Бразилец был поражен и не скрывал этого.

— Так вы говорите, герр Лахман повесился? Не может этого быть!

Администратор прикусил язык. Не стоит ему, лицу официальному, болтать о таких вещах, хотя и без того вся гостиница скоро узнает о чрезвычайном происшествии. Он бы и словечка более не добавил, но никак не мог не ответить на вопрос щедрого бразильца, никогда не забывавшего о чаевых для сотрудников и обслуживающего персонала отеля. Вот и сейчас он сам не заметил, как в его карман перекочевала купюра в пять крон. Вздохнув, администратор немного приоткрыл служебную тайну:

— Войдя сегодня утром в номер швейцарца, горничная чуть сама не пала трупом на месте. Видит — посереди номера висит на крючке от люстры герр Лахман. Нет, не за крючок зацепился, за крючок он зацепил только нейлоновую леску, из которой и соорудил петлю. Женщина потеряла голову и, заорав не своим голосом, без памяти выскочила из номера. Весь отель на ноги подняла, дура баба! Вместо того, чтобы тихонько закрыть за собой дверь и, спустившись, на ушко сообщить ему, администратору. Уж он бы сумел все организовать так, что проживающие в отеле ни о чем бы не узнали, у него, администратора, большой опыт и знакомства и в ближайшем отделении полиции, и в больнице. А так все пропало. Дело было утром, постояльцы гостиницы еще не разошлись по делам, на крик горничной повыскакивали из своих номеров и многие получили возможность собственными глазами увидеть висящего под потолком швейцарца. Ну да, эта глупая горничная и не подумала запереть дверь его номера, да что там запереть — даже не закрыла, так и оставила распахнутой настежь! А сейчас наверняка уже вся «Минерва» знает. Нет, каков мерзавец — такую свинью нам подложил! Я всегда говорил — от швейцарцев можно всего ожидать!

— Вы правы, — посочувствовал администратору бразилец, — порядочные люди так не поступают.

— Рад, что вы понимаете меня, дон Перейра, — ответил администратор с видом убитого горем родственника, принимающего соболезнования по поводу тяжелой утраты. И тем же убитым голосом продолжал: — Работаю я в отеле уже десять лет, вот теперь на такой высокой должности, и никогда у нас ничего подобного не было! А тут вдруг на одной неделе сразу два трупа. Ну как же, а того немецкого воришку забыли? Теперь вот еще и этот швейцарский проходимец. Нет, я этого не вынесу!

— А полиция уже была? — поинтересовался ювелир.

— Как же, с самого утра сидят.

— И много их сидит?

— Ох, вы и представить не можете, как много! В жизни такого не видел! — оживился администратор. — Три машины прикатили, битком набитые полицейскими, и в форме, и в штатском. Кишмя кишат на пятом этаже. Слава Богу, хоть труп увезли.

— Что же они там до сих пор делают?

— Представляете, вздумали опрашивать всех наших постояльцев, проживающих на пятом этаже. Так что если кто из них случайно не слышал о смерти швейцарца, уж они-то непременно его информируют, чтобы знал… Ох, я и в самом деле не выдержу! Чтобы знал, что в «Минерва-отель-паласе» совершаются самоубийства. Мне кажется, это деяние уголовно наказуемое. А вы как считаете? Согласны со мной?

Бразилец остолбенело уставился на разъяренного администратора.

— Так кого же наказывать? Он, бедняга, ведь мертв, я так понял?

Администратор пояснил:

— Я имею в виду полицейских. Не имеют они права разглашать служебную тайну отеля! Думаю, их и к ответственности привлечь можно. Говорят, надо собрать информацию. А какая информация может быть у наших гостей? Человек даже не знает, кто живет в соседнем номере. Ему какое дело? Сегодня здесь, завтра там…

— Вы совершенно правы, уважаемый, — согласился с администратором бразилец. — Я бы лично такие действия расценил как наносящие вред вашему бизнесу.

— Правда? Очень умную мысль вы высказали, дон Перейра. Знаете, я бы не удивился узнав, что этого швейцарца подослали к нам конкуренты. Наверное, знали, что есть у бедняги такое… намерение, вот и уговорили его сделать это в нашем отеле, чтобы подпортить репутацию. И полицию тоже подкупили.

— А покойный хотя бы счет оплатил?

— Да где там! Почему я так нехорошо и говорю о швейцарцах. Ведь оплатить счет за проживание в отеле — первейший долг всякого честного человека, а этот… Неделю у нас прожил, а еще к тому же ел и пил в ресторане и велел приписать к своему счету. А потом взял кусок лески и… Нет, чтобы перед этим взять да и выписать чек!

— Боюсь, в данном случае банк бы воздержался от выплаты по чеку, — осторожно заметил бразилец.

— Вы так думаете? Возможно… Но все равно, порядочный человек так не поступает, порядочный человек должен помнить о своих обязательствах, прежде чем решится на такой шаг. А этот… Знаете, он с самого начала мне не понравился. Комнату забронировал телеграммой, непременно на пятом этаже. Они тут все с ума посходили, всем вдруг понадобилось проживать непременно на пятом этаже. Ну, ладно, дал я ему номер на пятом, один из лучших, так думаете, он хоть «спасибо» сказал?! Уж и не знаю, есть ли какая нация скупее швейцарцев.

«Так вот где собака зарыта», — подумал Выганович, поняв наконец причину такой нелюбви администратора к швейцарцам, но вслух произнес:

— Действительно, некрасиво поступил покойный.

— Но это еще не все! — никак не мог успокоиться администратор. — Он нанес отелю еще и дополнительный материальный ущерб.

— Какой же? — как можно равнодушнее поинтересовался Выганович.

И администратор с готовностью поведал о предосудительном поведении покойного за минуту до смерти.

— Вы и поверить не сможете, уважаемый дон Перейра, что отмочил этот человек! Для того, чтобы повеситься, он выбрал крюк, на котором как вам известно, в номере висит хрустальная люстра. Хрустальная! Ведь мог бы осторожненько снять ее и положить на пол, уж если тебе приспичило вешаться. Так нет же, просто вырвал ее с потрохами, так что остался один провод торчать, и швырнул на пол! Я уже не говорю о лампочках, мог бы вывернуть… Разумеется, хрусталь — вдребезги. А для того, чтобы дотянуться до потолка, подставил стол. Вы ведь знаете, они у нас из красного дерева, так этот… этот… Нет, чтобы бумагой застелить, теперь весь расчертил и исцарапал своими каблучищами! Разве так трудно было снять ботинки, я вас спрашиваю? Такие люди пошли…

— А что говорит полиция?

Администратор безнадежно махнул рукой.

— А что полиция! Вместо того, чтобы заняться своим прямым делом, поднимает лишний шум. Их, видите ли, очень интересует, откуда швейцарец взял свою леску. Полчаса горничную терзали, не видела ли она раньше в номере швейцарца эту леску. Или в номере кого-нибудь из других проживающих на этаже. Как будто это важно! Ведь давно известно, если кто собирается повеситься, веревку уж обязательно найдет.

— Верно подмечено! — одобрил бразилец.

И чтобы облегчить горе администратора, сунул ему крупную купюру. Знал по опыту, средство надежное. И на этот раз помогло. Администратор рассыпался в благодарностях и вроде как немного позабыл о неприятностях.

— Очень, очень благодарен уважаемому господину! Надеюсь, дон Перейра вы не приняли близко к сердцу это печальное происшествие и впредь будете всегда останавливаться в нашем отеле?

— Разумеется, как же иначе!

Тут администратор вспомнил еще об одной глупости, допущенной полицией, и не замедлил поделиться своим возмущением со щедрым бразильским ювелиром.

— Представляете, дон Перейра, как будто мало подняли шума, так они еще поспешили обо всем сообщить этому бумагомараке из Мальмё. Я имею в виду журналиста Свена Бремана. Хоть он и является гостем нашего отеля, но не могу называть его иначе, уж вы извините. И знаете, что сделал этот человек?

— Даже и представить себе не могу.

— Ну как же! Немедленно заказал срочный разговор со своей редакцией в Мальмё. И такой негодяй, закончив разговаривать, громко радовался, что его газета первой поместит сообщение о случившемся в нашем отеле, обскачет всех конкурентов. Еще сегодня успеют, ведь у них газета вечерняя, так они успеют снять менее важную информацию и тиснут эту! Вот и пускай таких в порядочный отель! Сразу вспоминается пословица о птице, которая гадит в собственном гнезде. Ну да таким людишкам благородные чувства несвойственны, хотя он уже почти две недели проживает в «Минерва-палас-отеле». И такой наглец, заявил полицейским, чтобы те не успокаивались, что это второй труп в нашем отеле, но далеко не последний. Каков мерзавец?