тысячи досье выброшены наружу. Этот штурм, вдохновленный, по слухам, западногерманской секретной службой, убедил в том, что множество дел, заведенных на граждан ГДР, уцелело. Архивы красноречиво свидетельствовали о том, что год за годом сосед доносил на соседа, друг на друга и даже жены на мужей.

Система, столь долго прикрывавшая Карлоса, развалилась подобно Берлинской стене. Восточные немцы, устремившиеся за Берлинскую стену, не только похоронили марксизм и “холодную” войну, но и начали заново переписывать правила международного террора. Глубоко в недрах министерства государственной безопасности аккуратными рядами стояли тысячи папок с донесениями, фотокопиями писем и расшифровками подслушанных разговоров, которые красноречиво рассказывали о жизни Карлоса в объятиях Восточного блока.